Меня буквально поразила такая сообразительность мамы.
– Отлично, тетушка! Вот ваше место! Не успела Дикий Имбирь ей все объяснить, как мама уже забралась на «лесенку».
Вечнозеленый Кустарник вручил ей портрет Мао.
– Осторожней, тетушка! – Он велел женщинам покрепче держать маму за ноги. – Прежде всего, старайтесь сохранять равновесие и, как только она поднимется в полный рост, начинайте ее потихоньку опускать.
– Нет, – вмешалась Дикий Имбирь, – вы должны оставаться в этом положении как минимум сорок секунд, словно окаменевшие. Так мы произведем более сильное впечатление!
– Ну, тогда я та, кто вам нужен, – воскликнула мама.
– Так держать! – Дикий Имбирь направилась расставлять остальные части «корабля».
– И в чем же секрет, сестренка? – возобновила разговор мама.
Дрожа руками и ногами и тяжело дыша, женщина пыталась удержать маму:
– Продай свои талоны перекупщикам из деревни. Они приезжают в город каждый месяц, чтобы сбыть кунжутное масло, соль и спички в обмен на талоны на рис, хлопок и масло.
– А когда конкретно они приедут в следующий раз? И где мне их искать?
– Все готовы? – подала голос Дикий Имбирь. – Давайте попробуем! Готовы? Раз, два, три, и начали! «С восторгом мы танцуем и поем для тебя, наш Великий кормчий, Председатель Мао!»
Толпа запела.
Барабанщики громко били в барабаны. Играющие на аккордеонах музыканты старались изо всех сил.
– Четвертый вторник месяца! – Колени женщины так сильно дрожали, что у мамы начали подкашиваться ноги. – В шесть тридцать на углу переулка Чиа-Чиа.
– Я приду! – взволнованно произнесла мама и глубоко вздохнула. – Я храню талоны в надежде, что когда-нибудь смогу их отоварить. Мне нужно несколько талонов на ткань, а то все простыни уже изношены и дети одеты, как оборванцы.
– Лучше извлеки хоть какую-то пользу из этих талонов, пока их срок не истек.
– Меня арестуют, если заметят?
– Старайся, чтоб не заметили, сестренка! – прошептала женщина. – Меня… никогда… не ловили. Ох, что за пытка.
Портрет Мао, который мама держала в руках, качнулся.
– Спасибо, – послышался мамин голос.
– О Всевышний Будда! Я не могу… – Колени женщины не выдержали.
– Долгой жизни тебе, долгой-долгой жизни! – пел хор.
Бац!
Портрет Мао полетел вниз. «Мачта» распалась. «Корабль» разлетелся на части.
15
– «В массах скрыт неистощимый социалистический энтузиазм». – Дикий Имбирь и Вечнозеленый Кустарник возобновили свои маоистские чтения. – «Но те, кто в период революции продолжает идти обычным путем, совсем не замечают этого энтузиазма. Они слепы и живут в сплошной темноте. А иногда даже выдают истинное за ложное и называют белое черным. Разве мало нам приходилось встречать таких людей?»
Было восемь часов вечера. Я опять сидела в шкафу. Голос моей подруги звучал устало. Несколько дней подряд она непрерывно преподавала Великий танец и спала всего по четыре часа в сутки, поэтому теперь ее клонило в сон.
– Почему бы тебе не продолжить? – предложила она Вечнозеленому Кустарнику.
Парню не особенно хотелось цитировать Мао, но он пошел навстречу ее желанию:
– «Привыкшие идти своим обычным путём, люди эти всегда недооценивают активности народа. Когда появляется что-либо новое, они, как правило, не одобряют его. Сначала отвергнув его…» Дикий Имбирь! – Парень заметил, что Дикий Имбирь начала клевать носом.
– Что такое, Вечнозеленый Кустарник? – пробормотала Дикий Имбирь. – Продолжай.
– «…они лишь потом признают свое поражение и отделываются легкой самокритикой. В следующий раз, когда опять появляется что-либо новое, у них все повторяется сначала в такой же последовательности. И что бы новое потом ни появлялось, подход у них остается прежним…»
Вечнозеленый Кустарник тихонько положил книгу изречений Мао и придвинулся поближе к Дикому Имбирю. Помолчав несколько секунд и заметив, что от девушки нет никакого ответа, он склонился к ее щеке.
– Пожалуйста, читай дальше. – Пытаясь побороть сонливость, она отвернулась.
– «…Эти люди, – продолжал он, одновременно целуя ее, – …всегда пассивны, в решающий момент топчутся на месте… и не могут ступить ни шагу вперед без того, чтобы кто-нибудь другой не подстегнул их сзади…» – Он страстно поцеловал ее в шею.
– Нет! – Дикий Имбирь резко развернулась и дала ему пощечину. – У нас договор! Ты что, хочешь его разорвать?
Вечнозеленый Кустарник поднялся с места. Его лицо горело.
– Я в этом больше не участвую.
– Тогда убирайся отсюда, – резко произнесла она.
– Но… ты сама устала до смерти и засыпаешь.
– Как ты смеешь обвинять меня в том, что я до смерти устала от изучения маоизма! И вовсе я не засыпаю! Проблема в тебе! Твои мысли с каждым днем становятся все более грязными. Уверена, что ты приходишь ко мне не ради учения Мао, а для того лишь, чтобы потворствовать своим грязным буржуазным капризам.
Эти слова не на шутку оскорбили его. Одним движением он подскочил к девушке и схватил ее за плечи.
– Если ты такая святоша, зачем ты тогда так настаивала, чтобы мы стали одной командой? Зачем? Для чего ты хотела держать меня здесь? Для услады своих глаз? Что тебе от меня нужно? Ты же знаешь в глубине души, что оба мы интересуемся отнюдь не маоизмом, а друг другом. Разница между нами лишь в том, что ты не можешь признать этого, а я могу. И я не стыжусь своих чувств.
С чувствами совладать невозможно. Конечно, быть национальным символом гораздо важнее, чем быть собой… Но зачем меня в это втягивать? Почему бы просто не отпустить меня? Или тебе доставляет удовольствие еще больше распалять мои чувства и смотреть на мои страдания?
– Правда в том… – она сделала глубокий вдох, – что мои чувства ничуть не меньше. Но мы должны научиться бороться с собственной слабостью. Вместе мы должны помочь друг другу.
– Но ты не должна закрывать глаза на то, что быть маоистом не является для меня смыслом жизни.
– Это неправильно, Вечнозеленый Кустарник. Все что тебе нужно – это сильная воля.
Потеряв терпение, он закричал:
– Я презираю твою волю! Твои слова напоминают мне о тех, кто связывал ноги своим дочерям и кастрировал своих сыновей!
– Что я сделала? Какой вред я тебе причинила? – спросила она со слезами на глазах.
– Я больше так не могу. – Он отпустил девушку и отвернулся.
– Ты разочаровал меня, – холодно произнесла Дикий Имбирь.
Вечнозеленый Кустарник пытался сдерживаться, но был не в силах подавить свои эмоции. Его лицо дрогнуло.
Девушка поднялась. Ее губы шевелились, словно она пыталась что-то сказать, но не проронила ни звука.
Поднявшись, Вечнозеленый Кустарник направился к ней.
Она отступила назад.
Пуговица за пуговицей, он расстегивал рубашку.
– Что… что ты делаешь? – произнесла она дрожащим голосом.
