чувствовал истинную сущность любого, с кем контактировал, в том числе и Монахов. А вот с Бенни у Духа явная осечка, такая, что, похоже, от этого он растерян и зол.
– Да, воистину пути Рока неисповедимы, – заговорил, наконец, Михаил. – Думаю, что твои новые свойства еще не проявились в полной мере. Ты уж поосторожнее с ними.
– Да, я уже думал об этом сегодня.
– Хорошо, я верю, что ты справишься. Меня беспокоит другое. – Монах пристально посмотрел на Адамса. – Справишься ли ты с теми знаниями, которые вобрал в себя в кладезе? А, Бенни?
– Не знаю, Пресветлый…
– Можно просто Михаил.
– Да, извините, Михаил. Я тоже над этим думаю. Честно говоря, надеюсь только на время, а пока чувствую, что мне это не по силам.
– Нет, не согласен. Время вряд ли поможет. Что оно может решить, когда уже все случилось? Это же не любовная рана. Нет, здесь надо найти способ, чтобы аккуратно выуживать информацию, последовательно, дабы не вызвать обвала.
– Как же это сделать?
– Для начала давай вспомним, о чем ты думал там, в кладезе?
Монах загадал: если сейчас Бенни смутится, найдет какие-нибудь отговорки, значит, опасения Духа имеют основания, а если нет…
– Сначала я вспоминал о переходе по Свалке, о Клео, и вслед за этим вспомнил все, что из моей памяти стерли храмовники. Потом я почему-то подумал о Церкви Рока, потом о себе, о своем предназначении. Помнится, я даже заорал: «Где мой Рок?!» После этого меня начали бить волны, иначе я это назвать не могу, но я удержался.
Адамс заметил, что при этих словах Монах на него как-то странно посмотрел, и стал оправдываться:
– А что мне оставалось делать, я ведь спрашивал у Духа, что мне делать, а он: бери, чего тебе не хватает. Я и взял, что в голову пришло. Я ведь не знал, что беру то, о чем думаю.
– И все?
– Уже на излете мне вдруг пришла мысль о белой пене в каньоне, и меня догнала еще одна последняя волна. Хорошо, не полностью задела, ох, и мощна была.
Михаил с изумлением смотрел на этого молодого человека, говорящего о самом невероятном. Судя по его рассказу, он прихватил такой колоссальный объем информации, что давно должен был сойти с ума. А он сидит и, как ни в чем не бывало, беседует. Неужели его Дар позволяет контролировать эту стихию?! Чудеса! Нет, он не будет бороться с Адамсом, даже если это действительно его преемник. Наоборот, он сделает все, чтобы он искренне познал Церковь Рока и принял ее в свое сердце. Впрочем, скорее всего, у него внутри это все уже есть. А еще у него есть данные по этой потусторонней заразе, которая губит привычный человеческий мир на Ирии. Сколько он раз спрашивал о ней Духа, а тот все отмалчивался да изворачивался. Да, этому парню цены нет! Сколько пользы он может принести!
– У меня к тебе вот какое предложение, Бенни. Надо постепенно освобождать твое подсознание от информации, переводя ее в обычные знания, которыми ты свободно сможешь пользоваться. А начать надо с общечеловеческих вещей, например, с Церкви Рока. Тем более, ты теперь ее Служитель.
– Я согласен! – обрадовался Бенни. – Только сначала объясните мне, Михаил, что новый статус на меня налагает?
– Ничего особенного, брат мой, просто служить.
– Но как?!
– Как сейчас. Ты уже служишь Церкви и Богу, думая о них.
Адамс непонимающе посмотрел на Монаха, а потом все сразу понял. Не словами, по-другому, просто внутри него что-то поднялось и мягко вошло в голову, и все стало ясно без слов.
ГЛАВА 8
Георг шел к Ректору со странным чувством. Он ощущал, что произошло нечто, опять меняющее его судьбу. Последнее время дни тянулись ровной чередой, наполненной тихим шелестом древних страниц. Перед ним открывался необычный мир, в корне отличный от Новой Цивилизации. Порою Георг щипал себя за руку, до того фантастичными выглядели истины в этих книгах. Но как им было не верить, если он уже не раз на себе испытывал их подтверждение. История Горной Страны, легенды о возникновении Церкви Рока были до того интересны, что Проквуст нисколько не тяготился своим одиночеством. Даже молодецкие сны о ждущей его где-то во времени и пространстве любви отступили в тень, как бы признавая главенство того, чем он теперь был занят.
И вот сейчас, следуя за высоким худым новичком-студентом, он вдруг понял, что его безмятежные дни закончились. В душе шевельнулась грусть и сожаление: он еще так мало постиг на пути познания… Но Георг заглушил эти мысли: раз Ректор зовет, значит, так надо.
– Как путь к истине, Георг? Зовет? – спросил, улыбаясь, Норех.
– Зовет, Ректор.
– Далеко ли зашел?
– На пороге стою.
– Ладно, не скромничай, об успехах твоих наслышан. Недавно вновь о тебе с Монахом говорили.
– Но почему я мог удостоиться такой чести, Ректор?
– Ты уверен, что хочешь знать? Впрочем, в твоем ответе я не сомневаюсь. Суть в тебе, дорогой мой Ищущий, в твоем Даре. Ты и твой Дар вещи неразделимые, но не одинаковые, не идентичные. Я хочу, чтобы ты это всегда помнил, Георг.
– Учитель, вы хотите сказать, что я недостоин своего Дара? – тихо спросил Проквуст.
– Нет, столь однозначный вывод содержит лишь часть правды, но не отражает всей сложности твоего положения. Видишь ли, Церковь Рока считает, что любой Дар, проявленный в человеке, не случаен, именно для него предназначен, но это вовсе не означает, что каждый из одаренных готов к этой ноше. Почти каждый в Горной Стране мечтает о Даре с детства, но те, кто обретают Дар, иногда проклинают его, как непосильный груз. Ты, Георг, как человек, тянешься вслед своему Дару, но не слился еще с ним. – Ректор замолчал и, подумав, продолжил: – И книги тебе в этом не помогут.
– Я что-то должен совершить, доказать?
– Да, ты хорошо сказал, доказать. Прежде всего самому себе. Ты должен пройти испытания.
– Хорошо, я готов, – голос Проквуста от волнения дрогнул. – Что я должен делать?
– Собственно, ничего конкретного. Ни я, ни Монах, ни даже Дух не знают сути такого испытания, мы только знаем, что оно должно состояться. Иди, мальчик мой, собирайся. У тебя в келье уже лежит все необходимое на дорогу, оденься и жди Стража. Прощай.
Норех встал и, подойдя к Георгу, обнял его. У того выступили слезы от щемящей благодарности к этому человеку, ко всем этим людям, с которыми столкнула его судьба.
– Иди, Георг, – Норех решительно отодвинул Проквуста от себя.
– Простите, Ректор, но я не могу не спросить, что с моими друзьями?
– Ты имеешь в виду Бегущих?
– Да, они живы?
– Живы. Во всяком случае, в полной мере это можно отнести к Бенни Адамсу.
– А Чарли, что случилось с Чарли?!
– Никто толком не знает, Георг. Я спрашивал о Бегущих Монаха, про Пульдиса он обронил странную фразу: сказал, что он жив, но не здесь. Я не понял, а переспрашивать у нас не принято. Узнаешь сам, время придет.
– Спасибо, Ректор, прощайте.
– Счастливого пути. Береги в себе Солнце.
Почти сразу после разговора с Ректором за Проквустом пришел незнакомый Страж. Молчаливый и невозмутимый, он сопровождал Георга двое суток, пока они шли по тропам и тропинкам Горной Страны. Потом исчез, едва передав его Креолу, Георг даже его имени не узнал. После бессонного перехода с минимумом отдыха и еды усталость давала о себе знать, но он о ней не думал. Он вообще ни о чем не
