крупными кустами и деревьями, чем дальше, тем гуще. Таких растений они еще не видели.
Адамс присвистнул от изумления. Конца и края этому лесу не было видно. Бенни достал бинокль. Лес уходил вперед и вверх, в мутноватую сизую дымку. Влево граница леса шла плотной извилистой линией вдоль холмов, а справа, где подъем к горам был покруче, лес явно редел. Между зарослями можно было легко пройти. Адамс про себя наметил здесь маршрут: самый короткий и безопасный. Главное, подумал он, не забираться слишком влево, а то можно снова попасть на территорию аборигенов. А вправо тем более забираться не имеет смысла…
Он опять взялся за бинокль и поудобнее устроился на вершине холма. Листья деревьев были мясистыми, с глянцевой поверхностью и сиреневым оттенком. Они располагались на веточках под одним углом. Бенни надолго припал к окулярам. Так и есть, все листья двигались синхронно, как единый организм, причем реагировали на солнце. И еще он рассмотрел, что листочки вогнутые, видимо, так растения могли получить максимум солнечной энергии.
Адамс сел и положил бинокль рядом. Ну, допустим, размышлял он, лес поглощает много энергии, более того, поворачивается вслед за солнцем, ну и что? Ведь само по себе для человека это не должно быть опасно. Бенни завороженно смотрел на то, как миллионы маленьких сиренево-зеленых локаторов встречали солнце. Вершины гор на западе давно уже сияли светом нового дня, бьющего с востока, но на это отраженное сияние растения не обращали внимания, они ждали солнце. И вот огненный шар выкатился из- за горизонта, так быстро, что Бенни показалось, солнце выпрыгнуло на небосвод. Или изменилось его ощущение времени? Он не знал раньше, что такое возможно, впрочем, он раньше и восхода солнца «живьем» ни разу не видел.
Но как на появление светила отреагировал Лес! По нему прошла дрожь, и вся листва резко развернулась под его лучами, дружно, как жалюзи на окне. Адамсу даже послышался шорох, тихий, но грозный своею мощью. Лес словно оголился: к Бенни почти все листочки повернулись боком, и в ту же секунду человек вскрикнул. Заросли были усеяны костями, вернее, высохшими остовами животных. В бинокль были видны в основном останки крыс. Попадались человеческие скелеты, их было немного, но когда Адамс попытался считать, то сбился на втором десятке. Что это, спрашивал он себя, кладбище или бойня? Бенни оглянулся: у костра мирно беседовали его товарищи.
– Чарли! Лезь скорее сюда. Георг, а ты куда?! Останься с вещами!
Запыхавшийся от спешки Пульдис улегся рядом с другом. Вопросов не задавал, выхватил протянутый ему навстречу бинокль.
– Вот это да! – только и смог он сказать, водя окулярами из стороны в сторону. Он смотрел очень долго, потом вдруг резко опустил руки и сел, повернувшись к Лесу спиной.
– Это ужасно, Бенни.
– Что, трупы?
– Какие трупы? – не понял Пульдис. – А-а, эти! Да, они тоже ужасны, но для меня еще ужаснее мысль, что к горам мы здесь явно не пройдем. Придется обходить эти жуткие заросли бог знает сколько дней.
– Чарли, ты побудь здесь, я спущусь к Георгу, а то он там весь издергался. Сейчас пришлю его к тебе, можешь его порадовать.
…За три следующих дня они прошли в два раза меньшее расстояние, чем обычно. Приходилось буквально красться на грани Свалки и Леса, боялись пропустить какой-нибудь малозаметный проход.
Чарли и Георг в первый же день ощутили коварство Леса: стоило на мгновение отвлечься, как ноги тотчас сворачивали к зарослям. Адамсу несколько раз приходилось их останавливать.
Сначала все сочли это случайностью, но когда это повторилось несколько раз, Бенни остановил команду. Ночевать было еще рано, но и идти дальше было страшно. Лес манил к себе неведомым образом, без слов, без жестов. Адамс тоже чувствовал притягательную силу зарослей, но психологический шок от увиденного не давал расслабиться. Он контролировал себя, отчасти, ему помогало чувство ответственности за членов своей команды.
Сидя у костра, люди делились впечатлениями. Конца и края Лесу не было видно, а главное, горы стали как будто уменьшаться, значит, они удалялись от своей цели.
– Друзья, – попытался ободрить ребят Адамс, – зря так убиваетесь. Заметьте, ведь нам опять повезло!
– Это в чем же?
– В том, Чарли, что проснулись рано, что заметили груды костей под деревьями. Они же видны очень недолго. Стоит немного подняться солнцу, и листва опять повернется вслед за ним так, что закроет все эту гнусь под зарослями. И останется снаружи яркий, сочный, манящий Лес. Как думаете, мы пошли бы туда?
– Думаю, да, – ответил Георг. – Не хорохорься, Чарли. Пусть командир расскажет, как мы заруливали сегодня на маршруте по направлению к смерти. Ну, согласись, я прав?
– Наверное, прав. Хотя мне очень не хочется думать, что я мог бы сдохнуть под какими-то колючками. Лес как-то заманивает к себе путников, вроде нас или пробегающих мимо зверушек. Ну, а дальше-то что? Деревья с присосками, или у них челюсти есть?
– Знаешь, Чарли, ты мне дурацких вопросов не задавай. Ну, посуди сам, откуда я это могу знать? Живое в Лесу гибнет, это мы видели, а вот почему или как, это отдельный вопрос. Может, когда-нибудь мы и получим ответ, но главное, чтобы не на собственном примере. Давай лучше тебя послушаем. Когда ты к Лесу сворачивал, о чем думал? Вспоминай. И ты, Георг, тоже.
– Каких-то особенных ощущений не было, – Пульдис задумчиво подбросил в костер дрова. – Помню монотонный ритм ходьбы, потом мысли о Лесе: почему там костей полно, какой необычный цвет листьев на деревьях, как это красиво смотрится, а вблизи, наверное, еще лучше…
– Точно! Извини, Чарли, – прервал товарища Проквуст. – Но у меня так же было, в такой же последовательности. А потом спохватываешься от окрика командира и осознаешь, что ты уже на пути к этим жутким зарослям…
– Георг правильно говорит. И ведь сознания не теряешь, а вроде как отключаешься. – Чарли повернулся к Адамсу. – Бенни, но ты-то как умудрился не поддаваться?
– Не знаю. Сначала тоже мысли о Лесе в голову лезли, а потом смотрю, вас все время к Лесу заносит, ну и перепугался, старался следить за каждым шагом, видимо, потому и не обольстился.
Адамс подтянул к себе из-за спины рюкзак и, порывшись в нем, достал кусок биота.
– Будете? А я очень есть хочу, прямо не знаю, что со мной случилось. – Он принялся сосредоточенно поедать хлеб. – Знаете, ребята, а у меня есть одно соображение.
– Давай выкладывай, раз есть. Только прожуй сначала, подавишься.
– Угу. – Адамс доел сухарь, отпил воды и утер губы рукой. – Чарли, ты чего злой такой?
– Не знаю. Пугает меня этот Лес.
– А меня, думаешь, не пугает?
– И мне страшно, – добавил Георг.
– Да вы что скисли?! – разозлился вдруг Адамс. – Боитесь? Тогда давайте вернемся назад. Или сдохнем прямо здесь, потому что трусим идти дальше!
– Командир, не сердись. – Пульдис протянул руку и хлопнул друга по колену. – Конечно, мы готовы идти вперед. Правда, Георг?
– Точно, Чарли, готовы и обязательно пройдем туда, куда наметили. Командир, ты не ругайся, давай лучше рассказывай, что про Лес надумал.
– А чего рассказывать-то, так, пустяки.
– Нет уж, раз начал, договаривай. Эх, покурить бы.
– Не трави душу, Чарли. Начинай, командир.
– Хорошо. Чарли, ты помнишь, когда мы первый раз Лес осматривали, как трупы выглядели?
– То есть?
– Значит, не обратил внимания. Понимаете, останки были разными по внешнему виду. Я долго размышлял, что в этих костях странного, пока не понял: большинство останков не разложились, а усохли. Чарли, вспомни, большинство трупов обтянуты нетронутой шкурой, а кости – это уже останки столетней давности, а может, и больше.
– Ну, хорошо, допустим, ты прав. Но что это означает, Бенни?
