пятнадцать лет обучения он полюбил Хэйко, как родную дочь, которой у него никогда не было. И он не сомневался, что победит, если любовь и долг вступят в противоречие.
Да, она должна знать правду. В следующий раз, когда они останутся наедине, он все ей расскажет. Ей будет нелегко, очень нелегко. В лучшем мире она никогда бы ничего не узнала. В наилучшем из миров все это просто не имело бы значения. Но сей мир таков, каков он есть, и, уж конечно, его никак нельзя назвать наилучшим из существующих. Наилучший — Сухавати, Чистая земля будды Амида. Настанет день, и все они будут жить там.
Но пока что этот день еще не настал.
После ухода Кумэ Хэйко еще несколько минут нежилась в бадье. До чего же непрочна человеческая жизнь, думала девушка, и до чего же непредсказуема! Мы льстим себе, воображаем себя актерами на сцене, гениями, пишущими собственную пъесу, изменяющими по своему капризу главные сюжетные линии и мельчайшие оттенки смысла… Наверное, точно так же думают и деревянные куклы бунраку. Они не замечают кукловодов, направляющих каждое их движение.
Над водой поднимался пар, но Хэйко терзал пронизывающий холод. Гэндзи мог умереть сегодня, а она ничего бы не знала, дго тех самых пор, пока не стало бы слишком поздно.
После купания Хэйко завязала волосы в хвост. Она облачилась в крестьянскую одежду и тщательно укуталась, чтоб не рисковать; вдруг даже нежаркое зимнее солнце нанесет ущерб ее красоте? Потом она вышла в садик и принялась рыхлить землю на грядке с зимними дынями. Когда Хэйко возилась в своем саду, то не думала ни о чем, кроме этой нехитрой работы. Ни об убийствах, ни о предательстве, ни о любви.
Солнце уже миновало зенит и начало клониться к горизонту, когда Хэйко увидела, что с юга приближаются четверо всадников.
Гэндзи, не сходя с коня, обратился к девушке:
Почтенная крестьянка, мне сказали, что где-то здесь проживает прославленная в Эдо красавица. Не укажешь ли ты мне путь к ее обиталищу?
Эдо отсюда далеко, — откликнулась Хэйко, — красота мимолетна, а всякое жилище непрочно. Не угодно ли вам будет лучше испробовать моего горячего супа, чтоб спастись от зимнего холода? — Она взмахом руки указала на сад. — Я приготовила его из этих вот зимних дынь.
Хэйко никогда бы не оделась столь неизящно, если б ей хоть на миг пришло в голову, что Гэндзи может появиться здесь. Но ведь сегодня утром его внимание было всецело приковано к чужеземцам. Гэндзи даже специально отправился в порт, чтоб встретить их. Все указывало на то, что нынешний день он проведет в городе. Однако же, не прошло и полдня, как он, судя по нынешнему его виду, отправился на охоту, напрочь позабыв о чужеземцах. Хэйко была охвачена смятением — и вместе с тем радостью. Гэндзи жив, и она тоже, и они снова вместе. После того, что рассказал ей Кумэ, Хэйко с особенной остротой ощущала, насколько же драгоценны подобные мгновения.
Твое уменье обращаться с землей воистину удивительно, — сказал Гэндзи. — Несомненно, в более гармоничном мире, чем наш, женщина, владеющая таким искусством, будет цениться куда выше, чем женщина, сведущая лишь в постельных утехах.
Вы слишком добры ко мне, господин. — Хэйко низко поклонилась, чтоб скрыть выступивший на щеках румянец. — Но я не стану более вас задерживать. Ведь вам, конечно же, не терпится поскорее встретиться с вашей прославленной госпожой.
Суп из зимних дынь или легендарная красавица, — промолвил Гэндзи. — Воистину, нелегкий выбор.
Смущение Хэйко забавляло его. Гейша всегда была так уверена в себе! Теперь же на ней не было роскошных нарядов — лишь скромная крестьянская одежда да тяпка в руках. Ни дать, ни взять — простая крестьянка! Это ведь он в первый раз застал ее врасплох? Да, действительно, в первый. И потому Гэндзи намеревался по возможности продлить развлечение.
Мудрый человек всегда выбирает суп, — сказала Хэйко, — особенно в такой холодный день.
Самодовольный вид Гэндзи здорово бесил ее. Но если показать это, он будет веселиться еще больше. Нет уж, не дождется!
Но почему же? Истинная мудрость должна вести к красоте, разве не так? Что лучше согреет душу и тело?
Да, правда, он застал ее в простонародной одежде и с ненакрашенным лицом. Но восторжествовал ли он? Блестящие волосы струились по спине девушки, словно у какой-нибудь принцессы эпохи Хэйан. А отсутствие пудры, румян и прочих ухищрений нисколько не умаляло ее красоты. Напротив, природный цвет и очертания лица, обычно скрытые косметикой, оказались столь прекрасны, что Гэндзи был потрясен.
Осмелюсь предположить, что кто-то ввел господина в заблуждение, — сказала Хэйко. — Красота может быть холоднее, чем зимний день. Согревает не красота, а любовь.
Хорошо сказано, почтенная крестьянка. — Гэндзи успокоил коня, начавшего горячиться от долгого стояния на месте. — Я никогда не слышал столь мудрых слов от куртизанок Эдо. Ни от кого из них — кроме одной-единственной.
Господин слишком добр.
Хэйко улыбнулась Гэндзи. Этим простеньким комплиментом он спас ее достоинство.
Это ты слишком добра, — улыбнулся в ответ Гэндзи, — и слишком прекрасна, чтоб скрываться в этой роще. Вскорости сюда прибудет всадник и приведет двух лошадей, одну для тебя, а вторую — для твоей служанки. Я прошу тебя отправиться с ним в Эдо. Там ты найдешь лучшее применение своим талантам.
Разве могу я отказаться от столь великодушного предложения? — откликнулась Хэйко.
Посмотрим, долго ли ты будешь считать меня великодушным. Среди прочих твоих талантов, в которых мы нуждаемся, числится и английский язык.
О, нет! Теперь Хэйко поняла все. Некое чрезвычайное происшествие заставило Гэндзи покинуть своих чужеземных гостей. И он решил на время отсутствия приставить к ним Хэйко, в качестве переводчицы и спутницы.
До встречи, Хэйко. — Он натянул поводья и развернул коня в сторону Нового моста. — Я вернусь через неделю.
Погодите! Князь Гэндзи! — Хэйко невольно рванулась к нему. — Я знаю по-английски всего несколько слов, и я никогда ни с кем не разговаривала, кроме вас! Как же вы можете оставить меня одну с чужеземцами?
Ты слишком скромна, — улыбнулся Гэндзи. — Я совершенно уверен, что твои способности куда больше, чем ты показываешь. Теперь тебе представляется случай доказать, что я прав.
Князь Гэндзи!
Но Гэндзи лишь поклонился и с места послал коня в галоп, а трое спутников помчались за ним следом.
К тому времени, как появился Сэйки с двумя лошадьми в поводу, Сатико уже помогла Хэйко принять подобающий вид. За всю дорогу угрюмый старый самурай не произнес ни слова. Это было лишь к лучшему. Хэйко находилась в слишком скверном расположении духа, чтоб поддерживать непринужденную беседу.
В ту ночь Гэндзи со своими людьми заночевал в каком-то крестьянском домишке, стоявшем на северной окраине равнины Канто. На следующий день им предстояло вступить на территорию Ёсино, принадлежащую князю Гэйхо, одному из заклятых врагов Гэндзи.
Сами они никогда не ссорились. Гэндзи вообще сомневался, что узнал бы Гэйхо при личной встрече. Невзирая на все старания, он так и не смог представить его достаточно отчетливо. Полный весельчак лет шестидесяти от роду. Или семидесяти. Какой у него нос, заостренный или приплющенный? А волосы темные или седые? Темные, подумал Гэндзи, но от краски. Это говорило о некоем тщеславии. Значит, Гэйхо не только толстый и веселый, но еще и тщеславный. Когда же они виделись в последний раз? Почти три года назад, по случаю вступления Токугава Иэмоти в должность сёгуна. Они сидели по разные стороны зала, потому Гэндзи лишь мельком разглядел Гэйхо. По правде говоря, он вообще не был уверен, что Гэйхо — именно тот, о ком он думает. И однако же, этот незнакомец непременно постарается убить Гэндзи, если
