— Что за сволочь?! — взвыл разгневанный охотник.
Отложив ИЖ-Лассо, он увидел, как мастодонтики занимают оборонительную позицию, готовясь к схватке. Окружая стадо, к хоботным приближалось семейство рубиновых львов. Сильные тела хищников почти сливались с красноватым фоном травы, но травоядные учуяли опасность.
— Удачно, — прокомментировал Эдуард. — Возьму сразу и слона, и кошку.
Стадо и стая сошлись в кровавой потасовке. Рубиновый лев прыжком оседлал загривок мастодонтика, но тот стряхнул противника на грунт и с размаху вонзил бивни. Другого мастодонтика повалили и рвали когтями сразу три хищника. Последней кошке повезло еще меньше — ее увлеченно топтал хоботный молодняк.
— Охоты не получилось, — печально резюмировал Эдуард. — Трофеи безнадежно испорчены.
Несколько подсластив его разочарование, поступило сообщение с «Кураре». Поющий Квадрат снова передавал те самые сигналы, причем роботы запеленговали передатчик.
«Горностай» долго описывал сложные фигуры над неровностями, на которых росли громадные деревья, раскинувшие мощные крылья ветвей с оранжево- красной листвой. Радар и другие сканеры, не без труда заглядывая под живую завесу древесных крон, нарисовали приблизительную голограмму сильно пересеченной поверхности, но Корунд так и не понял, где прячется источник модулированного излучения. Вроде бы сигналы шли из ложбины между холмами. Здесь текла узенькая речка, имелось несколько неровностей неправильной формы, но не было ничего похожего на мощную антенну.
Тщательно составив файл с описанием местности, Корунд произнес, глядя в объектив видеофона:
— Я принял решение лично обследовать ложбину. В случае, если прервется связь и я не вернусь в течение трех суток, корабль отправится в сторону Джуманджи на автопилоте. Если же вернусь, то, может быть, сотру, на хрен, эту запись.
Подмигнув возможным зрителям, он переслал файл в компьютер «Кураре» и начал снижение. Надежный корпус вездехода со скрипом и треском вошел в густую листву и, обламывая толстые сучья, едва не врезался в ствол гигантского дерева. Выругавшись, Эдуард выровнял полет. Ему удалось застопорить машину, когда от днища до грунта оставалось меньше человеческого роста.
Поддеревьями было сумрачно: густые кроны задерживали лучи Рубина. Плавно погасив антигравы, Корунд поставил «Горностай» на колеса. Сканеры показывали, что в сотне шагов вокруг нет крупных животных. Возможности проехать между тесно растущими стволами тоже не было. Строго согласно инструкции Корунд отправил на корабль заснятое при свете прожекторов изображение местности, затем выпустил из кормового отсека двух роботов и вышел сам.
Тем, кто не бывал на диких планетах, неведомо это сладостное чувство, с которым шагаешь по нехоженым местам, раздвигая стволом ветки и распугивая зверье, попутно придумывая названия для деталей рельефа, равно как для флоры с фауной. «Чешуя» приятно ласкала кожу, ноздри втягивали резкий аромат леса. Вокруг носились какие- то насекомые, вдалеке покрикивали неведомые твари — такие противные голоса могут быть лишь у тощих несъедобных птиц. Впрочем, Эдуард не отвлекался на мелочи, потому как сейчас его интересовал только передатчик.
Он машинально — такие навыки вбиваются намертво — прикинул ориентиры: 1-й — обломок скалы, 2-й — высокий куст, 3-й — согнутый полудугой ствол без листвы, 4-й — самый удаленный — речной порог. Он медленно двигался вниз по склону между ориентирами 1 и 2 в сторону ориентира 4. Один робот опережал его на десяток шагов, другой отставал примерно на столько же. Длинные побеги местной флоры настырно пытались вцепиться шипастыми шарами, но иголки бессильно скользили по гибким пластинам «чешуи».
Корунд уже подходил к речному берегу, когда передний робот вдруг остановился, включив желтый сигнал «Внимание». Одновременно компьютер «Тамбовского рейдера» сообщил, что передача сигналов прекращена. Спустя полминуты сигнал на загривке робота погас, и механический паук перебежал реку — металлокерамические лапы погрузились в воду от силы по колено.
Речка была совсем узенькая, метров пять в ширину, поэтому Корунд не стал даже включать антиграв. Просто отступил на несколько шагов, разбежался и перепрыгнул на другой берег. Дожидаясь замыкающего робота, он полюбовался лениво ходившими в прозрачной воде рыбинами. Здоровенные пятнистые поленья шевелили плавниками, совершенно не опасаясь человека.
— На обратном пути порыбачим, — угрожающе предупредил Эдуард.
Перебравшись через поваленное трухлявое дерево, он вступил в низину, вокруг которой топорщились холмы. Раскидистые лиственные великаны росли здесь не так густо, и Корунд легко разглядел подозрительное образование. На привычную гравитационную антенну или нормальный гамма-излучатель оно похоже, конечно, не было, но явно имело искусственное происхождение.
— Кажется, объект обнаружен, — начал диктовать Эдуард. — Усеченная пирамида высотой метра в четыре, поперечник основания — метров десять, верхняя плоскость — около пяти-шести метров. Видимая мне часть кажется монолитной, без окон и дверей. Сверху приделан шпиль высотой около пяти метров. Похож на шлифованный кристалл. Посылаю робота для детального осмотра.
Робот долго кружил вокруг артефакта, определяя точные размеры и пытаясь просканировать всеми доступными видами волн. В ожидании результатов Корунд устроился за большим каменным обломком. Конечно, сердце рвалось пощупать загадку собственными пальчиками, но бывалый звездный путешественник научился не давать волю дурным душевным порывам. Он помнил, что пирамида умеет испускать сверхмощные гамма-импульсы, и не желал растаять в потоке жесткого излучения.
Как и следовало ожидать, робот ничего интересного не выяснил, потому как ультразвук и прочие волны пирамидой рассеивались равномерно, не принося информации о структуре артефакта. Чертыхаясь и чувствуя себя дебилом, Эдуард надиктовал все свои предположения о природе находки. Пирамида безусловно была искусственным сооружением, о чем говорили геометрические пропорции девяти боковых граней, к тому же неизвестный материал отталкивал грязь и слабо светился в полумраке. Возможно, спектр этого свечения позволит умным головам из научных центров сделать важные и даже сенсационные выводы.
Ощущение собственного бессилия превращалось в невыносимую пытку. Стоять в паре шагов от величайшей находки — и кусать локти от невозможности что-либо предпринять! Матерно поименовав строителей пирамиды, Корунд решил пощупать одну из граней манипулятором робота. Азарт подсказывал решения похлеще: вскрыть монолитную стену лучом бластера, отломать к чертовой матери кристаллический шпиль…
Словно убоявшись его разрушительных намерений, непроницаемая глыба разразилась мысленным посланием. Оторопевший землянин не сумел разобрать точный текст телепатического обращения, но было понятно: ему советуют не волноваться, не бояться и подойти поближе.
С минуту Корунд стоял с закрытыми глазами, прижавшись лбом к прохладному камню скалы и тупо чувствуя, как слабеют удары крови в висках. Потом заговорил, запинаясь:
— Либо я двинулся по фазе, либо кто-то на самом деле пытается наладить телепатический контакт. Они без конца повторяют: мол, у меня нет причин бояться, мне ничего не угрожает, я должен подойти к маяку. Пока я рядом, маяк не будет излучать опасные для здоровья сигналы. Рекордер биотоков моего видеофона действительно записывает какие-то сигналы в телепатическом диапазоне, но я не знаю — реальны ли эти сигналы или порождены моим больным сознанием. Все попытки вступить в диалог оказались безуспешными — как будто в артефакте находится робот, запрограммированный передавать стандартное приглашение. Я принял решение подойти вплотную к так называемому маяку.
Компьютер космолета подтвердил, что дополнительный файл присоединен к рапорту. Роботы вели непрерывную видеотрансляцию всего происходящего в радиусе полета метров от пирамиды. Глубоко вздохнув, Эдуард покинул убежище.
Ситуация оставалась предельно дурацкой. Человек в «чешуе», обвешанный оружием и другим полезным снаряжением, позирует видеокамерам, бесцельно прогуливаясь вокруг непонятной конструкции. С досады он шлепнул ладонью по гладкому то ли камню, то ли пластику — ничего, даже звука не услышал. Чертыхнувшись, он сделал еще несколько шагов, остановился напротив соседней грани, стукнул кулаком, пнул ногой. Результат прежний.
Внезапно холодной волной накатило жуткое подозрение: он угодил в ловушку для идиотов. Какие-нибудь дзорхи поставили эту тумбу, чтобы привлечь любознательных брательников по разуму, а сами снимают на скрытую камеру. Потом устроят шоу на всю Галактику: вот, мол, как мы подшутили над тупыми землянами…
Нет, вроде бы нелогично. Такую планету дзорхи бы сразу колонизировать начали — Верита идеально для них подходит. А лабба и виин-черси поспешили бы заявить свои права на планету, чтобы продать нам или тем же дзорхам за бешеные деньги.
Чувствуя себя отпетым неудачником — права Гелла, не поспоришь! — он простучал еще две грани усеченной пирамиды. Последний стук неожиданно привел к искомому отклику: монолитная стена вздрогнула, завибрировала и рассеклась вертикальной — сверху донизу — трещиной. Половинки стены расступились, словно втягивались влево- вправо, открывая проход. В голове прозвучало новое мысленное приглашение: дескать, здесь нет опасности, так что заходи, если хочешь.
Отступить в такой момент было бы самой большой глупостью, на которую даже он неспособен. Корунд сделал шаг, другой, протиснулся в щель и оказался в громадном зале — объем помещения был намного больше, чем выглядел маяк снаружи. Оглянувшись, Эдуард увидел узкий проход, за которым оставался сумрак Вериты и дежуривший возле входа робот.
Путь для возвращения был пока открыт, это успокаивало. Корунд занялся осмотром места, исправно тараторя репортаж:
— Телепатический контакт прервался. Нахожусь в помещении в форме семигранника, длина каждой грани — метров двадцать, высота — около десяти. Видимо, я попал в какую-то форму свернутого пространства. Стены покрыты орнаментами, осмысленных пиктограмм не различаю, источников света не видно. Направляюсь к центральному сооружению.
В центре зала располагался ступенчатый помост, из которого торчали два сверкающих, как подсвеченный изнутри хрусталь, тонких стержня. Все это сильно смахивало на традиционную сценку авантюрного фильма: земной разведчик в древнем храме погибшей цивилизации. Согласно типовому сценарию, где-то поблизости должен обнаружиться саркофаг, в котором не первую тысячу лет спит в анабиозе прекрасная принцесса, императрица или еще какая-нибудь титулованная секс-бомба.
Усыпальницы доисторической красотки Корунд не нашел, да и не рассчитывал на такую банальность. Зато его самого все сильнее клонило ко сну: побудка-то была почти семнадцать часов назад. Форсируя события, он направился к помосту — единственному предмету в зоне видимости.
К хрустальным столбикам вели ступеньки, и Корунд нерешительно притормозил, решая — подняться по ним или дать задний ход. Словно угадав его сомнения, в извилины промеж шариков серого вещества снова проникла чужая мысль. На этот раз телепатировались уже не смутные ощущения, но вполне осмысленные фразы:
— Не бойся, пришелец. Встань между сверкающими жезлами.
— Кто ты? — громко спросил Эдуард. — И почему я должен становиться между чем-то.
— Я — привратник. Искусственный разум, созданный теми, кто давно покинул ваш мир. Мне доверено встречать тех, кто придет сюда. Мое ожидание закончилось. Слушай же секрет ушедших.
Когда в мозг вколачивается много информации, спрессованной в архивированные файлы, ощущения бывают весьма неприятными. Потеряв счет времени, человек впитывал не слишком интересное и к тому же плохо отредактированное знание. Как в тумане он взошел на помост, рука сама взялась за верхушку правого стержня-жезла, и аккуратный кусок кристалла легко отделился. С трудом оглянувшись, Корунд заметил, как закрывается дверь на Вериту.
Теперь Эдуард должен был направиться к стене напротив, но древние строители маяка не учли навыков бывалого грабителя сокровищниц. Инстинкты сработали даже в состоянии гипнотического транса: другой рукой он ухватился за левый жезл, обзаведясь вторым кристаллическим ключом. Затем он все-таки оказался возле стены и отдал ключам команду, которая распахнула врата в иной мир.
Уже не противясь мысленным командам привратника, Корунд перешагнул порог.
