Йэн сжал зубы, отказываясь отвечать. Может, потому, что никакие другие убедительные аргументы не приходили ему на ум, однако он предпочитал думать, что выдерживает таким образом характер.
Джейси постучала согнутым указательным пальцем правой руки по столу.
— Знаешь, что я думаю, Йэн Ярбро? — процедила она, ее красивые глаза горели мягким пламенем. — Я думаю, что ты боишься!
Он вспыхнул от негодования и от неприятного осознания, что Джейси частично права. И все равно он прикинулся непонимающим:
—
Она не дала ему возразить:
— Ты не привык к городам… к ресторанам, театрам. Ты боишься показаться смешным.
— Проклятье, — пробормотал он.
— Побереги силы, — самодовольно отозвалась Джейси. — Ты обманываешь только самого себя.
Несколько мгновений Йэн был настолько зол на нее и на себя, что не мог вымолвить ни слова. Наконец он покачал головой:
— Нет. Можешь взять мальчика, а я не поеду. У меня много работы, а тебе нужно время, чтобы выяснить отношения с матерью и решить, что ты собираешься делать.
Глаза Джейси расширились, она отвела взгляд, потом снова посмотрела на Йэна.
— Мне не нужно ничего решать, — сказала она. — Я остаюсь. Да что это с тобой? Ты хочешь от меня избавиться, что ли? Если дело только в этом, я устроюсь в Иоланде.
Йэн протянул руку и сжал ее ладонь в своей. Движение получилось стремительным, отчасти непроизвольным, и он смог заговорить только через несколько секунд.
«Скажи ей, что любишь ее», — приказал внутренний голос.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала. — Он выбрал наиболее соответствующие этому внутреннему голосу слова. — Я хочу сказать — навсегда.
У нее заблестели глаза.
— Ты чертовски упрям, — побранилась она, но в словах звучала симпатия, может, даже что-то большее. — Существует ли какая-нибудь возможность уговорить тебя поехать с нами в Аделаиду?
— Никакой, — ответил он.
Он многое мог выдержать, но чувствовать себя идиотом перед этой женщиной было выше его сил. Для этого вроде и нет причин, однако же он ничего не может с этим поделать. И еще одно: странное ощущение, сродни первобытному инстинкту, подсказывало, что он не должен уезжать, не должен оставлять свой пост.
Они снова занимались любовью под покровом сухой, жаркой ночи, и наутро Джейси проснулась с чудесным ощущением благополучия, хотя где-то внутри шевелилось чувство какой-то неловкости пополам с разочарованием. Всю предстоящую неделю в Аделаиде она будет безумно скучать по Йэну, но, может, он прав, и им необходимо некоторое время побыть врозь.
Она, естественно, не собиралась менять своего решения относительно замужества и жизни в буше. Несмотря на все трудности и опасности, подстерегавшие ее в этих местах, она чувствовала, что связана с этой землей кровными узами, ставшими за последнее время еще крепче.
Она принадлежала этому краю, этому мужчине и его сыну и всем местным жителям, даже тем, кто презирал ее и не доверял ей.
И сознание этого наполняло ее счастьем.
Поскольку Йэн, как обычно, ушел с первым проблеском зари, просторная комната осталась в распоряжении Джейси. Она подошла к шкафу, вынула одну из рубашек и надела ее прямо на голое тело.
Ей нравилось прикосновение потертой ткани к телу, а запах Йэна сохранялся и после всех стирок и глажек. Стоя перед старомодным дубовым гардеробом, Джейси дотронулась до каждой рубашки, до пиджака единственного костюма Йэна, до дубленки, которую он надевал в холодные дни июня, июля и августа.
После этого странного и нежного причастия Джейси быстро приняла душ. Затем она надела красный в белый горох сарафан, очень короткий и облегающий, и накрасилась. Когда она спустилась вниз, неся чемодан и косметику, Крис уже ждал ее там. Он сиял. Его светлые волосы были зачесаны назад, веснушчатое лицо как следует отмыто, и он выглядел очень симпатичным в дорожном костюме.
— Наш Крис немного взволнован, — от кухонной плиты сообщила миссис Виггет и одарила мальчика улыбкой.
Сердце Джейси зашлось от любви к ребенку. Она хотела бы быть ему матерью не только сейчас, но и все последующие годы. Ей хотелось увидеть, как он вырастет в сильного и умного мужчину, похожего на своего отца. Стать свидетельницей его женитьбы и появления его собственных детей.
Она наклонилась и прошептала ему на ухо:
— Я люблю тебя, Кристофер Ярбро.
Его лицо осветилось радостью и доверием, и он обнял Джейси за талию. Конечно, он ничего не сказал ей — все-таки он был еще мальчик, но этого и не требовалось, потому что она и так все поняла.
— А где твой отец? — спросила Джейси, когда привела в порядок растрепанные чувства.
Крис пожал плечами:
— Наверное, на конюшне, с лошадьми. — Радость на его лице слегка померкла. — Как жаль, что папа не едет с нами.
По лестнице спустилась Регина. Она выглядела как картинка в пиджаке от Армани и соответствующих брюках. Сверкающая жемчужная подвеска на длинной золотой цепочке пылала на бледно-голубом шелке топа.
— А на кого он оставит свое драгоценное хозяйство? — вставила она. — Забудь об этом. Иначе небо упадет на землю.
Джейси бросила на мать взгляд, говоривший: «Не встревай», и положила руки на узенькие плечи Криса.
— Вот что я тебе скажу, — обратилась она к мальчику. — У нас в Аделаиде будет столько развлечений, у тебя, у меня и у… — ей доставило особое удовольствие произнести это слово, — бабушки, и мы привезем ему столько отличных подарков, что в следующий раз он будет умолять вас взять его с собой.
Лицо Алисы приняло скептическое выражение, а Регина нисколько не обрадовалась тому, что ее назвали бабушкой. Хотя от случая к случаю она и выказывала Крису свою симпатию.
— Ты так думаешь? — загорелся Крис.
— Уверена, — сказала Джейси, и ни Алиса, ни Регина не посмели возразить ей.
Шофер Регины, который ночевал в помещении, где обычно ранним летом селили наемных стригалей, уже надраивал свой длинный, блестящий автомобиль. Он дотронулся до фуражки, приветствуя Джейси, когда она прошла мимо него в сторону конюшни.
Она нашла Йэна в деннике, где помещалась одна из диких кобыл. Он осматривал копыто на ее задней левой ноге и не взглянул на подошедшую Джейси.
Но Джейси пришла не за тем, чтобы ее не замечали. Она хотела, чтобы он думал о ней, пока она будет в отъезде, и поэтому-то и выбрала обтягивающий красный сарафан.
— Если ты полагаешь, что я собираюсь уехать без прощального поцелуя, Йэн Ярбро, — проникновенно произнесла она, — советую тебе подумать хорошенько.
Он поднял на нее глаза, присвистнул и выпустил ногу кобылы. Он попытался заговорить, но не смог, и Джейси с удовлетворением отметила, как он сглотнул слюну.
— Нравится?
Йэну удалось кое-как улыбнуться:
— М-м-м-м… можно и так сказать.
Джейси театральным жестом поправила волосы, взмахнула ресницами и сложила губы в лукавую улыбку.
— Может быть, ты все же поедешь с нами в Аделаиду? — спросила она. — Хотя бы для того, чтобы убедиться в моем хорошем поведении.
Он засмеялся:
