Имбирь.
Ее улыбка вдруг стала меня раздражать, я ничего не ответила и начала молча обуваться.
– А ты дождалась, когда он ушел?
– Я? Что ты имеешь в виду? – Я сбросила ботинки, а затем надела их снова. – Не хочешь ли ты… стакан воды?
– Нет, спасибо. Ты ведь не ушла вместе с ним, не так ли?
– Нет, конечно нет. Ты же говорила, что не хочешь, чтобы он знал о моем присутствии, разве не так?
– Так.
– Там на улице холодно? – Я старалась скрыть волнение.
– Что же ты тогда сделала? – Она подняла голову и заглянула мне в глаза.
– Я…
Она рассмеялась.
– Не бойся, можешь сказать правду.
– Правду? Какую правду?
– Я хочу сказать, не бойся признаться, что ты сама тоже заснула и больше ничего не делала.
– Ну да. Я заснула.
Все, что произошло, стало казаться мне нереальным. Прошла целая неделя, а Дикий Имбирь, Вечнозеленый Кустарник и я словно потеряли связь друг с другом, словно мы все выжидали чего-то. Я никак не могла разобраться в своих чувствах и постоянно прокручивала в памяти все, что произошло между нами. Мне стало казаться, что я больше никогда не смогу вести себя с подругой по-прежнему. Я не хотела признать, что предала ее, но и отрицать этого не могла. С Вечнозеленым Кустарником мне было до неприличия хорошо, и я ничуть не жалела о произошедшем. Мы с ним смогли дать друг другу то, в чем оба нуждались, – человеческую любовь. Я была слишком эгоистична, чтобы отказаться от него. Ведь я всегда ревновала его к подруге, мне всегда хотелось занять ее место, еще задолго до той ночи. А когда я сохранила в тайне, что он знает о моем присутствии, я дала ему это понять. Единственное, что оправдывает меня, – Дикий Имбирь никогда не хотела физической близости с ним. Будь они любовниками, я ни за что не позволила бы себе влезать в их отношения.
На десятый день я получила письмо от Вечнозеленого Кустарника, в котором он спрашивал, смогу ли я встретиться с ним вечером в квартире его друга на улице Большой Медведицы. Это невероятно взволновало меня, и в назначенный час, ровно к восьми тридцати, я пришла к многоквартирному дому на упомянутой улице. Квартира располагалась на втором этаже, прямо над мастерской по изготовлению корзин. Грязная и пыльная лестничная клетка была вся завалена этими корзинами. Деревянные ступени скрипели у меня под ногами. И вот я уже стучалась в узкую дверь. Мне открыл какой-то худощавый мужчина средних лет, без слов он впустил меня и удалился, как только я оказалась в квартире. Я услышала, как он запер дверь.
– Здравствуй, – раздался из темноты голос Вечнозеленого Кустарника.
– Я ничего не вижу.
– Сейчас зажгу свечку.
– Здесь безопасно?
– Господин Кзин – местный глашатай. К нему обычно никто не заходит.
Свеча отбрасывала призрачно-тусклый свет.
– Ты что, подкупил его?
– Ему нужны талоны на продукты, его семья умирает с голоду у себя в деревне.
Он начал целовать меня. Я глубоко вздохнула.
– Не раскаиваешься? – спросил он. – Я боялся, что ты можешь пожалеть о том, что случилось.
Я ответила, что не думала ни о чем, не могла, что я была сама не своя.
– Я тоже, – сказал он, задувая свечу. В комнате воцарилась кромешная тьма. Из мастерской доносился шум: работники разговаривали между собой на странном диалекте, ругались и смеялись одновременно.
Вечнозеленый Кустарник тихо подошел ко мне. Мы точно знали, как доставить друг другу удовольствие, словно уже много лет были любовниками.
– Давай будем реакционерами, давай испепелим здание маоизма, – прошептал он.
Мы сливались с ним снова и снова, наслаждались друг другом.
Внизу все стихло. Рабочие разошлись по домам. Я начала уставать, а он все не мог остановиться.
Он сидел рядом со мной и при свете свечи наблюдал, как я ела принесенные им булочки.
– Неужели ты уже сыт? – спросила я.
– Напротив, – он наклонился ко мне и прошептал, – снимай рубашку.
– Нет. Зачем?
– Я могу насытиться только тобой. Я засмеялась.
– А ты попробуй насытиться изречениями Мао! Наполни ими желудок. Ну же! «Председатель Мао учит нас…»
– «Тысяча лет – это слишком долго, лови момент». – Он схватил меня. – Председатель Мао учит нас, что «революция – это восстание, это насильственный акт одного класса, свергающего власть другого класса».
– Еще Председатель Мао учит нас, – я отложила булочки, пытаясь сопротивляться ему, – что «такую обстановку необходимо изменить. Положить конец агрессии и гнету империалистов, главным образом американских, – такова задача народов всего мира».
Вечнозеленый Кустарник вошел во вкус.
– «Если монополистические группировки США будут упорствовать в своей политике агрессии и войны, то непременно наступит день, когда народы всего мира приговорят их к виселице».
Мое тело испытывало небывалое блаженство. Я не могла больше цитировать.
– Не останавливайся, Клен! Покажи свою веру в Председателя Мао! Прояви свою преданность! Страница сто пятьдесят шестая. Выступление на Московском совещании представителей коммунистических и рабочих партий. Ну, давай!
– «Я считаю, – начала я, – что наступил новый переломный момент в международной обстановке». – Тут я остановилась, в голове у меня все смешалось – наслаждение захлестнуло меня.
– Давай же, Клен, давай. «В мире сейчас дуют два ветра, – стоя у меня за спиной, он ласкал мою грудь, – ветер с Востока и ветер с Запада. В Китае говорят: 'Либо ветер с Востока довлеет над ветром с Запада, либо ветер с Запада довлеет над ветром с Востока'».
Мы с трудом дышали, а он все настаивал на продолжении цитирования изречений Мао. Чувствуя его пот на своих губах, я подхватила:
– «Я считаю, что нынешняя обстановка характеризуется тем, что ветер с Востока довлеет над ветром с Запада, то есть тем, что силы социализма имеют подавляющий перевес над силами империализма…»
Наши тела вновь слились воедино. Мой разум помутился.
– Скажи да, Клен, скажи да! Скажи, что ты тоже меня хочешь, скажи это! Мне нужно от тебя это услышать!
Я не могла сдержать слез счастья.
– Да! Еще, Клен, да!
– Председатель Мао учит нас…
– Нет.
– Ну, давай же, Вечнозеленый Кустарник!
– «Народы… Народы всего мира, сплачивайтесь и громите американских агрессоров и всех их приспешников! Народы всего мира, будьте мужественны, смело сражайтесь, не бойтесь трудностей и идите вперед волна за волной!»
– «Тогда весь мир будет принадлежать народам. А всякая нечисть будет полностью уничтожена!»
– «Толкайте повозку», Клен!
– «Толкайте повозку до… до врат коммунистического рая!»
– Ах, Клен, слепой собирает персики.
– А слепая поймала большую рыбу – это чудо.
– Продолжай цитировать!
