парты с углублениями для чернильниц, потрепанные книги. Оглядывая класс, Джейси тем не менее ощутила нарастающее возбуждение и предчувствие чего-то нового. Она может внести разнообразие в жизнь этих детей, и она сделает это.
Она вытерла учительский стол и перелистывала лежавший на нем учебник, когда появился первый ученик.
Она сразу узнала в нем Криса Ярбро, хотя внешне он не напоминал отца. Блестящие волосы, карие глаза, лицо — как у мальчика из церковного хора, — пока он вырастет, ему не раз и не два придется подраться из-за своего лица. Маленький для своего возраста и худенький, Крис медлил на пороге.
Она иногда думала о том, какой может быть ее первая встреча с сыном Йэна и Элейн. И вот это случилось, и мальчик понравился ей с первого взгляда, ей захотелось подружиться с ним.
— Что же ты, заходи, — пригласила она. — Я — мисс Тирнен.
Крис постоял еще секунду и переступил через порог. Только тогда Джейси увидела, что за ним стоял Йэн.
— Он знает, кто ты, — сказал Йэн, подходя к столу Джейси. — Я сказал ему.
— Как это любезно с твоей стороны, — произнесла Джейси, когда обрела способность говорить.
Йэн, естественно, обратил внимание на ее замешательство, с досадой подумала она.
Он оперся руками о стол — она заметила, что они покрыты царапинами, зажившими и свежими, — наклонился к ней и заговорил тихо, но веско.
— Думаю, не стоит напоминать, чтобы ты учила детей только тому, что полагается, и ничему другому, — предостерег он.
Джейси подавила нарастающую волну ярости.
— Например? — осведомилась она с непринужденностью, которой не чувствовала.
Йэн сжал зубы, в глубине его темно-синих глаз сверкнула угроза.
— Не смей забивать им головы своими американскими идеями. Мне не нужно, чтобы мой сын стал «чувствительным».
— Другими словами, — едва слышно начала Джейси, — ты хочешь, чтобы твой сын вырос бездумным, бесчувственным варваром? — Она наклонила голову вбок, чтобы увидеть мальчика, и ободряюще улыбнулась ему. А тот изо всех сил делал вид, что разворачивающаяся перед ним сцена его совершенно не интересует. — Слишком поздно, Йэн. По-моему, непоправимое уже случилось: Крис кажется мне мягким, тонко чувствующим мальчиком. Где же ты упустил момент?
На этот раз Йэн сжал не только зубы, но и кулаки.
— Запомни, — сказал он после внутренней борьбы, следить за которой было одно удовольствие, — Крис не янки, он австралиец.
Высказавшись, Йэн повернулся, махнул сыну и вышел.
Джейси смотрела ему вслед со смешанным чувством раздражения и одержанной победы, но раздавшиеся на улице детские голоса заставили ее вспомнить о работе. Крис сел за парту в последнем ряду, а теперь и другие дети выбирали себе места. Тут были три мальчика, каждый на голову выше другого, застенчивая девочка лет двенадцати, державшая в руке тряпичного жирафа, и другая, хорошо одетая, уверенная в себе. К тому времени, как Джейси зазвонила в старинный колокольчик, за древними партами сидели девять учеников.
По подсчетам Джейси, их должно было быть по меньшей мере двенадцать. Ясно, что кое-кто из родителей оставил детей дома.
Но в настоящее время она ничего не могла с этим поделать и сосредоточилась на текущих задачах. Джейси представилась и сказала, что приехала в Австралию, чтобы какое-то время пожить со своим отцом. Она провела большую часть жизни в Соединенных Штатах, объяснила она, но и Австралия тоже ее дом, ее корни здесь: в свое время ее дедушка и бабушка обосновались в Корробори-спрингс.
Закончив, Джейси попросила детей выйти по одному перед классом, назвать свое имя и немного рассказать о себе.
Первой, как она и ожидала, вышла уверенная в себе девочка — темные волосы собраны в два хвостика, милые золотисто-карие глаза, веснушки — и объявила, что ее зовут Джасмин Маккалли. Она хотела бы жить в Сиднее, где, когда вырастет, откроет магазин по продаже одежды.
Больше добровольцев не оказалось, поэтому Джейси оглядела комнату и остановила свой взгляд на старшем из троих братьев. Волосы у них у всех были зачесаны назад, одеты они были в чистые рубашки и новые джинсы.
— Теперь ты, пожалуйста, — обратилась к мальчику Джейси.
Тот поднялся.
— Все знают, как меня зовут, — проворчал он.
— Я не знаю, — заметила Джейси.
Наконец он поднялся, важно прошагал по проходу и встал лицом к классу и спиной к Джейси.
— Меня зовут Линус Тейт, — начал он с видимой неохотой, — а это мои братья — Лайонел и Лаэндер. Мы живем в Меримбуле, там работает наш отец.
Закончив свое выступление, Линус вернулся на место.
Джейси из принципа заставила Лайонела и Лаэндера выйти по очереди перед классом и тоже рассказать о себе. Затем она повернулась к Крису Ярбро.
Он съехал на сиденье и отвел глаза.
Потом, подумала Джейси, приглашая девочку с игрушечным жирафом.
Болезненно худенькая, в платье, давно годном лишь на тряпки, малышка приближалась к ней: наверное, так шли на гильотину французские аристократы.
— Детка! — выкрикнул Линус или кто-то из его братьев. — Не забудь свою игрушку.
Джейси осадила троих Тейтов взглядом, отработанным еще в Коннектикуте под руководством Пола, и мягко положила руку на худенькое плечо своей ученицы.
Девочка бросила на Джейси отчаянный взгляд, потом храбро повернулась к одноклассникам.
— Меня зовут Глэдис Шифлет. Я люблю читать книги про замки и принцесс.
Она снова с мольбой посмотрела на Джейси, и та кивнула, разрешая Глэдис вернуться на место.
Крис остался последним, и похоже было, что, как и Глэдис, но только по-своему, он чувствует себя неуютно.
— Кристофер Ярбро, — начал он без всякого вступления. — Я люблю ездить верхом на своей лошади, и когда-нибудь мы с отцом станем партнерами.
— Ты хочешь сказать, что когда-нибудь ты будешь работать в Меримбуле, если они возьмут тебя, — противным голосом сказал Линус Тейт. — Янки, которые владеют этим большим хозяйством, заставят вас уехать.
Крис, сохранявший до этого момента застенчивый вид и совершенно не походивший на своего горячего отца, внезапно обнаружил присущую Йэну яростную решимость. Он бросился на Линуса, и Джейси пришлось кинуться следом, чтобы разнять мальчиков.
— Достаточно, Линус, — спокойно сказала она. — А ты, Кристофер, пожалуйста, держи себя в руках.
Остаток утра прошел абсолютно мирно. Джейси попросила каждого почитать вслух и проверила познания детей в арифметике. В полдень она отпустила их на перемену и, пока они играли на улице, набросала индивидуальный план для каждого ученика. Одновременно она пила ставший теплым йогурт и грызла яблоко, захваченное из дома.
Когда на ее стол упала тень, она подняла голову и улыбнулась, ожидая увидеть кого-то из учеников. Вместо этого она обнаружила, что смотрит в лицо Ридли Шифлету. Он был единственным человеком, которого ее дружелюбный отец на дух не переносил.
Ридли постарел и похудел, его одежда стала еще более обтрепанной, и сам он, наверное, стал еще злее. Джейси помнила его по своим прежним приездам. Сейчас он навалился на ее стол, от него шел густой запах машинного масла, пота и дешевой выпивки.
— Что угодно? — вежливо спросила она.
В конце концов, Ридли был отцом ее ученицы, и она собирается быть с ним отменно учтивой.
Ридли улыбнулся, показав потемневшие, кривые зубы.
