от скуки невзначай заглянул в их кабинку. Тут уж пошли совсем другие дела: мгновенно завязалась традиционно мужская дружба (крепкая, градусов сорок), и Галина невольно начала выступать в роли наперсницы. Не сходя с места, ей открывались (то одним, то другим) страшные тайны. Оказалось, что Ванек внебрачный сын испанского гранда, а Граблин вообще отец всех детей.
Всех, кроме дочки Галины.
Здесь Ванек зачем-то признался и даже покаялся в том, что болеет мечтой – мечтой о высокой и чистой любви. Граблин, как ребенок, порадовался:
– А я, слава богу, такой гадости от баб не цеплял. Вот триппер однажды подхватил от медсестры, но это как насморк. Она же и вылечила. Жениться дважды хотел, но и это бесследно прошло. Да и на ком, брат, жениться? – спросил он у Ванека.
Ванек выразительно уставился на Галину. В этом месте сердце Галины не выдержало: облилось кровью, часто забилось и заныло не сердечной – зубной болью, которая (как известно) самая сильная.
– Граблин, – взмолилась она, – на мне и женись! Чем я тебе не жена? Глянь на меня!
Граблин нехотя глянул. Чех посмотрел с удовольствием, усиленным градусами. Галина энергично занялась саморекламой.
– Я красивая, умная, ласковая, хозяйственная! – искренне перечисляла она.
– Да, хорошая, Галка, ты баба, – душевно заверил Граблин. – Хорошая, но слишком добрая. Не можешь никому отказать.
После такого признания Ванек немедленно пожелал пригласить внезапных друзей в свой дом.
– В Прагу? Прямо сейчас? – испугалась Галина и радостно согласилась:
– Едем!
– Да нет, – просветил се Граблин, – не в Прагу. Ванеку его фирма дачу снимает в Лисьем Носу. Мы там в картишки, бывает, режемся по нужде и от скуки.
Взяли такси, поехали в Лисий Нос. В дороге Ванек жался к Галине и ломано объяснял, что он отморозок. Дружно все возразили, даже таксист.
– Почему вы не верить? – обиделся Ванек.
– Потому что «отморозок» плохой человек, а ты очень хороший, – пояснила Галина.
– Ага! Тогда я отмороженный! – поправился Ванек.
Граблин его просветил:
– Это одно и то же.
– Ну не знаю, – впал в задумчивость Ванек. – Тогда я, может, мерзавец? Или мерзкий?
– Ты на что намекаешь? – отодвигаясь, спросила Галина.
В отчаянии чех признался:
– Я очень ваш холод боюсь и страшно люблю тепло. Особенно женское.
Граблин его успокоил:
– Тогда ты, братишка, мерзляк. На, глотни из горла, сразу согреешься.
– Согреюсь не так. Водка не женщина, – мудро изрек Ванек и, с обидой взглянув на Галину, предложение не отклонил, глотнул.
Она напряглась и шепнула на ухо Граблину:
– Кажется, твой чех ко мне пристает.
Тот заверил:
– Не бойся, как приедем, сразу возьму его на себя.
– В каком смысле? – испугалась Галина. – Ты что, уже гом?
– Еще чего! – обиделся Граблин. – С Ванеком у нас отношения деловые.
– Это как?
– Сразу сядем за карты. Он азартный, а у меня в кармане дыра. Все в нее исчезает. Надо срочно поправить финансы.
Галину перспектива насторожила.
– А что мне делать, пока ты будешь финансы свои поправлять? – капризно проныла она.
Граблин обнял ее и поставил вопрос ребром:
– Новую шубу хочешь?
– Конечно, хочу, – оцепенела Галина.
– Вот и будешь Ванека отвлекать.
– Как?
– Титьками трясти над столом, глазками игриво постреливать. Ванек до наших баб безобразно охочий, особенно до красивых.
Комплимент растопил окончательно мягкое сердце Галины.
