– Аплодисменты.
Послушная публика аплодирует. Кому? Чему? Проходит секунд 15 и опять:
– Аплодисменты.
Публика аплодирует. Через 15 секунд опять. Потом еще. Постепенно догадываешься: эти кусочки аплодисментов будут вклеены при монтаже в нужные места. То есть режиссер сам решит, какое место в передаче удостоится наших аплодисментов. Такого никогда раньше не видал. Обычно во время записи телепередач на трибуну сажают подсадного. У него в ухе такая штучка, ему режиссер из аппаратной командует: «Аплодисменты!» Подсадной по команде делает первые хлопки, а люди так устроены: услышав аплодисменты, немедленно начинают хлопать. Они, наверное, думают, что первым захлопал самый умный, который все понял и надо поскорее захлопать, чтобы тоже выглядеть понятливым.
А тут – попросту, без подсадных. Команда, аплодисменты, пауза, команда, аплодисменты, пауза… Народ, освоившись, возобновляет разговоры с соседями, кто-то уткнулся в книжку, кто-то в кроссворд. Строгий голос недоволен:
– Во время аплодисментов всем смотреть в центр зала!
Понятно. Если на экране публика будет аплодировать, а в это время кто-то читает, кто-то треплется между собой, то эти аплодирующие будут производить странное впечатление. Но даже то, что они стали смотреть в центр зала, вряд ли спасет. Лица пустые, скучные.
Работники мясокомбината не едят сосиски (видят, из чего и как они делаются). Смотрят ли операторы, продюсеры, редакторы свое? Смотрят ли они это дома, в готовом виде?
…Аплодисменты – техническая деталь, мелочь. Зачем об этом так подробно?
Вдумайтесь: людям было приказано двадцать раз аплодировать
Люди аплодировали
Люди аплодируют, когда их что-то восхищает. Здесь они не испытывали вообще никаких чувств. Так наемная партнерша стонет, изображая то, чего нет. И публика в студии поставлена в позу наемной партнерши. Только этого не говорят, и вроде бы все прилично.
А программа называется «Гордон Кихот». Такое название к чему-то обязывает.
Обманутые и униженные
И вот – начали! Гордон вернулся в студию, произнес несколько красивых фраз (мол, он решил бороться с ветряными мельницами) и объявил:
– Встречайте героиню передачи – Ксению Собчак!
И оказалось, что нам целый час предстоит обсуждать Ксюшу (ее ум, красоту, ее теле– и радиопередачи, ее взгляды и заработки). Сидевшая рядом со мною актриса в какой-то момент не удержалась и спросила: «Как же так? Меня же звали обсуждать пошлость, а не эту?»
Стало ясно, что не одного меня приглашали обсуждать
На минувшей неделе передача «Гордон Кихот» началась с тех же красивых фраз, а потом Гордон объявил:
– Встречайте героя передачи – Мавроди!
После первого же вопроса Мавроди с изумлением и негодованием воскликнул:
– Зачем об МММ?! Меня же позвали на разговор о моей книге!
Что ему не хочется «об МММ» – понятно. Но в данном случае интересен не он, а то, что его обманули. Как и нас: заманили обманом.
Дон Кихот?
Позвать людей, сказав каждому, как его очень-очень уважают, и заставить обсуждать жулика, заставить обсуждать даму с очень сомнительной репутацией (она себя называет «девушкой», а в печати ее, случается, называют «содержанкой»).
Кихот
– Вы – умная, красивая, талантливая…
Гордон говорил это в лицо Ксюше, публика сидела молча. (Если в этом месте будут аплодисменты, знайте: их вклеили.) Гордон говорил без восторга, равнодушно, как «три рубля, пять рублей». Но часть зрителей решит, что это правда, раз так говорят по телевизору.
А мы (в студии) молчали. Что скажешь? Пустые глаза, фальшивая улыбка – красавица? Кому как.
С точки зрения глянца потрясающая Джульетта Мазина – никчемная лупоглазая мелочь, урод; великая Эдит Пиаф – невзрачная, серая, смотреть не на что.
Черты Ксюшиной физиономии кому-то нравятся, кому-то нет. Проблема в ином: нет обаяния. В ее взгляде светятся цинизм, злоба, чаще всего – просто холод (как в морозилке), но ни разу ни искры добра и любви.
Речь не о физических параметрах личности (идеал: 90–60–90), а о впечатлении, которое она производит. Нет симпатии – и значит, будь даже это лицо красивым, оно отталкивало бы хищным оскалом, хотя она, вероятно, считает, будто улыбается. Нет. Раздвигать губы и обнажать зубы – не значит улыбаться. Точно так же, как раздвигать ноги – не значит любить.
Гордон выглядел усталым, не скрывал скуки (а иногда вроде бы и отвращения) и тянул, и тянул диалог с дамой. Трудно ему было, бедному. Он ее спросил: «Вам не стыдно быть такой талантливой и красивой?» – вопрос несколько тошнотворный. А в ответ:
– Мне 27 – пока стыдиться нечего. Мне же не 40.
Кажется, ни она, ни Г. Кихот не поняли, что она сказала. А она сказала, что 40 лет это стыдно. Видать, старше 40 это вообще позор, лучше удавиться. (Моя соседка-актриса стиснула зубы.) Если это место не вырежут на монтаже – что почувствуют телезрительницы?
Такую фразу может сказать только классическая эгоистическая дура. Но ксюшам простительно; они испытывают смертельный ужас перед надвигающимся возрастом. В душе пустота, единственная ценность – оболочка, а она с годами все хуже, все дешевле. Поэтому все силы – на диету, массаж, макияж, ежедневная многочасовая работа. Какое издевательство судьбы! – чтобы быть красивой, они вынуждены ежедневно и очень внимательно разглядывать собственные поры и лишние волоски.
О свободе
Гордон убеждал героиню: не пора ли закрыть отвратительный «Дом-2», к молодым участникам которого Ксюша не скрывала презрения (мол, они быдло, с ними неинтересно, мол, ей духовно гораздо ближе аудитория «Серебряного дождя»).
ГОРДОН. Так закройте «Дом-2».
КСЮША. Нет, это мой бюджетообразующий проект.
Это значит, «Дом-2» приносит даме основной доход, она на это (как сама утверждает) хорошо живет. За счет этого быдла.
Действовать за деньги – называется зарабатывать. Аморальные действия за деньги называются иначе. Например, проституция.
Гордон догадался заговорить с ней о свободе… (В свое время кто-то догадался поговорить с маршалом Буденным о литературе и спросил об авторе «Конармии»: «Как вы относитесь к Бабелю?» Маршал подкрутил усы и ухмыльнулся: «Это смотря какая бабель!».)
Со свободой у героини полный порядок:
– Я свободна! Я естественна!
Естественные собачки, например, какают в парке на глазах у взрослых и детей – какие претензии?
Вот фрагмент ее диалога в эфире радио «Маяк»:
«СОБЧАК. Мое поведение уже совершенно давно не нуждается ни в защите, ни в оправданиях, и я уж точно не пришла оправдываться и уже давно никуда не хожу оправдываться.
ВЕДУЩАЯ. Вам нужно прозреть.
СОБЧАК. Что она такая злая? У нее что? Мужика давно не было у этой вашей ведущей? Катечка, расслабьтесь. Массажик какой-нибудь».
Такую не победишь в споре – ни в телестудии, ни в трамвае, ни на рынке. Вообще низшие организмы жизнеспособнее сложных. Мох, бактерия, таракан – по сравнению с человеком они неуязвимы, можно сказать, бессмертны.
