самом, но и в огромных массах тех, кто продолжает верить в гениальность Стального Хосе. Стоит только разбудить энтузиазм этих фанатиков, и среди сотни миллиардов погруженных в апатию беззаботных обывателей вдруг проснутся несколько процентов, готовых сражаться за торжество своих идеалов. И они взбудоражат, поведут за собой аморфную, апатичную массу сограждан. Это страшно – ведь Танталов превратился в сжатую пружину, и невозможно предсказать, что он станет делать!
Эльдор пошутил: дескать, она говорит как махровый функционер танталовской партии. Криво усмехнувшись, Багира поведала, что никакой танталовской партии не существует – лишь горстка стариков, не способных забыть великую мечту своей молодости.
Он пожал плечами. Большая политика сильно занимала его лишь в школьные годы. Став старше, Кумран сделался отпетым прагматиком. Красивые обещания и хлесткие речи лидеров не имели цены – все эти болтуны были хороши только на экране, но, достигнув вожделенной власти, стремительно глупели и разваливали любое дело, за которое брались.
Сейчас эльдора вовсе не интересовало число стороников омолодившегося маршала. Были проблемы поважнее.
– У нас все кончилось? – спросил он.
– Ничего толком и не начиналось. Ты – не мой персонаж.
– В чем моя беда? – Он печально усмехнулся.
– Ты – типичный «маленький человек», которого так любят создатели модных фильмов, обреченных на престижные премии.
– А может, поужинаем вместе? Отметим расставание…
– Почему бы и нет, – легко согласилась она. – Друзьями-то мы останемся.
– Я помню чудный ресторан…
– Нет-нет. – Багира решительно отодвинула его руку. – Я должна взять очень важное интервью. Через час-другой позвоню тебе, и решим, где встретимся.
Кумран печально смотрел ей вслед. От созерцания покачивающихся бедер его отвлек звонок видеофона.
– Кум, если ты не выключил связь, значит, не сильно занят, – сказал Танталов. – Загляни ко мне, пожалуйста.
У текста не было начала. Конца тоже не было, но выводы напрашивались сами. Танталов, как всегда, тщательно подбирал систему доказательств, выстроив убедительную картину, скрепленную неодолимой логикой.
Среди самых разных цивилизаций постоянно циркулировали противоречивые и невероятные, но весьма назойливые – словно не без умысла вбрасываемые – слухи о назревающей войне и о созданном соседями сверхоружии. Неизвестные злоумышленники – вероятно, Кристалли-ды-1 – уничтожили мозговой центр расы Тонхойра. Те же Кристаллиды-1 углубились в нейтральный космос, чтобы уничтожить Огунарси Пшима – видного руководителя военной разведки Кендако. В той же стычке едва не погиб синтет Полиархинт. Другой синт – правительственный агент Луанг Теннор – отправился в дальний рейд, и его корабль бесследно исчез.
Также обнаружен звездолет Кендако, уничтоженный неизвестным оружием. Усилиями спецслужб и «Волчьей стаи» пресечены несколько попыток передать лендаванский сверхсветовой привод варварам Диких Звезд, однако некоторое количество таких двигателей попало адресатам, и вот-вот может начаться нашествие. Малые страны подозревают, что в ближайшее время сверхдержавы будут заняты своими проблемами, а потому не смогут выполнить требования «Пакта об умиротворении».
В последнем абзаце Танталов проводил аналогию с ситуацией накануне Пятилетней войны, когда правительство преступно игнорировало явные признаки угрозы.
Дочитав, Кумран поинтересовался:
– Это статья или отрывки из книги? – Он добавил, перечитывая эпизод, посвященный синтетам:
– Вообще-то убеждает. Многих фактов я прежде не знал.
– Я набрасываю черновик речи в Сенате. – Танталов стоял возле окна, разглядывая панораму города. – Может быть, я излишне подозрителен и между этими событиями нет никакой связи. Но мне тревожно.
Он застыл, упираясь ладонями в подоконник. Внешне равнодушный и бесстрастный, словно возвращенное омоложением здоровье отобрало большую часть воли и целеустремленности. Тень диктатора.
Эльдор мягко произнес:
– Багира сравнила вас со сжатой пружиной…
– Ты сам видишь, это не так. – Танталов говорил, не оборачиваясь к собеседнику. – А девушка… Она красивая и умная, но стерва.
– Разве это плохо?
Экс-президент наконец посмотрел на него, скривив губы в скептической усмешке. Произнес задумчиво:
– Почему-то принято считать, что мужчины любят стервозных баб. Глупая выдумка. Экстремальные ощущения такого рода хороши лишь на очень короткое время.
– Наверное… Но вы уходите от темы.
– Я к ней приближаюсь. Любовь и политика подчиняются похожим законам. От экстремальности устают не только в постели. Поэтому сегодня никому не нужен вождь, напоминающий сжатую пружину. Нужен лидер, который сыграет роль ключа, чтобы завести разболтанную пружину державы.
– Вы смогли бы.
