Аркадий Миронович Минчковский
Десять дней одни втроем
Моим дочкам Ирине и Марине и их маме
Про всех нас, Бума и Курнаву
Вы, конечно, видели наш дом? На Петроградской стороне, недалеко от площади Льва Толстого. Он стоит как гранитная стена, в которой пробили окна и двери. В этом доме мы с Валёнкой и живем всю нашу жизнь. Валёнка — мой брат, а я его сестра. Дома меня зовут Шуриком. Мы близнецы и родились в один день. Все говорят — хорошо, что я родилась девочкой, а он мальчиком, а то бы нас только путали. Но я старше Валёнки, хотя он меня старшей сестрой не признаёт. Ну и пусть! Я с ним не спорю. Потому что, во- первых, всё равно знаю, что старше на десять минут, а во-вторых, — спорить с нашим Валёнкой!.. Дальше сами узнаете.
В нашем доме живет столько детей, что, стой он в пустыне, рядом пришлось бы строить школу, и ребят хватило бы на все классы и еще бы на детский сад осталось.
А двора — только подумайте! — в нашем доме совсем нет! То есть, конечно, есть двор, но такой, что хоть плачь. Ни деревца в нем, ни клумбочки. Даже дрова, за которые можно прятаться, и то в нашем дворе не лежат. Асфальт да стены — вот и всё.
Когда наступает весна и в окна верхнего этажа проникает солнце, а в квадратике неба, как в цветном кино, плывут веселые облачка, ребята только и думают о том, куда они поедут. Кто собирается в пионерлагерь, кто в деревню, а кто — на дачу.
Мы каждый год ездим на дачу. Мы — это, во-первых, мама и папа, во-вторых, мы сами с Валённой, и еще Бум и Курнава.
Бум — это наш верный пес. Так его называет мама. Сколько ему лет, не знает никто. Когда его привели к нам, он был маленький и вертлявый, и все решили, что это щенок. Но прошел год, за ним второй и третий, а наш Бум и на сантиметр не вырос. Весь он в очень длинных волосах, рыжих, серых и даже серебряных. Они ему закрывают глаза, а с морды свисают усами и бородой, и потому он похож на старенького старичка. Какой Бум породы, тоже никому не известно. Один раз на улице сказали, что он английский терьер. Бум этим очень возгордился и завилял хвостом. Но хвост-то его и подвел. Тут же решили, что он вряд ли породистый, потому что хвост у него совсем дворняжий — крючком вверх.
Курнава — кошка. Не подумайте, что это какое-нибудь индейское имя. Нет. Дело в том, что сперва нашу кошку звали Тимофеем, но потом, когда у Тимофея появились котята, пришлось придумывать новое имя, а, пока думали, кошка ходила по квартире и созывала своих котят: «Курна-у!..» кур-на-у…» Вот я и стала ее называть Курнава, и все к этому имени привыкли, и сама Курнава тоже.
С Бумом Курнава живет мирно. Зимой они даже вместе спят у парового отопления. Правда, бывает так, что Бум вдруг огрызнется на Курнаву, но та его не боится и так ловко умеет дать лапой по носу, что Бум, предпочитает с ней не связываться.
Вот и вся компания, которая собирается на дачу.
Собирается и едем
В этом году мы с Валёнкой перешли в четвертый класс, и папа пообещал подарить нам подростковый велосипед. Мы, конечно, радовались, но, когда дело дошло до покупки, заспорили. Мне хотелось, чтобы купили «Ласточку», а Валёнка ни за что не соглашался и требовал «Орленка».
— Велосипед на двоих, — говорю я.
— А я на девчоночий и садиться не стану! — кричит в ответ Валёнка. — Раз на двоих, значит, пусть «Орленок»!
Папа не знал, что ему делать. Он посмотрел на нас поверх своих очков-лодочек и сказал:
— По идее велосипед действительно на двоих. Но приходится признать, что Шурик имеет некоторые преимущества. У нее нет ни одной тройки, а у тебя, друг, две.
— Подумаешь, по пению… — пожал плечами Валёнка.
— А по письменному? — напомнила ему я.
В другой раз Валёнка за это стукнул бы меня, но сейчас было рискованно.
— Всё равно не сяду на «Ласточку», — продолжал он. — Хоть зарежьте, не сяду!
— Твое дело, — сказал папа.
— Не сяду, не сяду… — повторял Валёнка, показывая мне язык. Но я-то знала, что он сейчас вовсю разревется. Тогда в дело вмешалась наша мама.
— Если Шурик согласится, — сказала она, — то можно купить и «Орленка». Но Валёнка должен обещать, что на будущий год станет лучше учиться.
Мама посмотрела на меня, как бы спрашивая, что я скажу. Ну, что мне было делать с этим упрямым спорщиком?! И мама меня поняла.
— Ну, так обещаешь? — спросила она.
— Бу, — буркнул Валёнка, что должно было означать «да», и так кивнул головой, что можно было подумать — теперь запоет лучше всех в классе.
Нам купили «Орленка». Он был такой красивый, весь красный и блестящий, а разные фонарики, звонки и сигналы так и сияли на раме. И я больше не жалела о «Ласточке».
На другой день «Орленка» вместе со всеми другими вещами, которые были нужны на даче, погрузили на грузотакси. Знаете, такое с шахматными клеточками на дверцах? Бума я взяла на поводок, а Курнаву посадили в корзину, из которой ей ничего не было видно. И мы поехали.
Конечно, и я, и Валёнка ехали в кузове. Какой нам интерес сидеть в кабине? То ли дело наверху. Смотри вокруг сколько хочешь. И кого мы обгоняем, видим, и кто впереди, и по сторонам, и кто сзади тащится…
Папа тоже был с нами в кузове. Он сидел верхом на стуле. Когда машину подкидывало на булыжной мостовой, подпрыгивал и папа на стуле, и нам казалось, что он едет не на машине, а скачет верхом на коне, хотя в плаще и шляпе он совсем не был похож на всадника. Бум высовывал мохнатую голову над кабиной и, пугая своим видом людей, лаял на всё, что попадалось навстречу. Из корзины жалобно попискивала Курнава. Наверно, она спрашивала, долго ли ее еще там будут держать.
Домик № 5 и баба Ника
Наша дача называется стандартным домиком. Таких домиков в Сосновой роще, где мы живем летом, несколько штук. Все они одинаковые, и все похожи на большие кубики, разбросанные по лужайкам. В свое время кубики, наверное, забыли покрасить, но к каждому с двух сторон прилепили решетчатые веранды, а на стенах масляной краской нарисовали такие огромные номера, что их можно рассмотреть с самолета.
Домик-кубик № 5, который стоит недалеко от забора, — наш. У нас комната, и веранда, и еще кухонька величиной с трамвайную площадку. Это половина домика, а другую половину занимает папин знакомый Борис Борисович, который с ним вместе работает в институте. Но Борис Борисович приезжает на
