предписываемые Правилами внутреннего распорядка: а) содержать под наблюдением врача для исчерпывающего заключения о душевном состоянии заключенного или б) принудить к труду совместно с другими арестантами, пока заключенный не лишится этого почетного права, совершив проступок согласно указанным Правилам.

Меры, предпринятые сэром Уилфредом Лукасом-Докери. Я определил, что Р. отягощен мизантропическими тенденциями, вызванными чувством собственной неполноценности в присутствии посторонних. Преступление Р. явилось попыткой самоутвердиться за счет общества (ср. случаи Г. Д. и Ж.). В соответствии с этим я попытался нейтрализовать психологическое торможение Р. как социальный феномен, последовательно применяя следующие меры: на первом этапе Р. совершал получасовые прогулки с другим заключенным, с которым ему разрешалось вести беседы на ряд дозволенных тем (история, философия, общественная жизнь и т. п.). Собеседники Р. выбирались среди заключенных, чьи преступления не могли вызвать обострении в состоянии Р.'. Дальнейших этапов я пока не разработал, - заметил сэр Уилфред, - но, как видите, отнесся к вашей просьбе внимательно. Вам, наверное, приятно будет узнать, что благодаря этим заметкам о вас со временем узнает мировая наука. Отчего бы случаю Р. из практики сэра Уилфреда Лукаса-Докери не стать примером для грядущих поколений? Согласитесь, что это возвышает над повседневной губительной рутиной!

Поля увели.

- Заключенные с кухни жалуются, что не в силах работать с 'Цэ двадцать девять', - сообщил главный надзиратель. - У него на руках заразный лишай.

Не отвлекайте меня! - возмутился сэр Уилфред. - Я занят: работаю над третьим этапом перевоспитания Р., то бишь 'Дэ четыреста двенадцать'.

В тот же день трудновоспитуемый Р. перешел на новый распорядок.

- На выход! - скомандовал надзиратель, открывая камеру. - Возьми шапку.

Тюремный двор, где обычно кружили заключенные, был пуст и безлюден.

Стой смирно! Я сейчас, - сказал надзиратель и ушел.

Он вернулся в сопровождении плюгавенького человечка в арестантском халате.

- Вот тебе дружок, - пробурчал надзиратель. - А вот дорожка. Будете здесь гулять. Касаться друг друга запрещается. Хватать друг друга за рукава запрещается. Обмениваться предметами - тоже запрещается. Разрешается: ходить на расстоянии метра друг от друга и разговаривать про историю, философию и смежные области. По звонку разговоры прекращаются. Ясно? Быстро ходить нельзя. Медленно - нельзя. Так велел начальник. И упаси вас бог сделать что-нибудь не так! А теперь - гуляйте.

- Идиоты! - сказал человечек. - В шести тюрьмах сидел, но такой глупости не видывал! Бред! Не поймешь, что творится. Что касается тюрьмы, она может отправиться к чертям собачьим. Возьмите хотя бы священника. Носит парик!

- Надолго вас сюда? - вежливо спросил Поль.

- На этот раз нет. Не могли выдумать, в чем меня обвинить. 'Полгода за злостное бродяжничество'. Выслеживали меня аж месяц, но так и не придумали, к чему прицепиться. Вообще, полгода - срок что надо. Понимаешь, что я имею в виду? Встречаешь старых дружков, а потом выходишь на волю. Посидеть полгода - с нашим удовольствием, я не против. Меня тут знают, завсегда поручают мыть лестницу. Сам понимаешь, надзиратели знакомые, поэтому чуть прослышат, что я опять загремел, сразу придерживают это местечко для меня. Найди с ними общий язык, и вот посмотришь в следующий раз, как к тебе станут относиться.

- Это что же, лучшая работа?

- Ну, лучшая не лучшая, но для начала сгодится. Лучшая работенка -мыть приемную. Этой работы ждут годами, если, конечно, не имеешь особых заслуг. Встречаешь свежих ребят с воли, узнаешь новости, а кое-когда поделятся табачком или подскажут лошадку, - можно и на бегах сыграть. Ты видел того парня, который моет приемную? Знаешь, кто это?

- Да, - ответил Поль. - Как ни странно, знаю! Его зовут Филбрик.

- Нет, старина, ты тут что-то путаешь. Такой, знаешь, из себя солидный. Все болтает про отели да рестораны.

- Я о нем и говорю.

- Да ты что, не знаешь, кто это?! Брат начальника, сэр Соломон Лукас-Докери! Сам мне признался. Сидит за поджог. Подпалил какой-то замок в Уэльсе. Сразу видать, из благородных.

Глава 3

СМЕРТЬ СОВРЕМЕННОГО ПАСТЫРЯ

Через несколько дней начался новый этап в перевоспитании Поля. Когда его вывели на очередную прогулку, он обнаружил вместо прежнего собеседника мясистого детину зловещего вида. Волосы у него были рыжие, борода - тоже рыжая. Глаза детины налились кровью, а багровые лапы, висевшие плетьми, конвульсивно сжимались и разжимались. Он по-бычьи глянул на Поля и негромко зарычал в знак приветствия.

Они шли молча.

- Как вам нравится план начальника насчет прогулок? - спросил Поль.

Годится, - ответил его собеседник.

Молча прошли они один круг, второй, третий.

- Эй, вы, там! - прикрикнул на них надзиратель. - Разговаривайте, коли ведено.

- Так оно веселее, - сказал рыжий.

- За что вас? - поинтересовался Поль. - Расскажите, если можно.

- Все дело в Библии, - сообщил рыжий. - Там все сказано. В переносном смысле, конечно. Вам до этого ни в жизнь не додуматься, -добавил он, - а я вот мигом сообразил.

- Библия - мудреная книга, верно?

- Не в мудрости штука. Главное - видения. Вот у тебя бывают видения?

- Нет.

- Со священником - та же история. Христианин, называется! Видение привело меня сюда: мне явился Ангел, объятый пламенем и в огненной короне. И рек Ангел: 'Иди и рази беспощадно. Ибо близится царство Божие'. Сейчас я тебе все объясню. Я не какой-нибудь там плотник, я столяр. Вернее сказать, был столяром. Был да сплыл, - рыжий говорил на удивительной помеси городского жаргона и церковного языка. - Прибираюсь я как-то раз в мастерской перед закрытием, и тут входит Ангел Божий. Сперва я его не признал. 'Еще, - говорю, - пять минут, и вы бы меня не застали. Что угодно?' И тут объял его огнь, и огненное кольцо засияло над его головой. Слово в слово, как я тебе говорил. И тогда он открыл мне, что отметил Господь своих избранников и что грядут дни скорби. И возгласил: 'Иди и рази беспощадно!' До этого я неважно спал. На меня нашло сомнение - спасу я свою душу или нет. Всю следующую ночь я думал о том, что сказал мне Ангел. Сперва смысл его речей был темен для меня, все равно как для тебя. Но потом меня озарило: недостоин есмь, но на меня указует перст Божий! - воскликнул столяр. - Я - меч Израиля. Я - лев гнева Господня.

- Вы что, кого-нибудь убили? - спросил Поль.

- Недостойной рукой сразил я филистимлянина. Именем Господня воинства я размозжил ему башку. Я поступил так во имя знамения Израилева - и вот заточен в плену египетском, и через благодать познал страдание. Но Господь направит меня в назначенный час. Горе тогда филистимлянину! Горе необрезанному! Лучше бы привязали жернов к вые его и бросили в пучину вод!

Надзиратель зазвонил в колокол.

- Эй, вы, там! - заорал он.

- Жалобы имеются? - спросил сэр Уилфред на очередном обходе.

Да, сэр, - отвечал Поль.

Начальник пристально вгляделся в него.

- Позвольте, да ведь это вы у меня на особом режиме!

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату