Садись, моя хорошая.
Джейси отодвинула стул и неловко села, наблюдая, как отец достает из холодильника две бутылки пива и ставит одну перед ней.
— Куда это ты так нарядился?
Его ответ поразил ее.
— У меня дела в Аделаиде, — ответил он. — Мне нужно встретиться с юристом. Колли доставит меня туда на своем самолете.
— Ты не в том состоянии, чтобы лететь…
Он поднял ладонь, останавливая поток ее возражений:
— Достаточно. Я пока еще могу распоряжаться своей жизнью, Джейси-девочка, и ты не будешь указывать, что мне делать.
Обиженная, Джейси сделала большой глоток ледяного пива. Люди лгут, раздраженно подумала она, что алкоголь помогает забыть о проблемах. Вот они все — в полном сборе.
— Пап…
И снова Джейк не дал ей говорить:
— Я еду в город, это решено, так что прими это как факт. Я вернусь, и мы поговорим — ты, я и Йэн. А потом, полагаю, я отправлюсь в Кэрнс или куда-нибудь еще. — Взгляд его стал мечтательным. — Мне никогда не надоест море.
На Джейси внезапно навалилась печаль. Ей захотелось прижаться к Джейку, заставить его не покидать Корробори-спрингс, быть ей отцом, таким, каким она его всегда знала, но, разумеется, она не собиралась этого делать. Любые просьбы только осложнят и без того трудное для них обоих расставание. Да и потом, она всегда сможет навестить его на побережье. И они вместе будут любоваться морем.
— Как же тебе удалось связаться с Колли? — спросила она, ища спасения в самых обычных расспросах.
— Он заехал спросить, не нужно ли мне чего, — улыбаясь, ответил Джейк. — Старина Колли — надежный друг. Я и отвезти меня на север попрошу его.
Джейк говорил об отъезде с завидным упорством, и Джейси обнаружила, что с трудом выносит его слова. Она не любила разлук с тех пор, как десять лет назад рассталась с Йэном. Потом последовала смерть Пола — прощание навсегда, и она потеряла уверенность в том, что вообще может дойти в чем-либо до конца.
Он потянулся через стол и дотронулся до ее руки.
— Не тревожься, родная, — сказал он. — Все у тебя будет хорошо, и у меня тоже.
Джейси кивнула и, оставив пиво недопитым, пошла принять душ и переодеться. Когда она вернулась на кухню, Колли уже сидел там, и они с Джейком потягивали пиво.
Колли и без пива был какой-то странный. Мысль о полете свела желудок Джейси судорогой, но она понимала, что решение принято и протестовать бесполезно.
Она приготовила мужчинам легкий ужин, сама не в состоянии проглотить ни кусочка, и даже смогла улыбнуться отцу на прощанье. Джейк и Колли сели в грузовик, который Колли брал напрокат, и уехали.
Хотя было уже почти семь часов вечера, солнце по-прежнему сияло ярко. Джейси не стала убирать посуду, а пошла на конюшню. Когда-то там содержали до шести лошадей. Сейчас строение выглядело так, словно могло рухнуть в любой момент. Внутри пахло мышами, прелым сеном и пылью.
Джейси подумала о своей бабушке — Мэтти Тирнен. Хотя она никогда не видела ее, она была уверена, что эта женщина не одобрила бы нынешнего состояния своей собственности.
И тут же Джейси приняла решение заказать материалы, нанять рабочих и обновить конюшню. Настроение у нее немного поднялось. Если земля достанется ей, она должна будет заниматься ею как следует. Здесь снова будут лошади, и, возможно, она отведет несколько акров под пшеницу. Несмотря на засухи, зерновые сеют по всей Южной Австралии.
Джейси не хотелось уходить из конюшни, хотя в доме ее ждали дела. Она прикидывала, делала расчеты. Лестница, ведущая на чердак, выглядела надежной, и она решила подняться по ней, вспомнив, что наверху сложено кое-что из бабушкиных вещей.
Только когда она почти забралась наверх, пришли сладостно-горькие воспоминания и сокрушили ее.
Они с Йэном лежат на душистом сене, делятся мечтами и секретами. Джейка нет, он уехал, Йэн целует ее, сначала невинно, но потом юношеская страсть охватывает их, и они занимаются любовью. Хотя для Джейси это был первый раз, она получила немыслимое наслаждение, потому что Йэн был терпелив и нежен.
Джейси пришлось вцепиться в лестницу, отгоняя воспоминания, и когда самые тяжкие из них оставили ее, она преодолела последние ступеньки. В углу чердака она увидела покрытый паутиной чемодан, старый манекен и что-то похожее то ли на спинку кровати, то ли на ткацкий станок.
В чемодане она обнаружила платья и белье, превратившиеся в тряпки, чему помогли время и мыши. К разочарованию Джейси, она не нашла ни старых фотографий, ни писем или дневников.
Как было бы интересно узнать о бабушкиных мыслях, надеждах и мечтах, думала она, разглядывая ткацкий станок. Может, именно на нем она соткала прелестное, теперь уже выцветшее покрывало, которое так нравится Джейси, то, которое пришлось стирать дважды из-за пыли, поднятой овцами Йэна. Чувствуя себя уже не такой одинокой, наверное, благодаря тонкой, незримой связи с бабушкой, которую она ощутила, Джейси осторожно спустилась вниз. Она вернулась в дом, вымыла посуду и вытерла стол. И поскольку жажда деятельности ее не оставила, решила тут же набросать план занятий на следующий день. Она нашла ручку и блокнот и приготовила себе чашку чая. Усевшись поудобнее, она открыла блокнот и увидела на первой странице недописанное письмо.
У нее не было намерения читать его, но она успела узнать почерк отца и невольно выхватила несколько фраз, прежде чем закрыть блокнот. «Мы должны быть вместе… дня не проходит, чтобы я не думал о тебе… домой в Квинсленд…».
Домой в Квинсленд? Джейси задумалась. С каких это пор Квинсленд стал домом?
Убирая блокнот на место, она испытывала волнение и дочернюю ревность. Джейк, оказывается, стал склонен к поэзии. В Квинсленде его ждет женщина. Почему он ничего не сказал о ней? Когда давным-давно Джейси влюбилась в Йэна, она не могла ни думать, ни говорить ни о чем и ни о ком другом.
«Но я была тогда наивной девочкой, — подумала она. — А Джейк — мужчина, причем опытный, несмотря на время, в которое он жил, и уединенность его жилья».
К тому моменту, когда рассказ был прочитан и короткая, но искренняя детская молитва произнесена, глаза Криса стали совсем слипаться.
— Она красивая, — объявил он уже из полусна, когда Йэн собирался выключить свет и выйти из комнаты.
Йэн непроизвольно вздрогнул и рассердился на себя.
— Кто? — спросил он, хотя знал, о ком идет речь.
— Мисс Тирнен, моя учительница, — в глазах Криса мелькнуло беспокойство. — Она тебе не нравится, да? Ты не очень вежливо разговаривал с ней утром. А потом ты пошел в «Гуся и собаку», вывел ее на улицу и накричал на нее.
«Я виноват», — подумал Йэн.
Из окна кафе он увидел, что Джейси вошла в пивную, и, зная, что это может привести к неприятностям, пошел туда. Намерения у него были самые добрые, даже благородные, подумал Йэн раздраженно, но виноватым оказался он.
— Я бы не сказал, что мне не нравится Джей… мисс Тирнен. Просто мы с ней не во всем согласны друг с другом.
Явно озадаченный, Крис наморщил лоб.
— Помнишь, когда я поссорился с Линусом Тейтом, ты сказал, что люди не должны каждый раз ругаться, когда их мнения не совпадают?
Слова сына словно оглушили Йэна, в нем заговорила совесть.
— Да, я говорил это, — признал он. — И я так считаю на самом деле. Может быть, я извинюсь перед
