курке вяз в вате безволия. Крысы были уже так близко, что стали видны их злобные крошечные глазки и капли слюны, слетающие с челюстей.
Адамс подумал, что рядом с ним сейчас стоят его товарищи и смотрят в глаза надвигающейся смерти. Эта простая мысль прорвала пленку нечувствия. Наконец-то внутренний вопль влился в глотку и вышел наружу не менее диким зовом, чем вой Повелителя крыс: «Стреляйте, стреляйте!!!» Автоматы всех трех беглецов истерично заработали, крысы наткнулись на огненные нити и, взвизгнув, упали на землю. Тела подергались и затихли, только пыль взвивалась над мертвыми звериными тушами.
Все эти секунды Повелитель крыс по-прежнему сидел спиной, но в момент расстрела его воинства он повернулся безглазым лицом и с силой выбросил вперед обе руки. Автоматы внезапно захлебнулись. Бенни опять с ужасом ощутил, как онемели конечности, опять пропал голос. Человек спрыгнул с алтаря и не спеша направился в их сторону. Трудно было судить о его настроении по обезображенному лицу, но ясно было, что он очень недоволен, более того, в высшей степени раздражен. Нет, не гибелью своих крысиных подданных, а тем, что люди смогли вырваться из безволия. Вот он остановился от них в нескольких шагах, потом начал обходить их, беспомощно стоявших, как кролики перед удавом, постепенно сужая круг. Каждый раз, когда он проходил мимо Адамса, того окатывала волна чего-то чуждого, нечеловеческого. В свою очередь, и крысиный король, проходя мимо него, еле заметно сбивался с шага. В конце концов он остановился перед Георгом. Руки медленно стали подниматься к глазам молодого человека. Бенни словно ножом резануло, он понял, что сейчас должно было случиться. И в какой-то момент он вдруг увидел, как руки безглазого нелюдя вздрогнули, замедлились, он чувствовал противодействие Адамса! Тогда Бенни крикнул что есть мочи: «Георг! Нажми курок! Палец на себя!» Крик оборвался оглушительной автоматной очередью, Проквуст рефлекторно среагировал на приказ командира. Безглазый стоял в двадцати сантиметрах от автоматной мушки; десяток пуль легко прошили тонкое, костистое тело дикаря и отбросили его, словно пушинку.
Он упал. В теле его зияла черная, дымящаяся дыра, из которой сочилась грязно-бурая жидкость. Тело извивалось и корчилось, Бенни показалось, что оно стало слегка светиться, особенно голова, хотя вокруг был день. Свечение мерцающими волнами плыло к ногам, становясь все ярче. Вот оно слилось в сплошное голубовато-прозрачное покрывало и вдруг ярко вспыхнуло, сжалось в небольшое пятно и растаяло.
Издалека донеслись крики множества человеческих глоток. Слов было не разобрать, может, их и вовсе не было, но ярость в этих воплях плескалась с избытком. Говорить, обмениваться впечатлениями было некогда, надо было срочно спасаться от соплеменников убитого ими существа. И они побежали прочь от криков, подальше от этого треклятого места.
Примерно через час крики смолкли, хотя при желании догнать беглецов не составило бы особого труда: с их поклажей быстро не побежишь. Но, видимо, у племени были свои соображения, а может, их территория кончилась. Адамс остановился между двумя холмиками и выдохнул: «Привал». Все рухнули и уснули здесь же на месте, не раздеваясь и не шевелясь.
ГЛАВА 34
Беглецам очень хотелось верить, что горный массив, к которому они так стремятся и к которому сейчас приходилось искать обходные пути, – это действительно оазис новой жизни. Без такой надежды их путешествие теряло всякий смысл.
Уже несколько дней они бродили по лабиринтам Свалки, выбирая маршрут в стороне от тропинок странного племени. По ночам жгли костры: оказалось, что и здесь огонь был эффективным средством отпугивания всякой живности. Мусор в этой стороне Свалки за много столетий совсем перегнил, здесь даже росли какие-то чахлые сизо-зеленые кустики. Георг сорвал листочек, растер его в пальцах и понюхал, его поразил странный неприятный запах, резко ударивший в ноздри.
– Что, Георг, не нравится травка?
– Зря усмехаешься, Чарли, попробуй-ка сам понюхать эту гадость.
– Ну уж, нет, парень, у меня тонкое обоняние, я его не могу растрачивать на подозрительные растения.
– А Георг ведь прав, – вмешался Бенни, – зря шутишь. Смотри, – он наклонился над кустиком, – где ты видел такие листики? На них ни одной прожилочки нет, где рисунок, а?
Любопытный Проквуст тут же потянулся к растению. Внезапно он вскрикнул и отдернул руку назад.
– Ты что?! – воскликнули одновременно оба его спутника.
– Ничего, все в порядке. Только испугался от неожиданности. Я к листикам ладонь протягиваю, а растение тянет их мне навстречу, вроде как здоровается. Вот, смотрите…
Но его остановил резкий возглас Адамса:
– Георг, не протягивай руки, куда попало, ты же видишь, вокруг совершенно незнакомый и, скорее всего, опасный мир. Не хватало нам только тебя лечить от яда или аллергии…
– Вот-вот! – подхватил Пульдис. – А может, и закопать придется, не бросать же твое тело крысам. – Он с деланной серьезностью отечески похлопал побледневшего Проквуста по плечу.
Они двинулись дальше, обсуждая увиденное. Вечером, сидя у костра, все они продолжали размышлять об этом чужом и враждебном мире.
Первым не выдержал Проквуст. Сначала он сидел у костра и выглядел непривычно понурым. Потом он вдруг встрепенулся и заворошил костер так энергично, что из него красным неровным светом полыхнул сноп искр, на мгновение вырвав из темноты усталые лица.
– Послушайте! Вот вы, умудренные возрастом и опытом, объясните мне, что здесь происходит?!
– Ты о чем? – спокойно переспросил Бенни.
– Об этом, – Георг широко обвел вокруг себя рукой.
– Ты что, про Свалку только здесь узнал? – усмехнулся Чарли. – Кому, как не тебе, знать, что здесь происходит?
– При чем тут я, – воскликнул Проквуст, – я работал дрессером группы дохов, которая подсыпала отвердители в фекальные затоны. Противная работа, но платили хорошо, откуда я мог знать, что здесь… – он прервался, подыскивая подходящее слово, – такое… – он так и не нашелся, как это назвать.
– Ладно, не паникуй, – прервал его Адамс, – все-таки и Свалка – это наша Ирия. Мы еще дышим, двигаемся и, самое главное, у нас есть цель, вон она, – он кивнул в сторону скрытых темнотой гор. – Надо надеяться, что там можно жить.
Все замолчали. Потом также молча Георг и Чарли отправились спать. Адамс остался дежурить. Костер надо было подкармливать заготовленными дровами, потому что он, как светящийся круг оберега, отодвигал в темноту шорохи, звериные вопли, чавканье. Язык огня ласкал теплом и уютом, создавая иллюзию дома и безопасности. Бенни достал блокнот и компас и принялся сверять маршрут. Он делал короткие заметки о пройденном пути и обитателях Свалки. После встречи с безглазым Бенни стал записывать впечатления более подробно и пространно. Записав последние события, он уже собрался захлопнуть блокнот, но остановился. Чуть помявшись, опять нагнулся над ним. В неровном свете огня он вывел буквы: «Особенностей местности сегодняшнего ночлега не вижу, правда, уже темно, но что-то мне здесь мешает. Ощущение присутствия не человека, но чего-то огромного, грозного и молчаливого, поджидающего жертву».
Адамс взглянул на часы. Пришло его время для сна.
– Чарли, вставай! – затормошил он друга.
Сонный Пульдис, потирая глаза, массируя виски и пофыркивая от холода, вылез из спального мешка. Бенни тут же нырнул на его место. «Спокойной ночи», – услышал на прощанье Чарли. За что тут же буркнул вдогонку: «Иди к черту, Бенни, нечего издеваться!» Небо на востоке чуть посветлело. Близился новый день.
Проснувшись, Адамс наскоро перекусил и тут же полез из ложбины вверх по склону.
– Эй, спортсмен! – засмеялся внизу Пульдис. – А полежать после еды?
Но Бенни было явно не до смеха, он махнул рукой и продолжил подъем. Утро уже наступило, и туман между холмами на глазах таял. На пологой вершине Адамс огляделся. Сзади, насколько хватало глаз, виднелось уже знакомое нагромождение холмов и пригорков. Кое-где еще попадались остатки промышленных отходов, прутья и балки торчали вверх, как ребра гигантского скелета, но мелкого мусора уже не было, он утонул за десятилетия в грунте или сгнил. Впереди холмистая местность переходила в пологий подъем, заросший сначала редкими кустиками, а затем сливающимися в единый лесной массив
