веселья.
- Какие ключи, Пренди?
- От номеров. Видите, вон там дают. Я-то сначала подумал - деньги.
- Ах вон что тебе не дает покоя. А я-то, грешным делом, подумал, что ты решил приударить за барышней, что у конторки.
- Полно вам, Граймс, - хихикнул мистер Прендергаст и покраснел.
Поль повел спутников в ресторан.
- Как опытный учитель французского, - сказал Граймс, изучив меню, -начну-ка я с добрых старых hu tres[16].
Мистер Прендергаст атаковал грейпфрут.
- Какой большой апельсин, - вздохнул он, одержав нелегкую победу. -Да-а, у них все здесь на широкую ногу. Суп подали в маленьких алюминиевых плошечках.
- Почем старинное серебро? - осведомился Граймс. Коммерсанты из Манчестера, кутившие рядом, стали коситься на друзей.
- Кто это тут шипучкой накачивается? - сказал Граймс, заметив официанта, согнувшегося под тяжестью ведерка со льдом, из которого торчала большая бутылка шампанского. - Батюшки! Да это же нам!
- Сэр Соломон Филбрик просит передать капитану Граймсу свои самые сердечные поздравления по случаю его предстоящей женитьбы, сэр!
Граймс ухватил официанта за рукав:
- Постой-ка, приятель, ты сэра Соломона Филбрика хорошо знаешь?
- Он наш частый гость, сэр.
- Кутит небось напропалую, а?
- Он всегда бывает у нас один, но ни в чем себе не отказывает, сэр.
- Платит-то наличными?
- Не могу сказать ничего определенного, сэр. Чего-нибудь еще принести, сэр?
- Ладно, старина, не нервничай. Мы ведь с ним не разлей вода, учти.
- Послушайте, Граймс, - не выдержал мистер Прендергаст, - ваш допрос вывел его из себя, и теперь вон тот полный человек не спускает с нас глаз.
- Ну и ладно! У меня появился тост. Ты лучше, Пренди, налей себе. За здоровье Трампингтона, кем бы он ни был. На его ведь денежки пируем.
- И за здоровье Филбрика, - подхватил Поль. - Кем бы он ни был.
- И за здоровье мисс Фейган, - добавил мистер Прендергаст, - с нашими самыми искренними пожеланиями будущего счастья.
- Аминь, - заключил Граймс.
За супом последовало сомнительного качества жаркое. Мистер Прендергаст сострил, что это не жаркое, а заливное. Праздник удался на славу.
Может быть, я и не прав, - начал Граймс, - но, на мой взгляд, в браке есть что-то жуткое.
- Три довода в пользу супружества, приводимые в Священном писании, -поддакнул мистер Прендергаст, - никогда не казались мне убедительными. Я не испытывал ни малейшего затруднения в воздержании от прелюбодеяния, а два других преимущества брачной жизни меня не слишком-то вдохновляли.
- Моя первая женитьба была просто курам на смех, - сказал Граймс. -Дело было в Ирландии. Я надрался тогда в стельку, да и все остальные тоже. Одному богу известно, что поделывает теперь миссис Граймс. Зато от Флосси, похоже, легко не отделаться. Эх, была бы моя воля, задал бы я стрекача, только бы меня и видели. И все же женитьба еще не самое худшее из того, что меня ожидало. Ведь моя педагогическая карьера-то уж было совсем погорела. Пришлось бы помучиться, пока не нашел бы я другое занятие. Нет уж, хватит. Теперь я, что ни говори, обеспеченный человек, и никаких больше писем- рекомендаций. А это кое-что да значит. Но только кое-что, увы. Если честно, то за последние сутки при мысли, на что я себя обрекаю, я не раз и не два покрывался холодным потом.
- Мне не хотелось бы омрачать вам настроения, - робко вставил мистер Прендергаст, - но, зная Флосси вот уже десять лет...
- Насчет Флосси меня уже ничем не удивить. Я даже думаю, не лучше ли Динги... Нет, переигрывать поздно. Господи! - в отчаянии воскликнул Граймс, глядя в бокал. - Боже праведный! До какой жизни я докатился!
- Не падай духом, - сказал Поль. - Это на тебя непохоже.
- Мои верные друзья, - начал Граймс, и его голос дрогнул. - Перед вами человек, которому пристало время держать ответ. Не осуждайте беднягу, даже если не можете его понять. Кто в грехе живет, тот в грехе и погибнет. Я много грешил, и мои молодые годы позади. Кто уронит надо мной слезу, когда я рухну в ту бездонную пропасть, куда меня неотвратимо влечет судьба? В молодости я жил как живется и шествовал с гордо поднятой головой, но и тогда неотступно и невидима следовала по моим пятам Справедливость с обоюдоострым мечом.
Официант принес новый поднос. Мистер Прендергаст ел с завидным аппетитом
- Почему меня не предупредили? - надрывался безутешный Граймс. -Почему меня не предостерегли? Не адским огнем нужно было меня стращать, а женитьбой на Флосси. Я прошел огонь и воду и медные трубы и не прочь повторить маршрут, но почему мне не сказали про женитьбу? Почему мне не сказали, что веселая прогулка по усыпанной цветами тропинке заканчивается у гадкого семейного очага, где верещат дети? Почему не сказали, что мне уготовано пахнущее лавандой супружеское ложе, герань на окнах, тайны и откровения супружеской жизни? Впрочем, я тогда и слушать бы не стал. Наша жизнь - два дома, родительский и супружеский. Лишь на мгновение дано нам увидеть свет, а потом бац! - и дверь захлопывается. Ситцевые занавесочки прячут от нас солнце, по-домашнему уютно рдеет камин, а наверху, над самой твоей головой, беснуется подрастающее поколение. Мы все приговорены к дому и к семейной жизни. От них никуда не денешься, как ни старайся. В нас это заложено, мы заражены домостроительством. Нам нет спасения. Как личности мы просто-напросто не существуем. Мы все потенциальные очагосози- датели, мы бобры и муравьи. Как мы появляемся на свет божий? Что значит родиться?
- Я тоже думал об этом, - сказал мистер Прендергаст.
- Что движет мужчиной и женщиной, когда они начинают вить свое идиотское гнездышко? Это я, ты, он еще не рожденные, стучимся в мир. Каждый из нас - всего-навсего очередное проявление семейносозидательного импульса, и даже если кто-то, по чистой случайности, лишен этого зуда, Природа все равно не оставит его в покое. Что с того, что я от него избавлен, - у Флосси его на двоих хватит с избытком. Я - тупиковая ветвь магистрали, имя которой - размножение, ну и что с того? Природа все равно торжествует. Господи, твоя власть! Зачем не погиб я в своем первом доме? Зачем понадеялся на спасение?
Граймс еще долго предавался стенаниям, страдая всей душой. Потом он затих и уставился в бокал.
- Прошу прощения, - прервал молчание голос мистера Прендергаста. -Что, если я положу себе еще кусочек этого восхитительного фазана?
- Как бы там ни было, - изрек Граймс, - но уж детей у нас не будет. Я об этом позабочусь.
- Для меня всегда оставалось загадкой, - сказал мистер Прендергаст, - зачем люди вступают в брак. Не вижу к этому причин. Главное, нормальные, благополучные люди. Граймса я еще могу понять. Ему, по крайней мере, брак сулит определенные выгоды, но что, спрашивается, выигрывает от этого Флосси? А она ведь здесь куда активнее Граймса. Моя беда в том, что всякий раз стоит мне задуматься над самой простой проблемой, как я тут же натыкаюсь на непреодолимые противоречия. Вам не приходилось рассматривать проблему брака в теоретическом плане?
- Нет, - сказал Поль.
- Мне как-то не верится, - продолжал мистер Прендергаст, - что люди влюблялись бы и женились, если б им не внушали, что так и надо. Любовь как заграница. Никто бы не стремился туда, если б не было известно, что существуют другие страны.
- Боюсь, что вы не совсем правы, - сказал Поль. - Ведь и животные тоже влюбляются.
