переломить в свою пользу ход сражений.
Гопкинс выслушал его с полным пониманием и заверил, что первый транспортный конвой уже готовится отплыть в Иран. Главная просьба американской стороны: продолжать до конца войну с Германией, а после разгрома нацистов, при первой же возможности, атаковать японские позиции в Северном Китае. Согласившись на этом, они подписали предварительный протокол с перечислением взаимных обязательств. Договорились также, что через две-три недели нарком иностранных дел Молотов отправится в Вашингтон для заключения широкомасштабного договора.
— Пока все идет неплохо, — констатировал Молотов, когда американец покинул кабинет. — Только не по душе мне пришлось, как неохотно говорил он насчет второго фронта… Нет, Коба, кишка у них тонка высаживаться в Европе! Могу поручиться, что американцы начнут с Южной Африки, и только потом постепенно переберутся в Северную. Будут наступать медленно-медленно — от пальмы к пальме.
— Плевать я хотел на его второй фронт, — усмехнулся Сталин, самодовольно пыхтя клубами дыма. — От них требуется, чтоб дали продукты и машины. А фронт могут и не открывать — мы сами добьем Гитлера, и вся Европа будет нашей!
В кабинете появился Берия, и они втроем обсудили вопросы наращивания оружейного производства на эвакуированных заводах и обеспечение войск зимним обмундированием. В разгар этого разговора из секретариата сообщили, что маршал Буденный прибыл прямо с аэродрома и ждет в приемной.
— Пусть заходит, — обрадовался Сталин.
Он встретил командующего Босфорским фронтом прямо в дверях кабинета. Старики не видались аж с последнего предвоенного заседания Главного военного совета, поэтому встреча получилась бурной и трогательной — долго обнимались и едва не прослезились.
Маршал порывался отрапортовать по всей форме, но Сталин подвел его к заваленному картами столу, показал стрелы будущего наступления. Затем Верховный убрал несколько верхних листов, открыв взорам карту Ближнего Востока и проговорил:
— Нам, дорогой Семен Михайлович, твой рапорт ни к чему, мы про твои успехи хорошо знаем. Давай поговорим о проблемах и назревающих опасностях. Босфор, сам понимаешь, надо удержать обязательно. Любой ценой.
— О том и думаю, товарищ Сталин. Есть повод беспокоиться. — Буденный взял карандаш из стаканчика и стал водить по карте незаточенным концом. — Двумя корпусами мы стоим против Греции на речке Марица, а одним — прикрываем болгарскую границу. До сих пор мы отбивали все атаки, но противник, по данным разведки, подтягивает свежие силы: две немецкие дивизии — моторизованную и пехотную, а также — итальянский корпус. Они ведь не успокоятся, пока не выбьют нас из европейской части Турции.
— Что предлагаете, Семен Михайлович? — осведомился Сталин и продолжил, опережая ответ собеседника: — Дадим на Босфорское направление немного войск, подвезем по морю. Стрелковый корпус из Закавказского военного округа, танковую дивизию из Среднеазиатского, горнострелковую из Северокавказского. Народ южный, привычный к горам и жаркому климату.
— Артиллерию подкиньте, — напомнил маршал. — Гаубицы, горные пушки, противотанковые, зенитные. И авиации хотя бы смешанную дивизию — штурмовики очень нужны и пикировщики.
Поворчав: мол, пушки и самолеты всем нужны, — Сталин сел за письменный стол и сделал пометки в блокноте. Затем, вернувшись к картам, осведомился:
— Удержите фронт такими силами?
— Да я, товарищ Верховный, не о глухой обороне думаю, — бывший командарм Первой Конной разгладил легендарные усы. — Тыл у фашиста в Греции слабый, партизаны в горах крепко жару дают оккупантам. Хочу опередить противника, пока не подошли к фрицам резервы. Мы с Толбухиным прикинули: можно прорваться вот здесь, прижать итальянцев к морю, а затем смотать нитку на север и побить немецкую дивизию. Думаем продвинуться вдоль берега до узкого места между заливчиком Стримоникос и болгарской границей, тут и построим прочную оборону, одновременно угрожая с юга Болгарии.
Оценив предложение, Сталин согласился, что в узком месте проще будет наладить оборону. Тем более в горах, где один пулеметчик может сутками сдерживать целую дивизию. Берия немедленно вставил, что в НКВД есть отлично подготовленные для действий в горной местности отряды диверсантов.
— Хороший план, — подытожил Верховный. — Только войск у вас получается многовато, надо будет подкинуть еще немного войск и свести ваши корпуса в одну-две армии, но не ради этого мы вас вызвали, Семен Михайлович.
Он показал на карте обширный район к югу от Турции, где за горами Тавр тянулись жаркие равнины богатых нефтью экзотических стран. Кроме занятого советскими войсками Ирака, здесь имелись Палестина, Трансиордания и Сирия, которую англичане в конце 1940 года отобрали у французов. Не желая терять времени, Сталин не стал вызывать докладчиков из Генштаба и сам коротко изложил обстановку на Ближнем Востоке.
Армия «Азия» под командованием генерал-фельдмаршала Роммеля (15-я и 21-я танковые, 90-я и 137 -я моторизованные дивизии немцев, итальянские танковые дивизии «Ариете» и «Ливорно», пехотные — «Триест» и «Савона»), энергично теснили британцев в пустынях Синайского полуострова. В настоящее время английские войска — несколько сильно потрепанных дивизий с небольшим числом танков — под командованием генерала Монтгомери готовились дать сражение возле города Эль-Ариш.
— До сих пор англичане сдерживали противника за счет сильной авиации, но Гитлер снял с нашего фронт и послал в Африку два воздушных корпуса, — рассказывал Верховный. — Сейчас англичане подвозят свежие соединения из Канады, Индии, Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки, но мы опасаемся, что Роммель их все равно побьет. И старый негодяй Черчилль тоже в панике — пишет мне, что надеется только на помощь царя небесного.
Помрачнев, Буденный сказал со вздохом:
— Да следим мы за британским отступлением… Если немец прикончит англичан, то наверняка навалится на мои гарнизоны в Ираке, а там — через Иран и Турцию — в Закавказье может ворваться. Грешным делом, прикидывали, как в случае чего бросить на Роммеля конно-механизированную группу из Ирака.
— Мало вашей группы, — Сталин сделал неторопливую отмашку рукой, в которой держал трубку. — Мы решили собрать на юге Ирака полнокровную армию — шесть стрелковых дивизий, три танковые бригады на «тридцатьчетверках», артиллерийские части, воздушный корпус. Войска уже готовятся к переброске, часть сил возьмем из Ирана, нечего там без дела стоять. Вашего начштаба Толбухина мы назначим командармом на Босфорском участке, на его место пришлем Василевского. Южную армию возглавит Павлов, у него есть опыт воевать за пределами Советского Союза и с иностранцами встречаться приходилось… Марш будет сложный, но за две недели надо сосредоточить армию в этих выжидательных районах…
Сталин показал участок на турецко-сирийской границе к северу от Алеппо и второй — на стыке границ Ирака, Сирии и Трансиордании, Из этих районов, продолжал он, дивизии Павлова должны совершить марш бросок через Сирию в район Бейрута, а затем войти в Палестину и дать немцам бой в районе Газы.
Молотов добавил:
— В Палестине сложная ситуация. После Версаля англичане согласились создать там очередное уродливое детище — еврейское государство Эсраэль. Всего в Палестину переселилось до полумиллиона евреев, они болота осушили, пустыню обводнили, — в общем, начали наводить цивилизацию. Однако арабы возмутились нашествию чужаков-иноверцев, даже восстания поднимали, поэтому Лондон запретил еврейскую иммиграцию. Теперь вожди сионистов не любят англичан, но и немцев боятся. Понятно, что немцы превратят Палестину не в Эсраэль, а в Освенцим.
— То есть на этом этапе сионисты будут нашими союзниками, — смекнул Буденный. — Вроде как Махно в Гражданскую войну.
— Примерно, — кивнул Молотов. — Только сионисты — очень ненадежные союзники. Хуже, чем бундовцы в РСДРП.
— Оба хуже, — строго уточнил Сталин. — Сионисты — это буржуазные националисты, то есть враги своего же собственного народа. Нас они постараются предать при первой же возможности, как только перестанут нуждаться в нашей помощи. Поэтому мы постараемся расставить в руководстве Палестины побольше надежных людей, которые будут проводить большевистскую линию, — уж евреев-то у нас в
