Кому сейчас хорошо?
Хорошо было чеху. Он издал дикий радостный вопль и потащил добычу наверх – дача была двухэтажной, а спальня, как водится, на втором этаже.
– А еще говорят, что русские много пьют, – с осуждением молвил им вслед убитый поражением Граблин.
Замахнув в себя стакан водки, он рухнул на близлежащий диван и захрапел, не обращая внимания на грохот, исходящий от потолка. Это Галина в спальне на втором этаже отбывала повинность без сна и без отдыха.
Впрочем, с удовольствием отбывала.
Здесь надо заметить, Ванек (не то что Граблин, эгоист и скотина) действительно в постели стремился к высоким и чистым чувствам. Он был так нежен и трудолюбив, что Галина забыла про свои нелегкие женские дни. Галина про все на свете забыла.
Остаток ночи пролетел незаметно. Когда же чех истощился, заснув на полном ходу, Галина глянула на часы и ужаснулась обманчивости питерского утра. За окном было темно, а часы говорили, что давно наступил рассвет.
– Далилка меня убьет! – испугалась она. – Точно убьет, если на работу опоздает!
Галина наспех оделась и улетела, оставив мужчин набираться сил.
Долго они набирались – часам к двум набрались.
Первым очнулся счастливый чех. Окрыленный воспоминаниями, которые нахлынули, едва он продрал глаза, чех сладострастно провел рукой по постели. Не обнаружив рядом Галины, Ванек горько вздохнул, смирился и покинул кровать: без женщины там ему нечего делать.
Гордо спускаясь по лестнице вниз, чех разбудил своим топотом Граблина. Взглянув на друга, тот обмер от страха и закричал:
– Ванек! Где же ты так сильно побился? У тебя лицо все в крови!
– Но нишего не болит! – развел руками растерянный Ванек, старательно вслушиваясь в тело.
Его здоровое тело молчало. Чех взглянул на пустые бутылки и совсем уж удивленно добавил:
– Не болит даже моя голова. А что, лицо правда побито? – озабоченно спросил он, думая о начальнике, о работе и прочих неприятных вещах из какой-то другой, скучной жизни.
– «Побито», не то слово! – мрачно заверил Граблин и просветлел, осененный:
– Черт! Как я забыл! Это же Галкины дни!
– Дни? Ты о чем? – озадачился Ванек.
– Да ладно, дружище, ты в голову не бери. Все пустое, – философски заметил Граблин и бодро призвал:
– За дело! За карты!
А Галина, возвращаясь домой, столкнулась в дверях с Далилой. Та с крестницей на руках и заботой в лице неслась на работу.
– Безобразие! Я всю ночь не спала! – набросилась она на подругу.
– Думаешь, я спала? – посетовала Галина. – Как же, даст он уснуть!
– Кто – он? Граблин?
– Почему Граблин? Чех.
– Что за чех?
– Ванек.
– Ванек?! О, кошмар! – ужаснулась Далила. – На этот раз ты лишку хватила!
– Я трезвая как стекло, – гордо сообщила Галина, падая на диван и в тот же миг отрубаясь, иначе не скажешь.
Чех знатно ее умотал.
Глава 12
Возмущенная Далила отправилась к тетушке Маре.
– Галка сошла с ума! – сообщила она старушке, вваливаясь в ее дом с малым ребенком. – Эта стерва опять загуляла и бросила на меня Ангелинку!
Наплакавшись ночью, девочка утром была бодра и мила. Она потянулась к тетушке и ласково пропищала:
– Тя-ма!
Далила с гордостью перевела:
– Слышала, уже говорит «тетя Мара».
Тетушка усмехнулась:
– Я поняла, но я для нее вроде как бабушка. Иди ко мне, моя бедная крошка, – протянув к девочке руки, пригласила она.
Ангелина с радостью бы пошла, но Далила опустила ребенка на пол и строго сказала:
