– Что ж, придется доказать, что вы ошибаетесь, – сказала Далила, вскакивая и стремительно покидая кабинет Шульгина. – До скорой встречи, – бросила она, чуть задержавшись в дверях.
Пользуясь этим, он крикнул ей вслед:
– Ну уж нет, лучше прощайте! Доказывать будет некому!
– Почему это? – удивилась она.
– Я не знаю, кто этот ваш Орлов и на кой черт он старое дело копает. Вам известен его мотив?
Далила вынуждена была признаться:
– Пока не известен.
– Отлично! Без его мотива я больше не буду с вами встречаться!
– Мотив будет, – она хлопнула дверью.
– Чертова баба! – зло процедил Шульгин.
Глава 10
По пути к Галине Далила вспомнила, что забыла захватить подарки, припасенные накануне крестнице Ангелине. У Галины к тридцати трем годам собрались одна к одной юношеские проблемы: душа просит чего-то, куда-то рвется, внезапно появился долгожданный ребенок, а мужа и не предвидится. И финансы распевают романсы.
Ходить с пустыми руками в гости к подруге Далила не любила и потому решила заехать домой.
В родном дворе ее ошеломила картина: укутанная в платки сгорбленная фигурка, похрустывая свежим снежком, семенила к соседнему дому.
«Что это?! – поразилась Далила. – Привидение?»
Это была полупокойная теща бедолаги Свиридова. Она нетерпеливо спешила к подруге Матрене, известной сплетнице и самозваной колдунье.
– Марьванна! – строго закричала Далила. – Марь-ванна, куда вы?
Теща Свиридова, в прошлом «училка», и имя имела классическое. Самсонова Марью Ивановну все же любила, несмотря на вредный и склочный нрав. И Мария Ивановна относилась к Самсоновой, как.., капризное дитя к строгой матери. Зловредная бабулечка уважала Далилу, слушалась ее и даже порой побаивалась.
Пользуясь этим, соседи и домочадцы регулярно пытались через Самсонову влиять на Шапокляк – так прозвали старуху. Сочувствуя окружающим, Далила влиять пыталась. Вот и теперь она вознамерилась притворщицу отчитать, но как бы не так. Услышав голос Самсоновой, полупокойная теща Свиридова припустила, как молодая. Далила насилу ее догнала и, с трудом переводя дух, спросила:
– И не стыдно вам, Марьванна, над народом глумиться?
– А чем это я провинилась? – удивленно осведомилась старуха. – Мое обещание! Хочу дам, хочу обратно возьму! И что плохого в моих обещаниях?
– Вы их не выполняете, – посетовала Далила.
– Что, не умираю? – злорадно спросила старуха. – Ну, уж прости! Настроения не было. Не ругай ты меня, я помру. Немного осталось вам всем терпеть.
– Как же, помрете, еле вас догнала. Ваш зять с этажа на этаж поднимается в два приема, а вы спускаетесь как стрела. Охота вам над людьми издеваться?
Шапокляк губы поджала и пискнула:
– Охота.
– Зачем это вам? – удивилась Далила.
– Что «это»?
– Переполох, санитары, носилки. Зачем вы два года с пафосом умираете?
– Не два, а три, – уточнила старуха.
– Вот именно. Все устали уже.
– Нуда, кричат, бедные, что я зажилась. Лучше б подумали, за что мне бог длинный век отвел. Уж им и лишнего года не даст за их подлости и грехи. А я правду люблю и мяса не ем.
– Да любите, не ешьте, кто вам мешает, – вздохнула Далила. – Но издеваться над родными зачем?
– Они ждут не дождутся, когда я помру, а ты их жалеешь, – обиделась Шапокляк и, ехидно прищурившись, вдруг спросила:
– Или тоже считаешь, что я зажилась?
– Да живите, сколько хотите. Сами знаете, я вам рада всегда.
– Тогда не ругайся.
– А вы обещайте, что больше не будете устраивать принародное помирание.
– Ничего обещать не могу, – предупредила старуха.
– И зачем это вам? – опять подивилась Далила. – Жили же, не тужили, и вдруг начали балаганы нам открывать. Что вас заставило так странно себя вести?
– Было событие. Три года назад, – загадочно молвила Шапокляк и заспешила к Матрене, сплетнице и
