относительно ее будущего, и он старался удержать ее от рокового шага. Девушке это совсем не нравилось, она считала и даже называла его настоящим тираном. Почему же ей нельзя даже нос высунуть за пределы Чаши, а приходится довольствоваться лишь своими видениями? Сосредоточившись, она ярко и подробно описывала улицы, дома, людей из иных городов так, словно воочию наблюдала за ними…
Гарсуэла, помимо унаследованной от матери красоты, ума, а также телепатических данных, обладала еще и отцовским честолюбием, если не сказать больше — какой?то невероятной гордостью, редко свойственной дайонам. Чеон надеялся удачно и, желательно, побыстрее выдать ее замуж, рассчитывая, что, занявшись семьей, дочь забудет свой бред и успокоится. Кстати, и жених имелся вполне подходящий — тот же Айдар, которым она постоянно восхищается и видит в нем пример для себя. Сам Айдар был совершенно очарован Гарсуэлой и искренне любил ее. Девушка вполне поддержала идею отца. Она охотно и даже как?то подозрительно быстро согласилась связать свою судьбу с его другом, но поставила одно условие — отправиться в свадебное путешествие в Алькатван. И едва лишь был совершен обряд, Айдар повез свою юную супругу туда, куда она так сильно мечтала попасть. Он чувствовал себя на седьмом небе и даже не подозревал о близкой трагедии.
Из своего первого в жизни путешествия девушка так и не вернулась. Едва оказавшись в Алькатване, она попросту исчезла — как сквозь землю провалилась. Айдар едва не сошел с ума, повсюду разыскивая ее и не представляя себе, как станет смотреть в глаза Чеону, доверившему ему свою дочь. Он строил версии одна страшнее другой и много раз терял надежду вообще увидеть Гарсуэлу живой. Она, однако, и не думала умирать. Просто перспектива тихой семейной жизни — неважно с кем — не привлекала эту молодую женщину. Красавица дайонка наконец осуществила свой давно сложившийся дерзкий замысел и, не испытывая даже легких угрызений совести, сбежала от новоиспеченного супруга. Вскоре она завербовалась в разведывательный отдел одной крупной фирмы, где дайоны ценились на вес золота. Быстро овладев своим новым ремеслом, стала выполнять и заказы других подобных организаций, в том числе и военного ведомства, постоянно расширяя границы своей деятельности. У Гарсуэлы оказался настоящий талант по части промышленного шпионажа, она играючи обучалась все новым и новым необходимым навыкам, доводя свои природные способности до совершенства. Иногда она становилась двойным агентом, ради любопытства сталкивая между собою различные конкурирующие фирмы — это ее очень забавляло. Женская склонность к бесконечным интригам, почти нездоровая страсть к авантюрам и все та же гордость — вот что двигало ею.
О том, кем стала его дочь, Чеон узнал далеко не сразу, а лишь по прошествии нескольких лет, и обвинил во всем своего прежнего друга, как он выразился, «погубившего» Гарсуэлу. А тут еще слухи о том, что она связалась с неким влиятельным чужаком, одним из своих работодателей, тем самым поставив себя вне Закона Чаши. Отверженная… Правда, саму Гарсуэлу это обстоятельство, кажется, ничуть не смущало, а Чеон предпочитал держать язык за зубами, чтобы сохранить свою репутацию среди соплеменников. Его дочь больше никогда не появлялась в Олабаре и лишь изредка присылала отцу короткие весточки о себе, — что ж, по крайней мере, жива.
Но несколько лет назад оборвалась и эта связь. Чеон со всей неумолимой отчетливостью понял, что Гарсуэла погибла, хотя не имел представления о том, где и при каких обстоятельствах это произошло. Он вообще знал о ней слишком мало… да и саму эту странную женщину, наверное, никогда не понимал до конца. Ни один чужак не был столь далек от него, как собственная дочь, и Чеону оставалось лишь до конца своих дней жить с никогда не утихающей болью в душе. Со смертью Гарсуэлы оборвалась также и его внутренняя связь с богами. Тот, кого до сих пор почитали за великого мага, давно внутренне оглох и ослеп, но сил для того, чтобы вслух признать поражение и отойти от дел, у него не хватало. Что касается Айдара, Чеон почти не общался с ним с момента побега Гарсуэлы, хотя был немало наслышан о том, что тот вдруг тоже увлекся магией вместо сугубо научных изысканий и даже объявил себя кем?то вроде жреца некоей новой секты, преследуемой властями. Несколько раз Айдар пытался поговорить с ним о каких?то якобы очень важных собственных открытиях, касающихся судьбы всего племени дайонов, однако Чеон не принял его. Разве не Айдар разрушил его жизнь? Так чего же он еще хочет? Как смеет переступить порог дома, в который принес непоправимую беду и зло, соблазнив юную Гарсуэлу своими опасными, разрушительными россказнями о далеких чужих городах и планетах?..
Да, у Чеона имелось больше чем достаточно оснований для особенной, личной неприязни к чужакам. А сегодня к нему их явилось сразу трое, но это был не тот случай, когда маг чувствовал бы за собой право отказать им в гостеприимстве. Отчего?то им овладело странное чувство тревоги, хотя он знал всех троих в лицо и с двумя не далее как день назад имел несчастье общаться лично. Но теперь все изменилось. Чеон пока не мог далее объяснить свои ощущения словами. Просто один из них, тот самый, который уже приходил к нему, вызывал у олабарского мага дрожь, похожую на ту, что охватывала его прежде в моменты озарения и контакта с незримыми дайонскими богами. Но ведь это был всего лишь человек с Земли, и даже не совсем «человек», а искусственно созданный организм! Да и его внешний вид мог внушать все что угодно — жалость, сочувствие, но никак не мистический страх.
Вместе с чужаками явились две дайонки, Айцуко и… Чеон уже готов был поверить, что действительно сошел с ума, потому что ничего подобного просто не могло происходить на самом деле — перед ним стояла его умершая дочь Гарсуэла, только не женщина и даже еще не девушка, а ребенок. Такой она была в восемь — девять лет, невероятно давно. Он не мог ошибиться — те же глаза и особенный, неповторимый, прихотливый изгиб губ, та же мягкая улыбка. Чеон замер и пошатнулся, беззвучно шевеля пересохшими губами, совершенно потрясенный — как могло случиться, что его потерянное дитя возвратилось к нему во плоти?! Неужели сами боги сжалились над ним, явив настоящее чудо и прислав Гарсуэлу назад? Он протянул к ней руки, чувствуя, что плачет. Девочка доверчиво шагнула к нему.
— Привет, — сказала она. — Ты же нам поможешь, правда?..
— Ты умерла… — сдавленно произнес Чеон. — И все?таки вернулась. Как случилось, что боги отпустили тебя?
— Вот он, — девочка указала на того самого чужака, который был уже знаком Чеону, — попросил их пока не забирать меня, а мне сказал, что уходить еще рано. Поэтому я здесь. Он спас мне жизнь, а теперь сам нуждается в помощи, и ты не должен ему отказать. Хесвур говорил, что я могу к тебе обратиться, если потребуется, и ты не прогонишь меня, потому что у нас одна и та же кровь.
— Гарсуэла… да, конечно, — засуетился Чеон, с трудом заставив себя разомкнуть объятия, в которых сжимал свое вновь обретенное дитя, — я сделаю все, как надо, и постараюсь больше не ошибаться. Один раз я уже заплатил за свои промахи, я знаю, что такое терять…
— Но я не Гарсуэла, — возразила она. — Меня зовут Одо, и я внучка твоего брата, Чеон.
Он, казалось, не услышал этих слов. Не важно, какое она теперь носит имя и кем себя считает. Главное, его девочка снова с ним, и теперь уже навсегда, он не позволит ей еще раз его покинуть. А то, что человек с Земли каким?то образом причастен к ее возвращению, вдруг показалось Чеону чем?то совершенно естественным. В этом человеке, даже в нынешнем состоянии, были заметны отблески великой Силы. Он способен на очень многое… даже невозможное с точки зрения обычного здравого смысла!
— И еще он предупредил всех дайонов Олабара об опасности, — продолжала девочка. — Ты тоже должен был его слышать.
— Так, — подтвердил Чеон. — Я слышал.
— Но с ним что?то произошло после того, как он…
Тревер и Айцуко не вмешивались в разговор. Похоже, Одо прекрасно справлялась, и переговоры вполне ей можно было доверить. Фрэнк вообще был занят больше собственными размышлениями, чем общей ситуацией, и тем более не пытался что?нибудь вставить.
Чеон подошел к Джошу и несколько долгих секунд пристально смотрел на него, затем уверенно произнес:
— Этот человек просто нуждается в отдыхе и пище, с ним не случилось ничего ужасного. Просто наше тело иногда оказывается слабее, чем дух, и не выдерживает слишком близкого присутствия богов. Я сам не раз терял сознание, беседуя с ними, а однажды меня парализовало на несколько дней. Скоро все будет в порядке.
— Вот и отлично, — облегченно выдохнул Тревер. — Джош, ты слышал? Тебе нечего бояться, и ты скоро снова будешь видеть. Спасибо, приятель, — обратился он к Чеону, несколько смущаясь от собственной фамильярности, но не зная, как вообще принято называть магов, — но раз такое дело, ты хоть
