Подобные панические рассуждения продолжались уже не первый день и порядком надоели штандартенфюреру Фриц Даргез, адъютант фюрера от СС, был рядом с Гитлером уже десять лет, присутствовал на всех совещаниях, официальных церемониях, наслушался самых разных очень секретных сведений, поэтому не обращал внимания на содержание очередного доклада. Отмахиваясь от мухи, каким-то образом залетевшей в бункер, он равнодушно разглядывал созванную на совещание публику.
Как обычно, здесь были адъютанты от всех родов войск, включая главного адъютанта — туповатого Шауба. Вокруг фюрера стояли с озабоченными лицами тупые генералы: Кейтель, Цейцлер, Йодль, Варлимонт, Шмундт и другие. Неожиданно открылась дверь и вошел выскочка-фронтовик Штауффенберг. Как обычно, начальник штаба Резервной армии протолкался поближе к фюреру, положил под стол набитый бумагами портфель и громким шепотом сообщил Кейтелю:
— Господин фельдмаршал, я жду срочного звонка из Берлина. Генерал Фромм должен передать последние данные.
Он был удостоен косого, испытывающего взгляда фюрера. Впрочем, Гитлер вновь обратил внимание на карту, а Кейтель досадливо шикнул: дескать, занимайтесь своими делами, полковник, и не мешайте серьезным людям решать важные вопросы. Что называется, поставил на место поганого аристократа, — с удовлетворением подумал Даргез.
Между тем генерал Хойзингер, начальник оперативного отдела, начал рассказывать ужасы о положении на Восточном фронте, который растянулся до Италии. Цейцлер и Хойзингер были уверены, что русские не зря наращивают силы в Югославии и Румынии — они могут нанести стремительные удары, вторгнуться в Венгрию, а затем и в Италию. По этой причине генералы умоляли фюрера направить на Балканы дополнительные войска из резерва.
— Может быть, оберст фон Штауффенберг, сообщит нам, сколько дивизий можно немедленно взять из Резервной армии? — робко предложил Цейцлер.
Все взоры устремились на Штауффенберга и тот, неловко орудуя единственной рукой, стал поднимать из-под стола свой портфель.
— О резервах поговорим позже, — раздраженно повысил голос Гитлер. — Резервы нужны всем направлениям, не только Балканам. Цейцлер, где сейчас армия Зеппа Дитриха?
Начальник Генштаба ОКХ доложил, что 6-я танковая армия СС, выполняя приказ фюрера, выдвигается в Венгрию и занимает исходный район для дальнейших действий вокруг озера Балатон. В этот момент зашел фельдфебель-связист и доложил:
— Герр генерал Фельгибель приказал передать, что из Берлина звонит герр генерал Фромм и вызывает к телефону герра оберста фон Штауффенберга.
Замахав обеими руками, Кейтель велел Штауффенбергу бежать к телефону и поскорее возвращаться, потому что предстоит серьезная торговля из-за резервных дивизий. Штауффенберг снова положил портфель под стол, поправил повязку, закрывающую выбитый глаз, и вышел, аккуратно затворив за собой дверь.
— Вот здесь, от Балатона в Венгрии до Загреба в Хорватии, нет гор, здесь — равнина, — победоносно провозгласил Гитлер. — Здесь мы нанесем главный удар осенней кампании, разгромим еврейско- большевистские орды и сможем с позиции силы заставить противников заключить мир!
Проклятая муха прожужжала рядом с ухом Гитлеру. Фюрер повертел головой, остановил взгляд на Даргезе и потребовал, чтобы адъютант прикончил назойливое насекомое. Представив себе, как глупо будет он выглядеть, бегая по бункеру за мухой, Фриц кивнул на Николауса фон Белова и неосмотрительно пошутил:
— Мой фюрер, муха — летающий объект. Ее должен убить адъютант от Люфтваффе.
К его гигантскому огорчению, фюрер не был предрасположен к юмору Неуместная шутка Фрица Даргеза и последующий смешок адъютанта от Люфтваффе фон Белова привели его в ярость.
— Убирайтесь, штандартенфюрер, на Восточном фронте вас поучат хорошим манерам! — заорал Гитлер, и его лицо побагровело от притока крови. — А вам, оберст фон Белов, кажется смешно? Убирайтесь оба! Мне такие адъютанты не нужны!
В помещении, где сидели телефонисты и охранники, их встретили удивленные, настороженные взгляды. Закрыв дверь, фон Белов прошипел дрожащим от злости голосом:
— Нашел время острить, идиот!
Ошеломленный Даргез, не ожидавший подобной вспышки хозяйского гнева, пробормотал: дескать, острота получилась неудачной. Заглушив его оправдания, за стеной громыхнуло, стены зашатались, с потолка посыпалась штукатурка.
Резко обернувшись, уволенные адъютанты тупо смотрели на дверь, из-за которой доносились приглушенные стоны. Оттолкнув их, офицер охраны потянул ручку, но дверь не поддавалась, как будто была заклинена. Несколько минут потребовалось, чтобы прибежали солдаты с ломами. Дверь выломали, и в предбанник выплеснулся воздух, наполненный едкой вонью дыма.
Первыми вошли офицеры дивизии «Гроссдойчланд», следом протиснулись адъютанты. Увидев творившийся внутри кошмар, фон Белов невольно подумал, что Фриц Даргез пошутил весьма удачно и своевременно. Идиотский юмор эсэсовца спас жизнь им обоим.
В свете чудом уцелевшего плафона было видно, что тяжелый стол превратился в груду щепок, тлели обрывки карт и мундиров. Растерянный фон Белов увидел окровавленное лицо генерала Кортена, начальника штаба Люфтваффе, потом на глаза попался лежавший навзничь Кейтель. Мелькнула мысль: «Где фюрер?» Оберст, словно в оцепенении, водил взглядом по трупам, увидел, что Цейцлер и Варлимонт помогают друг другу подняться — на обоих висели лохмотья разодранных мундиров. Хойзингер пошевелился, чуть поднял и снова уронил голову.
Гитлер лежал поперек разбитой столешницы — наверное, наклонился над картами, когда произошел взрыв. Его ноги ниже колен превратились в фарш, левая ступня была оторвана, из раны хлестала кровь. Уже появились санитары с носилками, кто-то орал, чтобы дали пройти, кто-то приказывал вызвать еще врачей и выносить все тела. Медленно, как сомнамбула, едва передвигая ноги, фон Белов подошел к носилкам и помог медикам уложить фюрера. Перекошенное лицо Гитлера было неподвижно, глаза остекленели.
Вокруг не было никого, чтобы спросить совета — главный адъютант фюрера генерал Шмундт тоже скончался, как и генерал Кортен. Все старшие офицеры были убиты, либо тяжело ранены и контужены, взрыв уничтожил все руководство Сухопутных сил, в бункере царила паника. Внезапно фон Бутова осенило. Пробившись к телефону, он наорал на растерянного начальника связи Фельгибеля и приказал соединить его с рейхсмаршалом.
Телефонисты суетились, и Фельгибель повторял, как испорченный граммофон:
— Вот что бывает, когда ставку размещают так близко к линии фронта…
Лишь в 13 02, через двадцать минут после взрыва, удалось соединиться с поездом Геринга — протягивая фон Белову трубку, унтер-офицер шепнул, что рейхсмаршал совсем близко — возле городка Гольдапп. Оберст, запинаясь, доложил о случившемся Бернду фон Браухичу, адъютанту главнокомандующего Люфтваффе. Его собеседник не понял и трижды переспросил — сынок бывшего главкома Сухопутных войск был туповат и наверняка не совсем трезв. Николаус фон Белов обругал его грязными богохульствами, лишь после этого к телефону подошел сам рейхсмаршал. Он тоже не сразу поверил, заставил рассказать о происшествии подробно, затем переспросил:
— Оберст, вы уверены, что фюрер мертв?
В комнату связи как раз ворвался обезумевший Фриц Даргез, хрипло требовавший связать его с рейхсфюрером СС.
— Рейхсмаршал, здесь штандартенфюрер Даргез, он знает точно, — громко произнес фон Белов и продолжил шепотом: — Фриц, это точно, что фюрер…
— Да, точно, я сам щупал все артерии! — простонал штандартенфюрер. — Фюрер погиб, мы все погибли, это конец!
— Рейхсмаршал, штандартенфюрер Даргез подтверждает. Фюрер убит при взрыве бомбы, я сам видел, как он умирает. Генерал Кортен убит на месте. Рейхсмаршал, здесь не осталось ни одного живого генерала, кроме Фельгибеля. Вы должны немедленно приехать и принять командование.
Геринг заверил взволнованного адъютанта, что немедленно отдаст необходимые распоряжения,
