— Он, конечно же, захочет их увидеть. Скажи, что если досточтимые Холз и Никс закончили свое дело, то у меня нет возражений. — Оррик помрачнел. — Надеюсь, Никс догадается придать им… надлежащий вид. Не стоит его высочеству видеть их… такими…
— Нет, — помедлив, согласился Эшер. — Не стоит.
— Тогда всего доброго, — сказал Оррик и, забрав поводья у слуги, ловко вскочил в седло и ускакал.
Даниял медленно подошел к ступеням Башни и остановился, ожидая указаний.
— Заходи, — сказал Эшер. — У принца для вас новости.
Даниял бросился внутрь. Эшер остался на ступенях, впитывая солнце кожей и стонущими костями. Пусть лучи растопят льдинки, обжигающие его изнутри. Услышав знакомые шаги, он обернулся.
— Что ж, дело сделано, — мрачно произнес Гар. Одетый с ног до головы в черное, он заплел волосы в тугую косицу и пропустил между прядями черную ленту. — Чего хотел Оррик?
Эшер коротко пересказал, с чем приехал капитан. Принц выслушал не перебивая.
— Собираетесь во дворец? — спросил Эшер.
— Перекушу и пойду. Ты со мной?
— Наверно, — ответил он, пожав плечами.
Холодная маска на лице Гара как будто треснула, явив бурлящие под ней чувства.
— Я же сказал, что сожалею. И поклялся, что такого больше не случится. Что ты еще от меня хочешь?
То, чего он хотел, принц ему дать не мог. И никто не мог. Покойники мертвы, их не возвратить к жизни, как не вернуть прежний, уютный мир, в котором так славно жилось. Гар смотрел на него выжидающе. Сердитый. Страшный. Испуганный. Незнакомый. Эшер тряхнул головой и слабо улыбнулся.
— Жареных пирожков, вишневого варенья и горячих тостов с маслом.
Принц с облегчением вздохнул:
— Думаю, я смогу это устроить. Идем. Перекусим быстренько на солнышке и поедем во дворец. У нас сегодня куча дел.
Встречать их вышла одна из бесчисленных помощниц Никса. Как только они вошли в приемный покой королевского лазарета, она низко поклонилась, затем выпрямилась, спрятав руки за спиной. Зеленый значок на воротничке указывал на то, что она проходит у целителя пятый год обучения.
— Ваше высочество. — Голос ее был спокоен и вежлив, но в глазах светилось искреннее сочувствие. — Я сообщу Никсу, что вы пришли.
Она удалилась, и уже через несколько секунд к ним вышел Никс. Выглядел он страшно уставшим; Эшер отметил, что на нем все тот же мятый голубой халат, в котором лекарь работал прошлой ночью.
— Ваше высочество, — приветствовал он принца, сдержанно кивнув. — Как вы себя чувствуете?
— Довольно неплохо, — сообщил Гар. — Как Дурм?
— Пока с нами, господин. Невероятная сила воли. Уверен, что любой другой человек, получив такие увечья, давно покинул бы этот мир.
Напряженное выражение на лице Гара заметно смягчилось.
— Пока у него есть такой целитель, как вы, этого не случится. Могу я его увидеть?
— Возможно, немного позже. Честно говоря, ночь он провел беспокойно. Мы привели его в порядок, применив значительные дозы успокаивающих трав. Не хотелось бы, чтобы наши усилия пропали даром.
— Беспокойно? Хотите сказать, что…
— Простите, ваше высочество, — перебил Никс, взяв принца под руку. — Никаких поводов для беспокойства. Просто нервное возбуждение. В тяжелых случаях это бывает.
— Понятно, — сказал Гар и откашлялся. — Тебе виднее, Никс. Помни, я тебе полностью доверяю.
— Спасибо, ваше высочество. Я сделаю все возможное, чтобы оправдать ваше доверие.
Гар кивнул, очевидно, решив не настаивать, на посещении Дурма.
— Хорошо. Если невозможно увидеть Главного мага, то могу ли я по крайней мере навестить своего секретаря?
— Конечно, можете, — ответил Никс, облегченно улыбнувшись. — И вы значительно улучшите состояние этого пациента своим посещением.
— Как он себя чувствует?
— Достаточно хорошо, чтобы в скором времени покинуть наше заведение. Пожалуйста, следуйте за мной.
Никс развернулся и двинулся по ближайшему коридору, а Эшер осторожно тронул Гара за локоть.
— Мне ведь необязательно навещать Даррана? А то еще, чего доброго, эта старая ворона узрит мою физиономию да и протянет ноги, и уж тогда Никс точно намотает мои кишки на кулак. Почему бы мне не подождать, пока вы…
— Молчи, — приказал Гар. — Мне есть что сказать вам обоим, и ты должен быть рядом, когда я это скажу. Не беспокойся. От Никса я тебя спасу. Идем. Негоже заставлять доброго лекаря дожидаться нас.
Подавив вздох, Эшер последовал за принцем.
Даррана поместили в большой отдельной палате рядом с приемным покоем. Когда они вошли, старик полулежал на высоких подушках; на него надели розовую ночную рубашку, в которой личный секретарь его высочества выглядел довольно комично. Увидев входящего принца, он побледнел.
— О, господин! Господин! — вскричал Дарран, стараясь выпутаться из одеял.
Никс сразу же удалился, прикрыв за собою дверь; Эшер прислонился к стене, а Гар подошел к кровати.
— Лежите спокойно, старый друг. Никс сказал, что дела идут неплохо, и мы скоро сможем забрать вас домой. Если, конечно, вы не станете делать глупостей.
— Боюсь, что я уже наделал глупостей, — пробормотал Дарран, откидываясь на подушки. Одной рукой старик вцепился в обтянутое черным шелком запястье Гара. На лице его было написано отчаяние. — О, господин. Мой добрый господин. Скажите, что это неправда. Скажите, что тот злодей у стены, которого вы называете своим другом, сыграл со мной злую шутку. В конце концов, на него это похоже. Скажите мне… только не говорите, что они мертвы.
Гар покачал головой:
— Хотел бы, но не могу. Мне очень жаль.
Дарран зарыдал, захлебываясь слезами. Гар присел на край кровати и обнял старика. Цепляясь за него руками, кашляя и стеная, Дарран плакал, уткнувшись в плечо принца.
— Мне так жаль… так жаль…
Гар похлопал его по спине, погладил по голове.
— Знаю, Дарран. Знаю.
Слезы подступили к глазам, и Эшер отвернулся. Он вовсе не собирался посещать это чучело, но Дарран вел себя так… Горе старика было неподдельно — это чувствовалось сразу. Горе — острое как нож, вспарывающий незажившую рану.
Память ударила его, как хлыст. Приходя в себя, Эшер засунул руки поглубже в карманы и стиснул зубы. Он не станет рыдать, не станет, не станет. Лить слезы — только тратить впустую соленую водичку.
Старик тем временем перестал плакать. Посмотрев в бесстрастное лицо Гара, он спросил:
— О, господин, господин, что же нам делать?
— То, что должно, Дарран. Жить дальше, но без них.
— Без них? — эхом откликнулся Дарран. По его лицу вновь потекли слезы. — Мой дорогой господин…
