– Да, это они называли Интернационалом. Но не надо путать племя и племя', как говорят в народе. Иноплеменные мясники, они же врачи-вредители, истребляли лучших в русском племени, чтобы на племя оставались худшие, поскольку сами иноплеменные мясники принадлежали к худшим. Так и проходило размежевание. Носители дурной наследственности выступали за ее сохранение, носители здоровой племенной наследственности выступали за селекцию человеческого рода, за великую трансмутацию человеческой крови. (Я заметил, как насторожилась мадам Литли.) Великий богоискатель, гений пролеткульта Александр Богданов (недаром его настоящая фамилия Малиновский, его однофамилец агент самодержавия в большевизме). Так вот, Богданов умер, героически поставив на себе эксперимент в Институте переливания крови, умер, подготавливая нашего человека к бессмертию, которое возвещает мавзолей, построенный по тайному проекту Чудотворцева.
– Действительно, в «Оправдании зла» исследуется алхимия…
– Еще бы не исследоваться! Октябрьская революция была планетарной трансмутацией, великим восстанием красной крови против крови голубой, против безжизненной сыворотки, впрыснутой иудейским ангелом смерти в жилы выродков. (Мадам Литли, приоткрыв рот, ловила каждое его слово.) Только красная кровь способна превращаться в мировое солнечное золото. Вот зачем кровь переливают. Превращение крови в золото и есть реальный социализм, царство Божие на земле, Солнце Правды в человеческих жилах. Превращение крови в золото – оправдание зла. Ангел света Денница предлагал Христу превратить камни в хлебы, этим и занимался великий сталинский алхимик Лысенко. Камни превращаются в хлебы, а хлебы в животворное золото. «Моя родная сторона осенним золотом полна», – напрасно издевались космополиты над этой песней. Впрочем, они всегда знают, что делают. Белоручки против золотых рук. А при Лысенко состоял некто по имени Презент, чье имя означает Присущий, или Настоящий, или Дар. Известно, что он был посвящен в тайны каббалы, быть может, посланный ангелом света…
– А иноплеменным мясником он не был? – съязвил я.
– В нем было не племя, а племя. Вот почему он гонялся за женщинами, как ваши Меровинги, – парировал Ярлов.
– Что верно, то верно: кровь он проливал, правда, чужими руками, – сказал я.
– «Руки у них золотые», – сказал поэт. Голубая кровь должна пролиться, чтобы красная кровь превратилась в золото. Вот почему Синяя Борода убивал своих жен. Кстати, по-французски «bleu» – и синий, и голубой. Синяя Борода – голубой цветок. А Ленин сказал: «Золотом мы будем мостить уборные». Лысенко – великий золотарь. Социалистический реализм – ars magna, великий герметизм. Человеческие экскременты – алхимическое золото. Наш человек испражняется золотом.
Ярлов поперхнулся и закашлялся. Мадам Литли только губами причмокнула, как она делала не раз, слушая Ярлова. Я вспомнил, что губами причмокивают вампиры, и по такому характерному чмоканью узнают друг друга. Пока мосье Жерло откашливался, я сказал:
– Действительно, вы читали Чудотворцева не совсем внимательно. У него есть эта проблематика, не спорю. Но для него золото – первичный Фаворский свет, преложение Святых Даров в Кровь и Плоть Божью. Золото выявляется или образуется, но не производится путем кровопролитных экспериментов. Правда, по Чудотворцеву, нужно произвести эти эксперименты, чтобы выявилась их тщетность. Вот что называет он оправданием зла, история зла-то. Чудотворцев указывал на совпадение древнееврейского «aor» (свет) и латинского «aurum» (золото). Вот Альфа и Омега, Первый и Последний, как говорится в Откровении Иоанна Богослова. Чудотворцев настаивал на том, что Иоанн Богослов не умер, что он среди нас… (Мадам Литли вздрогнула.) Это совпадение первичного света и конечного золота есть Miraculum Rei Unius, Чудо Единого, о котором говорит Изумрудная Скрижаль Гермеса Трисмегиста. Поэтому Чудотворцев вместе с Лейбницем и Лосским отвергал метемпсихоз, настаивая на вечной метаморфозе одного и того же человеческого существа, что Аристотель называл энтелехией. Вот почему душа не может переходить из тела в тело, у души не может быть разных тел. Каждое существо создано при сотворении мира как единство души и тела, так что душа всегда образует свойственное себе тело, в принципе одно и то же. Каждое живое существо наследует свои признаки от самого себя. Гуманист Ермолай Варвар (именно варвар-гуманист) обращался к дьяволу с мольбой открыть ему смысл слова «энтелехия», но это слово или понятно и без дьявола, или тем более непонятно с его помощью. Ермолай Варвар перевел слово «энтелехия» как «perfectihabies» (имеющие совершенство), но совершенство нельзя иметь: ты принадлежишь совершенству, а не совершенство тебе. Средний человек сам не знает, почему с таким извращенным интересом углубляется он в свою фиктивную родословную (родословные, как правило, подделаны). Он не смеет себе признаться, что ищет и не находит среди своих предков самого себя. Но на этом же основан и принцип наследственной легитимной монархии, чей великий родоначальник время от времени, через два-три поколения возвращается на престол. Так в образе убиенного императора Павла на русский престол возвращался Рюрик. Отсюда таинственные обстоятельства его рождения. Рюрик может вернуться на Русь в ближайшее время. Вот почему так больно жалят кое-кого упомянутые вами пчелы, его вестницы. Но истинным царем Святой Руси остается Иоанн Богослов, ставленник Царицы Небесной: он пребудет дондеже приду.
Пока я говорил, мадам Литли вся превратилась в слух. Водянистые глаза Ярлова по-змеиному застыли на мне с выражением тупой угрозы. Ярлов снял очки, неторопливо протер их и сказал:
– Собственно, я к вам по делу Вы не согласились бы уступить ПРАКСу ваш дом?
– Мой дом?
– Разумеется, на самых выгодных для вас условиях. Скажем, так: двухкомнатная квартира на Спиридоновке и полмиллиона долларов.
– Я не собираюсь продавать мой дом даже на таких условиях.
– А хотите замок в предгорьях ваших любимых Пиренеев и миллион долларов впридачу?
– Это ни с чем не сообразно. Зачем вам такая развалюха?
– Аграрная политика ПРАКСа заключается в том, чтобы приобрести как можно больше недвижимости на русской земле.
– Позвольте мне не поверить вам, но уверяю вас: в этом доме Чудотворцев не бывал.
– И мне позвольте вам не поверить. У нас другие сведения.
Я промолчал. Ярлов снова откашлялся, достал из внутреннего кармана продолговатый конверт и протянул его мне:
– Здесь три тысячи долларов, ваш гонорар за вашу блистательную рецензию в «Лицедее».
Я вежливо, но твердо отвел его руку:
– Благодарю вас. Я уже получил гонорар.
– Неправда. Всем известно, что «Лицедей» гонораров не платит. Поверьте мне, вы заработали эти деньги. Вашей репликой вы вывели «Троянову тропу» в современную жизнь, вернее, ввели современную жизнь в реторту, где мы надеемся получить золото православно-коммунистического будущего. Мы выводим будущее в реторте, моделируем поведение социальных и религиозных коллективов, а также отдельных особей. Вы участвуете в этом. Возьмите же ваш гонорар.
Я только головой покачал. Ярлов встал из-за стола и резко отодвинул кресло:
– Хорошо же. Мы найдем способ рассчитаться с вами. ПРАКС не привык оставаться в долгу. Федорыч!
В комнату шагнул мой двойник, как будто за дверью ждал. Он подал шубу сначала Ярлову, потом мадам Литли. Провожая гостей до калитки, я увидел, что Федорыч за рулем. Когда в очередной раз Клер передавала мне конверт с квартирной платой, в нем оказалось шестьсот долларов вместо трехсот. Я хотел вернуть мадам Литли лишние триста долларов, но она не появлялась десять месяцев, пока все три тысячи долларов не были выплачены.
Глава шестая
ДЕМОН
У ВАСИЛИЯ Евдокимовича Темлякова, зажиточного терского казака, было три дочери: Евфросинья, Аглая и Наталья. «Харигы», – обмолвился как-то заезжий семинарист. Сомнительно, чтобы Василий Евдокимович, коренной старообрядец, принадлежащий к Спасову Согласию, знал, кто такие хариты, но полностью исключить такого знания нельзя: стихийная, дикая осведомленность в святоотеческих писаниях, но также и в языческой философии, проникшей в эти писания, была распространена среди его свойственников. Достаточно сказать, что жена Василия Евдокия, урожденная Троянова, приходилась родной теткой Питириму Троянову, отличившемуся во время Балканской войны, награжденному тремя Георгиями,
