– Мы все так думали. Но дело в том, Рэйчел, что его постель не тронута, а его лошадь исчезла.
Рэйчел проглотила слезы.
– Он бросил меня. Он бросил, я знаю.
Молли по-матерински обняла Рэйчел, но ничего не сказала.
Мучимая самыми противоречивыми эмоциями, Рэйчел в своем коричневом платье тоскливо стояла во время похорон у гроба матери. Провожающих было много, они печально внимали мягким, полным сочувствия словам Филда Холлистера; но среди присутствующих не было Эзры Маккиннона.
Когда все было сказано, Молли и доктор Флетчер повели Рэйчел прочь, мимо свежих могил женщины из коттеджа и ее крошечного младенца.
«Я должна заплакать», – в отчаянии подумала Рэйчел. Пытаясь понять, почему она не может дать волю слезам, от которых резало глаза и саднило в горле, она обернулась и увидела, что простой сосновый гроб уже опускают в землю.
Раздался пронзительный крик, колени Рэйчел задрожали и подогнулись. Доктор Флетчер поднимал ее на руки, когда она поняла, что этот крик был ее собственным, и без сопротивления погрузилась в нахлынувшую на нее тьму.
Гриффин откинулся на спинку кресла возле своего письменного стола и сжал в руке стакан. Боль терзала его – его собственная, смешанная с болью Рэйчел.
Что с ним происходило? Почему он не мог отделить ее чувства от своих?
– Гриффин?
Он поднял глаза и увидел в дверях кабинета Филда, который пристально наблюдал за ним.
– Маккиннона нашли? – глухим, угрюмым голосом спросил Гриффин.
Взгляд Филда упал на двойную порцию чистого виски в стакане Гриффина; священник снял с кресла три книги и сел.
– Ни малейшего следа. И ты не имеешь никакого права топить свои печали в виски, друг мой,– терпеливо заметил он.
Гриффин неторопливо сделал глоток, запрокинул голову и ощутил, как виски обожгло горло и согрело желудок.
– Тут что-то не так, Филд. Маккиннон не стал бы исчезать таким образом – во всяком случае, один, без дочери.
Филд вздохнул:
– Возможно, он просто больше не хотел чувствовать ответственность за девушку?
Одним глотком Гриффин осушил стакан.
– Нет, черт возьми, невозможно. Он слишком любил ее.
Наступила краткая, напряженная пауза. Филд резко прервал ее:
– Это не то, что ты думаешь, Гриффин. Если бы Маккиннон был мертв, кто-нибудь обнаружил бы тело или хотя бы лошадь.
Гриффин пристально посмотрел на друга:
– Джонас гораздо сообразительнее, чем тебе представляется, Филд.
Филд Холлистер не был другом Джонаса, но, несмотря на это, он стукнул кулаком по столу и закричал:
– Для тебя все проблемы в мире начинаются и заканчиваются Джонасом Уилксом! Гриффин, ты одержим этим человеком!
– Он убил Маккиннона.
– Гриффин, прислушайся хоть раз к голосу разума! Он не мог его убить. Благодаря тебе он уже два дня не выходит из дома!
Гриффин потянулся было к бутылке с виски, но передумал. Он и так с трудом выдерживал неодобрительный взгляд друга.
– Так ты уже наслышан об этом?
– Конечно, миссис Хаммонд не преминула мне об этом сообщить. И о том лесорубе я тоже знаю.
Гриффин проигнорировал упоминание о вчерашнем инциденте в поселке и огрызнулся:
– Сообщила ли тебе миссис Хаммонд также, что Джонас сделал с Фон Найтхорс?
Открытое лицо Филда побелело, он пытался что-то сказать, но не мог.
– Я подумал, старина, что это несколько поубавит твое благородное негодование по моему поводу.
Филд вскочил на ноги, вцепился пальцами в край стола:
– Скажи мне!
– Поверь мне, Филд, тебе будет тяжело об этом слушать. Я привез ее сюда, но, очевидно, она пострадала не так сильно, как я полагал, потому что она сбежала.
– Сбежала? Но куда...
Гриффин пожал плечами с притворным безразличием:
