ИЗВИНЕНИЕ
— Наверно, это Синами нажал на редакции газет, — сказал Нэмото.
— Пожалуй. Синами достаточно влиятельный человек, чтобы этого добиться. По крайней мере, в вечерних выпусках ни строчки о происшествии в салоне «Аллилуйя».
— Идохаре повезло: не будь у него такого друга, как Синами, он бы опозорился на всю страну.
— Испугался позора не только Идохара, но и сам Синами. Поэтому он и забегал по редакциям.
— А при чём тут Синами?
— Господин Нэмото, — Морита хитро поглядел на него, — у меня такое впечатление, что интуиция вас подвела.
— Что вы имеете в виду?
— Владелица «Аллилуйи» Фукусима — любовница Синами. Поэтому он так старался загладить инцидент в салоне.
— Не может быть! — воскликнул Нэмото. Ведь он до последней минуты считал, что Фукусима — новая любовница Идохары. Именно эту мысль он внушил и Минако, отчего и последовали события в салоне «Аллилуйя».
— Во время допроса в полиции Минако созналась, что она совершила поджог, поверив, будто Фукусима — новая любовница Идохары. Но Фукусима начисто отвергала этот факт и в конце концов была вынуждена признаться, что её покровитель не Идохара, а Синами. Это привело полицию в замешательство: тягаться с Синами никому не хотелось. Вначале, правда, они ей не поверили и связались с Синами. Тот примчался в полицейский участок Цукидзи и попросил начальника участка замять дело. Затем Синами встретился с Идохарой, и они развили бешеную деятельность среди газетных боссов, уговаривая их не публиковать информацию о происшествии в салоне «Аллилуйя». Как могла Минако совершить такую ошибку? — спросил Морита, глядя на Нэмото.
— Видимо, она узнала о том, что Фукусима не без помощи Идохары перевела свой салон в здание Восточной сталелитейной компании. Это вызвало в ней ревность, которая, как известно, не лучший советчик. — Нэмото говорил убедительно.
— И всё же, мне кажется, женщина, движимая ревностью, вряд ли могла сама до такого додуматься. Наверно, кто-то её соответствующим образом настроил. — Морита загадочно поглядел на Нэмото.
Нэмото позвонил в отель. По всей вероятности, Минако уже отпустили из полиции домой. Правда, к ней мог зайти Идохара с тем, чтобы отругать её за бессмысленный поступок. Вряд ли он будет её успокаивать. Скорее он воспользуется этим случаем, чтобы навсегда с ней расстаться. Так или иначе, не слишком удобно, если во время его звонка там будет Идохара. Нэмото хотел встретиться с ней раньше — опередить своего босса. Нельзя допустить, чтобы она призналась Идохаре, будто он, Нэмото, внушил ей мысль о новой любовнице Идохары. Если он почувствует, что в комнате Минако кто-то есть, он сразу же бросит трубку, решил Нэмото.
К телефону подошла Минако.
— Это я, Нэмото. Вы одна?
— Одна.
Голос Минако показался ему странным.
— Мне нужно с вами встретиться.
— А вы знаете, в какую я попала заваруху из-за вашей ошибки? Меня чуть под суд не отдали за поджог.
— Я хочу извиниться перед вами. Уделите мне несколько минут. Господин Идохара говорил с вами?
— Он даже приходил ко мне и только недавно ушёл.
— Вы случайно не проговорились ему, что виновник случившегося я? — Это был главный вопрос, ради которого Нэмото попросил свидания с Минако, и, если онa в самом деле рассказала обо всём Идохаре, следует немедленно принять контрмеры.
— Я не столь глупа, как вы думаете, — раздражённо ответила Минако.
— Значит, моё имя вы не упоминали? — настаивал Нэмото.
— Нет, конечно! Разве я похожа на болтушку?
— Я не сомневался, что вы поступите именно так. Большое спасибо. — Нэмото даже поклонился. — Я приеду в отель через двадцать минут.
В такси Нэмото думал о том, как он будет сейчас объясняться с Минако. Как же он с самого начала не догадался, что новой любовницей Идохары стала Такако Мидзухо — подруга Фукусимы. Отсюда, наверно, и началось сближение Идохары с Синами.
Минако сидела в отдалённом уголке холла и курила. Нэмото подошёл к ней и молча склонился в глубоком поклоне. Не вынимая сигарету изо рта, она сердито поглядела на него снизу вверх.
— Садитесь здесь, — сказала она.
— Прошу прощения за доставленные вам неприятности. — Нэмото поклонился ещё раз.
Минако сидела к нему боком, не поворачивая лица. Её точёный профиль был всё ещё очень привлекателен.
— Зачем вы наговорили мне столько чепухи? — Минако с силой раздавила окурок в пепельнице и повернулась к Нэмото.
— Поверьте, я это сделал не по злому умыслу.
— Не по злому умыслу?! А знаете ли вы, какое унижение мне пришлось вытерпеть в полиции? Они смотрели на меня как на закоренелую преступницу.
— Понимаете, один человек сообщил мне неверные сведения, и вот что из этого получилось. Я полностью принимаю вину на себя и готов её искупить.
Минако глядела в сторону, положив подбородок на руки. Нэмото показалось, что гнев её немного смягчился. Да если бы Минако по-настоящему сердилась на него, она бы вообще отказалась от встречи. Наверно, она сейчас поссорилась с Идохарой и ищет у меня поддержки, подумал Нэмото.
— Идохара очень сердился на вас?
— Любой человек рассердился бы.
— А что он сказал?
— Сказал, что я сошла с ума и за поджог меня могли посадить в тюрьму… Теперь мне просто не верится, что я могла совершить такую глупость.
— Вы дали волю чувствам. Идохара, наверно, очень удивился вашему поступку?
— Ещё бы! Он сказал, что я его буквально ошеломила.
— Понятно. Для него это был серьёзный удар.
— Вы говорите как посторонний. Попробовали бы очутиться в моей шкуре.
— Ещё раз прошу меня извинить… А вы просили прощения у Идохары?
— Сказала, что поступила плохо, но, откровенно говоря, у меня не было желания извиняться перед ним.
— Вот как? Почему?
— Да потому, что всё произошло из-за его легкомысленного поведения. Виноват он, а не я.
Вот ведь как она всё повернула, подумал Нэмото и невольно улыбнулся.
— Владелица «Аллилуйи», наверно, не поняла, почему вы совершили поджог?
— Я перед ней очень виновата. Её покровитель — господин Синами — не на шутку перепугался. Ему пришлось побегать по редакциям, чтобы в газетах не напечатали о случившемся. Благодаря ему меня быстро отпустили из полиции.
— Само собой! Господин Синами очень беспокоится, что могут выплыть наружу его отношения с владелицей «Аллилуйи».
— Хотелось бы мне поглядеть на Идохару с Синами, когда они с перепугу не знали сначала, куда деваться.
— А что будет у вас дальше с Идохарой? Вы сказали, что сильно поссорились. Но, наверно, не навсегда?