– Капитан Макдугал, – сказал он. – Рад видеть вас.
– Взаимно, Арчи и мисс Сэвидж. Привет, Кэсси.
– Привет, – почти сердито отозвалась Кэсси.
– Подходя, я слышала конец твоей песни, Сума, – сказала Кали. – Я пыталась выяснить, о ком она сложена, – о Карлосе Камачо, что летал на «Спитфайре» в войне с японцами, или о сражавшемся с вьетконговцами, или о том, что воевал в Первой войне за наследие.
– В любом веке есть свой Карлос Камачо, – заключил Сума, – и баллада сложена о каждом из них.
– Это очаровательное объяснение, – сказал Арчи. – А как насчет современного полковника Камачо? Существует ли песня лично о нем?
Сума покачал головой:
– Я написал о нем одну...
– Сума пишет очень хорошие песни, – перебила Кали. – Я вообще не уверена, что существует на свете что-то, чего он не умеет.
Сума довольно хихикнул.
– Здорово я запудрил всем мозги? – подмигнул он Арчи. – Как бы там ни было, но полковник запретил мне писать о нем.
Его лицо стало серьезней, и он продолжил:
– Полковник даже не позволил мне написать балладу о Пэтси. Хотя ее уже нет, но то, как она погибла, так и просится в песню.
Шутливая атмосфера заметно рассеялась, словно солнце зашло за тучу и позволило наступающей осени напомнить о себе холодным дуновением. После недолгого молчания Кали Макдугал спросила:
– Как ты думаешь, Сума, когда откроется ангар?
– Они обещали сегодня. Посмотрите, Кали, они перенесли сюда все оборудование для роботов. – Механик кивнул. – Они здесь устанавливают огневые контрольные системы. Удивительно, чего им удается добиться. И нам пообещали, что мы сможем всем этим воспользоваться, когда оборудование освободится.
– Замечательно. Я буду очень рада вновь увидеть свою «Черную Леди» в строю – это на ее руке сейчас восседает Сума. Не думаю, что мы должны меньше внимания уделять своей боевой готовности, а не зависимости от того, как далеко оказались от линии перемирия. Дядюшка Чэнди платит столько, словно он принц-архонт, а не Курита, а мы получаем почти столько же, сколько Гончие Келла. – Она покачала головой. – Не думаю, что он выкидывает большие деньги на ветер только для того, чтобы похвастаться любимой игрушкой – гайчинским полком перед приятелем. И я не намерена относиться ко всему этому, будто так и должно быть.
Арчи заметил, что Кэсси внимательно всматривается в лицо высокой блондинки, словно неохотно переоценивая ее.
– Я делаю вывод, Сума, что ваша роль не ограничивается одним администрированием, – заметил репортер. – В большинстве подразделений механики были обычными чернорабочими, которых чаще всего вербовали из местного населения.
– Да, конечно. У «Кабальерос» ацтеки в основном заведуют механической частью. Всю головную боль, нейрошлемы и прочую дребедень мы оставляем на долю Астро Зомби и его компании.
– Астро Зомби? – переспросил Арчи. – Честное слово, я уже похож на эхо, вам не кажется?
– Капитан Харрис, – пояснила Макдугал. – Наш главный тех.
– Когда вы с ним встретитесь, – добавила Кэсси, – то поймете его прозвище.
– Наша знахарка и костоправ Десять Медведей, вот она говорит, что Харрис – единственный психосоматический горбун во всей Внутренней Сфере, – с законной гордостью заявил Сума.
– Киберпсих, – заключила Кэсси, словно это слово объясняло все сразу.
– Разумеется, – произнес Арчи, которому показалось, что он кое-что понял.
С тех пор, как к их компании подошла Макдугал, Кэсси потихоньку и незаметно стала отходить в сторону.
– Сума, где-нибудь поблизости есть смотровая яма? Он утвердительно кивнул:
– Там, дальше за ангарами для роботов, где стоит огромный старый гараж. А я хочу обратиться в моторное отделение и посмотреть, не помогут ли мне там кое-что исправить. Эти Змеи хорошо разбираются в подобных вещах.
Кэсси кивнула в ответ.
– Позже увидимся, – сказала она всем и направилась прочь, и коса на спине хлопала ее по блузке. Арчи с грустью следил за ее уходом.
– Эта юная женщина всегда убегает от меня, – произнес он в отчаянии.
– Не от вас, – пояснила Кали, – а от меня. Эй, парни, купить вам содовой?
Гаражи ХТЭ были хорошо освещены и щеголевато чисты, что где-нибудь, кроме Империи Драконис, оказалось бы в принципе просто невозможным. Техов удивило, когда Кэсси обратилась к ним на беглом японском. Хотя она была женщиной, да к тому же и гайчинской женщиной, владение японским указывало на ее высокое положение. Большинство населения Маса мори могло считаться японцами лишь косвенно, и мало кто из них разговаривал на этом сложном языке. Владение официальным языком Дома Куриты означало высокое классовое положение в Империи Драконис, а Кэсси пользовалась выражениями, присущими классу чиновников. Это заставляло рабочих относиться к ней с должным уважением.
