даже не догадывался о том, что меня ждёт [little did I know what was in store for me]). Я был готов к переменам, и, Господи, как я надеялся, что Памела станет такой переменой.
В час тридцать, в присутствии Бобби, всю ночь испепелявшей нас неодобрительными взглядами (firing dirty looks) от барной стойки, Памела сказала, что она вынуждена уехать. Её подруги устали и хотели поехать домой. За свой многолетний опыт я изобрёл способ отделять женщину, которую я хочу, от её грёбаных подруг, которым надоедает то, что они не удостаиваются никакого внимания. Я проводил Памелу до машины её подруги Мелани (Melanie), в десятый раз за вечер попросил у неё номер телефона (и, наконец, получил его) и наложил на её губы сумасшедший влажный грёбаный поцелуй. После «экстази» и «Кристал» я был достаточно самоуверен. Позднее я узнал, что, когда Памела закрыла дверцу автомобиля, первое, что сделала Мелани, это взглянула на неё и сказала, “Даже не думай об этом”.
“Что ты хочешь этим сказать?” как можно более невинно спросила Памела.
“Послушай меня: Этот парень — грёбаный маньяк”.
Памела виновато улыбнулась. Мелани просмотрела на неё и, чтобы до неё дошло, ещё раз сказала “Нет!”
Проблема познакомиться с кем-нибудь, кто вам нравиться, в Лос-Анджелесе, состоит в том, что все всегда слишком заняты для того, чтобы встречаться. Их приоритет — это их карьера: Завязать дружбу или пойти на грёбаное свидание в их списке стоит на шестом месте. Поэтому, когда я позвонил Памеле, и оказалось, что она не может назначить день, чтобы зависнуть вместе, я подумал, что это станет ещё одними грёбаным лос-анджелесским романом, который так многообещающе начался, но так никогда и не увенчается успехом. Вместо этого он просто будет увядать, и с каждым телефонным звонком и обещаниями попробовать встретиться на следующей неделе, каждый отдалится друг от друга, и искра, которая вспыхнула во время их встречи, угаснет навсегда.
После шести недель такой грёбаной телефонной суходрочки (telephonic fucking cock-teasing), я, наконец, получил сообщение на автоответчик, которого я ждал. “Томми. Чёрт, тебя нет дома. Это Памела. У меня есть двадцать четыре часа, чтобы порезвиться с тобой (to play with you). Позвони мне в отель «Никко» (Hotel Nikko) в шесть вечера, и мы встретимся”.
Чёрт возьми, я чуть с ума не сошёл, чувак. Мой опыт с Хизер научил меня тому, что миленькая цыпочка-актриска предпочитает плохого мальчика, поэтому, вместо того, чтобы купить новую одежду, побриться и попытаться выглядеть абсолютно свежим, как сама Памела, я надел свои самые грязные грёбаные кожаные штаны, влез в старую футболку, которая воняла потом (b.o. - body odor), и даже не потрудился побриться или принять душь. Что я, однако, сделал, так это почистил зубы.
Я заехал в «Плэжа Чест» («Pleasure Chest» — магазин интим-товаров) и набрал там всяких сексуальных игрушек и соответсвующих принадлежностей на сумму в четыреста долларов. У меня была спортивная сумка (overnight duffel) в одной руке, и хозяйственная сумка, полная всяких смазок, клиторальных вибростимуляторов (vibrating clitoral stimulators) и шаров «бэн-ва» (ben-wa) — в другой. Я был готов раскачать её грёбаный мир (I was ready to rock her fucking world). Я позвонил ей в отель в 16:59. Я не мог ждать. Регистратор сказал, что её пока нет.
Я поездил вокруг, убил какое-то время и перезвонил через пять минут. Её по-прежнему не было. Я взял себе еды и позвонил снова. Нет ответа. Я закончил свою трапезу и позвонил опять, но она всё ещё не появилась. Теперь было уже 18:00. Я приехал в отель и прождал в вестибюле весь следующий час; затем я возвратился к себе домой и начал звонить в отель через каждые пять минут, пока они не начали меня жалеть. “Жаль, но её всё ещё нет”, сказал регистратор. “Всё будет хорошо. Я уверен, что она будет здесь с минуты на минуту. Если хотите, вы можете оставить мне ваш номер, возможно, я мог бы перезвонить вам, когда она появится”.
“Аааааааааааа!!!” (”Aaaaarrrgggghhh!!!” — гневное восклицание)
“Извините, я не понял?”
Я оставил сообщения на её автоответчике, в домах её друзей, повсюду. Я просто выслеживал её как маленький грёбаный охотник, точно таким же образом, как я преследовал ту первую девочку, которую я когда-то поцеловал с красной ягодой. Наконец, незадолго до 22:00 Памела сняла трубку. Она даже не была в грёбаном отеле; она была дома.
“Привет, как дела?” спросила она, будто была удивлена тем, что я позвонил.
“Чувак, чем ты сейчас занимаешься?” я был уничтожен. Мне было необходимо её увидеть.
“Я на выходе из дома”.
“Что ты хочешь этим сказать?”
“Я улетаю в Канкун (Cancun — курортный город в Мексике) сегодня вечером. Завтра утром я должна быть там на фотос’ёмках”.
“О, в самом деле! А как же я?”
“О, нет”, сказала она. “Мы должны были встретиться сегодня вечером, не так ли?”
“Полагаю, что так”.
“Мне очень жаль. Слушай. Когда я вернусь. Я обещаю”.
“Мы могли бы встретиться до твоего возвращения”, намекнул я.
“О, нет”, сказала она. “Даже не думай об этом”.
“Что ты имеешь ввиду?” возразил я невинно.
“Даже не вздумай приезжать. У меня будет очень много работы. Они абонировали меня на восемнадцать часов в день (They’ve got me booked for eighteen-hour days), поэтому у меня не будет времени для развлечений”.
“Ладно, успокойся”, смягчился я. “Веселись. Я поговорю с тобой, когда ты вернёшься”.
Я повесил трубку, затем позвонил двум своим друзьям и сказал, “Пакуйте чемоданы. Мы едем в Канкун”.
Я набрал «Американ Эйрлайнс» («American Airlines»), заказал билеты и на следующий день позвонил ей домой из самолета. “Я сейчас в самолете, пью коктейли”, сообщил я её автоответчику. “И я лечу, чтобы разыскать твою задницу”. Держу пари, что она уже жалела о том, что дала мне свой номер.
Полчаса спустя я проверил свой автоответчик, и там было сообщение от неё. “Ты с ума сошёл!” кричала она. “Не приезжай сюда. Это — не отдых. Это — рабочая поездка. Не смей приезжать!”
Но было уже слишком поздно. Когда я прилетел, я в поисках её начал обзванивать каждый отель на побережье (on the strip). Шестым отелем в моём списке был «Ритц-Карлтон» («Ritz-Carlton»), и когда они сказали, что Памела Андерсон остановилась там, я чуть было не обмочился от волнения. Её, конечно же, не было в номере, поэтому я оставил ей сообщение или штук шесть с вопросом, не хочет ли она встретиться и выпить чего-нибудь тем вечером.
Очевидно, она даже не собиралась мне перезванивать — так сильно она разозлилась. Но, на сей раз, её друзья были на моей стороне: Они видели, как усердно я тружусь, и упросили её: “Просто сходи с ним на один коктейль. Это не может повредить”. Ну, это-то как раз и повредило, потому что через четыре дня мы были женаты.
Я появился в вестибюле «Ритц-Карлтон» в майке с глубоким вырезом без рукавов (tank top), рваных джинсах и с татуировками (tats) повсюду. Мне не позволили войти ни в бар, ни в ресторан, поэтому мы решили послать этот дерьмовый отель ко всем чертям (fuck that piece-of-shit hotel) и поехали в другое место. Пока я усаживал её в такси, я задержался на мгновение, чтобы посмотреть на неё. Я так и не перестал любоваться ею.
Мы нашли местечко под названием «У Сеньора Фрога» («Senor Frog’s»), где сильно пахло разлитым пивом и блевотиной от «маргариты» (margarita vomit). Мы оба были и застенчивы, и смущены, особенно после всего того нарастания, приведшего к этому первому свиданию, но по мере того, как наступала ночь, «Сеньор Фрог» превращался в «Убежище», волшебство возвращалось без «экстази» и внешний мир постепенно растворился. У неё был один коктейль, который она мне обещала, за ним последовал ещё один коктейль, а за ним — какие-то другие коктейли, а за всеми этими напитками вместе, последовала её кровать в отеле. Когда мы, наконец, заснули, это был первый раз за всю ночь, когда мы перестали смотреть друг другу в глаза.
После этого мы зависали каждую ночь. Мы ходили по клубам, по ресторанам, по барам, по пляжам, и всё, что мы делали, — глядели друг на друга и целовались весь вечер. Затем мы отправлялись домой и занимались восхитительной любовью (made golden love). Она жила в шикарном номере в пентхаусе
