эта Таня.
– Что значит – для удовольствия?
– Чтобы добраться до меня, он убил одного из своих, понимаешь?
– Здорово. А вообще – победили?
– Откуда мне знать? – пожала плечами его собеседница. – Я даже не знаю, забрали они меня оттуда, или ко дну пустили.
– Ты что же – не предупредила команду?
– Предупредила… Все равно могут забыть. Они такие бестолковые…
– Ладно, ты только не унывай. Пойдем пленных расспросим.
– Ой, правда!
Пленные были спасены с пиратского корабля, и доставленны на Рталаг. Никто толком не знал, что с ними делать, но никого это особенно и не интересовало. Пираты устроили такой пир в честь славной победы, что о детях забыли начисто, хотя капитаны, по мнению Тани, о таких вещах не забудут. То есть, вспомнят – потом. Ее «тело», кстати, тоже торжественно вывезли, как сказали ребята, и положили в какой- то там корчме на самом видном месте. Героиня. Пираты заключали ставки, в котором часу демон оживет.
– И правда – бестолковые, – согласился Лерка.
– Не то слово.
Ребята забрались куда-то в уголок, благо, на Рталаге было тепло, как в Крыму, и заснули. Так что вот и все новости. Суда пиратской армады, кстати, вовсе не потопили, а доставили в бухту, в качестве трофея. Кто-нибудь из особо удачливых, а значит, богатых капитанов, их наверное купит.
Интересно было, что сделали с мечом Гевола, который валялся на палубе флагмана. Остальные мечи, тоже, кстати, черные, просто покидали в воду, а к этому привязали шелковый шнурок с петлей на конце, чтобы не трогать руками, на другой конец повесили грузило, и выбросили это грузило за борт, так что меч вроде бы вылетел сам собой, его никто не касался.
– Значит, особый меч, – задумчиво сказал Лерка. – Жалко. Они сами по себе не злые, эти мечи.
– Кто бы говорил! – возмутилась Таня. – Видел бы ты свое лицо, пока тебе про наркотики не сказали!
– А что было с моим лицом? – искрене изумился Лерка.
– Бледное было, – объяснила Таня, и ребята дружно подтвердили, что да, бледное.
– Вот тебе и раз… – сказал Лерка огорченно. – А я-то думал – не видно…
Затем ребята пересказали допросы, которым их подвергал Гевол, и это было самое интересное.
– Он так и назвал его – рыцарь Света?
– Пойди пойми, он же на этом их «общем» с нами разговаривал.
– Света, – упрямо сказала Аня, та самая четвероклассница, которую допрашивали охотнее всего. Она лучше знала язык. – И ему тысяча лет, вот. Он так и спросил, а не упоминал ли он, маг этот, что ему много лет, скажем, тысяча.
– И он – маг.
– И его звери слушаются, – кивнул один из мальчишек, – не только драконы, а вообще – никто ему вреда причинить не может.
Лерка вспомнил, как он удирал от волка. Да… Хорошо быть светлым рыцарем.
– И еще, – сказала Аня обвиняющим тоном, – у него должен быть черный меч. Я сказала, что не знаю, потому, что про тебя подумала.
– И нас спрашивал.
– Дела… – протянула Таня. – Может это ты, а Лерка? Скажи, только честно, тебе сколько лет?
– Скоро тысяча, – буркнул тот, – а пока двенадцать без месяца. Не я это, я бы помнил.
– А ты великий маг?
– Горы двигаю… Давайте к делу, ребята. Что еще он спрашивал?
– Где ты, спрашивал.
– Не я, – рассердился Лерка. – Он – не я. Не надо так говорить, а то в неподходящий момент и правда обзовете меня этим рыцарем. Только этого не хватало.
– Извини. Мы сказали, что не знаем, где ты… он, то есть…
– Поверил?
– Вроде. Слушай, а какая разница? Его в шлюпку без воды посадили – он помрет скоро.
– А если он… ну скажем, дождь вызовет? И пол-лодки пресной воды наберет? Или подвесной мотор себе наколдует?
– Ты прав. Надо было голову рубить.
– Так боялись они его.
– Ладно… Что еще?
