– Хорошо, за шубу я и не на такое согласна, – шепнула она.
Сказано – сделано. Ввалились в дом Ванека, сели за стол: часто пьют, редко закусывают, мужчины дуются в карты, Галина глазки им строит. Граблин глазок не замечает, но регулярно проигрывает.
Ванек, напротив, и выигрывает, и на глазки весьма реагирует. И вот наступил трагический момент, когда Граблин вдрызг проигрался. Убитый горем, он пьяно шепнул на ухо Галине:
– Подруга, спасай. Бился ради тебя.
– Я бы рада спасти, – посочувствовала она, – но в картах мало что понимаю.
Граблин взбесился:
– Да на кой мне твое понимание? Не видишь, чех меня обувает! Хочу отыграться, а с бабками по нулям. Короче, приготовься, ставлю на кон тебя, свое самое дорогое.
– И долго мне там стоять? – сердито осведомилась Галина.
– Пока шубу не выиграю, – бодро заверил Граблин и с тихой тоской добавил:
– Или не проиграю тебя, верную подругу свою.
– А что будет, если ты меня проиграешь?
– Придется тебе с чехом ночь провести.
Верная подруга закатила глаза. Взглянув на часы, Граблин ее успокоил:
– Не дрейфь! Там осталось той ночи…
Галина отрезала:
– Это невозможно. Ни ночь, ни ее остаток чеху не светят. Даже и не проси.
Своим заявлением она основательно огорчила верного друга.
– Без ножа режешь меня! На порядочность, блин, пробило! – взъерепенился Граблин и, наткнувшись на жесткий взгляд, срочно взмолился:
– Галочка, солнышко, выручай!
– Не могу!
Он напомнил:
– Ты же добрая, выручала всегда.
– А сейчас не могу, – отчаянно прошипела Галина. – Хочу, но не могу.
Бедняга Граблин очумело спросил:
– Почему?
Она уклончиво пояснила:
– У меня эти, ну сам понимешь.
Он не понял:
– Что у тебя?
– Дни критические, дурак, – рассердилась Галина бестолковости друга.
И это ее сообщение сочувствия не нашло.
– Что? Критические дни? А у меня какие? У меня что, не критические? – мгновенно входя в раж, завопил оскорбленный Граблин.
Он решительно не допускал, что кому-то может быть хуже, чем ему самому.
– «Менц» у меня, придурок, – совсем уж откровенно призналась Галина, чем Граблина рассмешила.
Осознав ничтожность проблемы, он залился счастливым смехом, восклицая:
– Так вот о каких ты днях! Нашла о чем беспокоиться. Не видишь, чех в дупель пьян. Не смыслит он ничего. На автопилоте режется в карты.
– Ничего себе не смыслит, – поразилась Галина. – Если он на автопилоте так тебя обыграл, как же обстоит дело, когда он трезвый?
Граблин признался:
– А по-трезвому я с ним за это дело и не сажусь. Чрезвычайно опасно. Короче, подруга, шанс упускать нельзя. Ты как хочешь, а я ставлю тебя на кон.
Галина поежилась, но, взглянув на мертвецки пьяного Ванека, согласилась:
– Черт с тобой, ставь, все равно он рухнет сейчас под стол.
Однако надежды ее не оправдались.
Надежды Граблина – тоже. И мертвецки пьяный Ванек (а ведь ему подливали еще!) мужественно собрав в кучу мозги, выиграл красотку Галину. Героически выиграл. Она только ахнула:
– У меня же эти.., дни!
– Да ладно тебе! – изображая непоправимое горе, отмахнулся друг Граблин. – Ты же добрая! Не зуди!
