способна защитить вас от любого порицания.
Домочадцы все это время стояли, согнувшись в поклоне. А прохожие, рухнувшие ничком при виде княжеской процессии, так и продолжали лежать, уткнувшись лицом в землю — скорее из страха, чем из почтения к князю. Ведь любой самурай мог попросту зарубить любого простолюдина, не проявляющего, на его взгляд, достаточного почтения к вышестоящим; а под почтением понималась в том числе и необходимость падать ниц, когда мимо проходит князь со своими самураями. И в результате на время беседы Гэндзи с гейшей все вокруг застыли. Завидев Хэйко, Гэндзи позабыл обо всем на свете. Теперь же ему стало неловко, и князь, поспешно распрощавшись с девушкой, дал знак продолжать путь.
— Вперед! — скомандовал Сэйки. Когда отряд наконец-то миновал ворода дворца, Сэйко быстро взглянул на Кудо, оставшегося позади.
Гэндзи заметил этот обмен взглядами и догадался, что он означает. Эти двое не пожелали подчиниться его приказу и оставить Хэйко в покое. Несколько минут спустя девушка покинет дворец в сопровождении своей служанки, а следом за ней двинется Кудо, главный среди его советников специалист по наблюдению. Теперь Гэндзи никак уже не мог ему помешать. Впрочем, это не имело особого значения. События еще не приняли такой оборот, чтоб беспокоиться, не убъют ли его телохранители его любовницу. Но обстановка еще ухудшится, причем скоро. Вот о чем следует беспокоиться.
— Сэйки!
— Да, господин.
— Какой транспорт ожидает наших гостей?
— Рикши, господин.
Гэндзи не стал более ничего говорить. Сэйки знал, что иноземцы чувствовали бы себя удобнее в повозке, и потому приготовил рикш. Это столь недвусмысленное выражение неодобрения со стороны собственного вассала не волновало Гэндзи. Он понимал дилемму, стоящую перед Сэйки.
Сэйки был связан с ним узами чести, историей и традицией. Но сейчас Гэндзи каждым своим шагом выступал против кодекса, созданного историей и традицией, и породившего, в свою очередь, само понятие чести. Иноземцы угрожали иерархическим отношениям господина и вассала, на которых основывалось японское общество. И вот в то самое время, когда наиболее решительные князья ищут способ изгнать чужеземцев, собственный князь Сэйки вознамерился с ними подружиться. И не просто с какими-то чужеземцами, а с христианскими миссионерами — то есть, самыми одиозными с точки зрения политики и самыми бесполезными изо всех.
Гэндзи знал, что Сэйки — не единственный его вассал, терзаемый подобными сомнениями. На самом деле, ни об одном из трех военачальников, доставшихся ему после кончины деда, — Сэйки, Кудо и Сохаку, — нельзя было сказать, что он безоговорочно предан ему, Гэндзи. Их верность ныне требовала одного, а традиции — другого. Настанет момент, когда эти требования более нельзя будет примирить. И что же сделают тогда его вассалы: последуют за своим князем или отвернутся от него?
Хоть Гэндзи и следовал за пророчеством, шел он по зыбкой тропе.
Десяток скромно одетых японских портовых рабочих ожидали на пристани прибытия баркаса. У начала пристани стоял стол, а за ним сидело три человека в более причудливых одеяниях. Старк обратил внимание, что у каждого из них за поясом по два меча. Должно быть, это те самые самураи, о которых рассказывал Зефания, члены воинской касты, правящей Японией.
— Пусть Бог присматривает за вами с небес, — сказал путникам капитан Маккейн, — потому что на этом берегу Его нет.
Шкипер 'Вифлеемской звезды' отправлся вместе с ними на берег, чтоб пополнить запасы провизии. Он единственный изо всех уже успел побывать в Японии — и остался крайне невысокого мнения об этой стране и ее обитателях.
— Бог везде, — отозвался Кромвель, — и во всем. И Он видит все.
Маккейн проворчал нечто невнятное, но даже этот ворчание вполне ясно передало, что думает шкипер по этому вопросу. Он сошел на пристань, прихватив швартовочный конец баркаса, и передал его одному из ожидающих портовых рабочих. Рабочий, прежде чем принять веревку, низко поклонился. Но они не обменялись ни единым словом, поскольку Маккейн не говорил по-японски, а эти японцы не знали ни слова по-английски.
— Через две недели «Звезда» пойдет в Гонконг, — сказал Маккейн. — Если к этому времени вас не будет на борту, учтите, что мы заглянем сюда только полтора месяца спустя, когда будем возвращаться на Гавайи.
— Значит, мы увидимся с вами полтора месяца спустя, — отозвался Кромвель, — чтоб пожелать вам счастливого пути. Мы останемся здесь до конца жизни, чтоб трудиться во славу Божью.
Маккейн снова что-то проворчал и зашагал к портовым складам.
— Предварительная договоренность уже заключена, — сказал Кромвель, обращаясь к Эмилии и Старку. — Дозволение получено. Остались лишь формальности. Брат Мэттью, если вы побудете с сестрой Эмилией и присмотрите за нашим багажом, я улажу дела с чиновниками сёгуна.
— Хорошо, брат Зефания, — кивнул Старк.
Кромвель протолкался к столу, за которым сидели чиновники. Старк предложил руку Эмилии. Девушка оперлась на его руку и вышла из баркаса на пристань.
Все портовые рабочие, несомненно, были японцами, но с точки зрения Старка, это был еще не повод расслабляться. Люди могут пойти на рискованное дело потому, что их до этого довели. Потому, что их вынудили угрозами. Потому, что им заплатили. И любой из этих портовых рабочих мог оказаться таким человеком. А Старк совершенно не желал умереть, едва сойдя на берег и даже не успев приступить к делу.
— Брат Мэттью, вы глаз не сводите с японцев, — заметила Эмилия. — Вас так удивляет их необычный вид?
— Отнюдь, — откликнулся Старк. — Я просто восхищаюсь их умением работать. Они выгрузили наш багаж с баркаса вчетверо быстрее, чем матросы со шхуны его туда загрузили.
Они прошли следом за багажом к столу с чиновниками. Кромвель тем временем успел вступить в бурный спор.
— Нет, нет, нет! — твердил Кромвель. — Понимаете? Нет, нет, нет!
Чиновник, сидящий в середине, явно был главным. Лицо его оставалось невозмутимым, но он тоже повысил голос.
— Надо да. Да, да. Понимать?
— Они заявляют, что обязаны обыскать наш багаж, на предмет контрабанды, — сообщил Кромвель своим спутникам. — А согласно договору, обыскивать нас запрещено.
— Нет да, — сказал чиновник. — Нет входить в Японию.
— А почему бы просто не позволить им обыскать наши вещи? — спросила Эмилия. — Какая разница? У нас же нет никакой контрабанды.
К столу подбежал какой-то самурай. Он поклонился старшему чиновнику и что-то сказал по-японски. Тон его был весьма настойчив. Все три чиновника вскочили из-за стола. После краткого оживленного разговора двое младших чиновников убежали вместе с самураем-вестником.
Оставшийся чиновник уже не выглядел столь упрямым. Теперь он казался взволнованным и чрезвычайно обеспокоенным.
— Пожалуйста ждать, — с поклоном произнес он, неожиданно сделавшися вежливым.
Тем временем из портовой караульни принялись выскакивать самураи. У многих из них помимо мечей было еще и огнестрельное оружие. Старк узнал в нем старинные мушкеты. Древность, конечно, но в умелых руках и оно способно убивать. А в данном случае расстояние не будет помехой. Как только самураи выстроились, появился другой отряд, численностью дюжины в две, одетые в форму другого цвета и вида. В середине отряда шло четверо носильщиков с паланкином на плечах. Новоприбывшие вышли на пристань и остановились в каких-нибудь пяти шагах от людей сёгуна. И вид у них был не сказать чтоб дружелюбный.
— Дорогу! — потребовал Сэйки. — Как вы смеете преграждать путь князю Акаоки?
