чувство, что дом лишь притворяется заброшенным и прогнившим, а на деле он весьма крепок и способен противостоять безлюдью и непогоде годы и годы.
– Надо проверить – заперта ли парадная дверь, – прошептал Александр.
– Сдается мне, что заперта.
– Я могу, – вызвался Ральф. – А вам лучше пока не показываться.
– Полагаю, я справлюсь не хуже, – заметил принц.
– Вы не знаете кассата так, как я, – объяснил мотивы своего решения Ральф. – Если возникнет опасность, кассат подскажет мне это.
– Он прав, Александр, – поддержал штарха Фример. – Раз уж вы приняли его на службу – так пусть служит.
Поколебавшись еще немного, принц сдался:
– Ладно, ваша взяла. Ступайте. Ой, чую, так и будут меня всю жизнь беречь и ограждать. Обидно, ей- ей!
– Зато безопасно, – хмыкнул Фример. – Причем и вам, и окружающим. Если, не приведи святой Аврелий, с вами что-либо случится, вас только вежливо пожурят в итоге, а с меня или Бэрбанкса могут и голову сгоряча снять.
– Так уж и голову… – проворчал Александр и умолк.
– Я пошел, – сказал Зимородок и следом за кассатом перемахнул через все еще крепкий каменный забор. Он чуть не задел грязную бутылку коричневого стекла, стоящую на краешке.
Кассат перемахнул следом.
Улочка ощутимо шла под уклон; дожди промыли на мостовой замысловатые дорожки меж булыжников. Ральфу на миг показалось, что он стоит на плетенке из сартов над пропастью, – но стоило внимательнее глянуть на умытый дождями булыжник, как наваждение исчезло.
«Странно, – подумал Ральф, ненадолго отвлекаясь. – А почему булыжник такой чистый? Словно его моют, регулярно и тщательно. В городе ниже – пыль и сухая грязь. А тут… Пожалуй, и платок не испачкаешь, если уронишь».
Вряд ли над мысом проливается больше дождей, чем над основным городом…
Однако стоило переключиться на дом.
Был он двухэтажным, как большинство прочих. Крыша с виду казалась более-менее целой, хотя от времени потемнела и местами поросла лишайником. На почти лишенных остатков краски дверях виднелась замысловатая бронзовая ручка в виде сжатого человеческого кулака. Сработана она была наподобие маятника: можно потянуть и отпустить, и тогда бронзовый кулак стукнет в дверь.
Все-таки древние любили делать неожиданно красивые и неординарные вещи. И умели.
Ральфу вдруг остро захотелось увезти эту бронзовую дверную ручку с собой и, к примеру, подарить хозяину постоялого двора. Или Сузу Гартвигу.
Одновременно Ральф подумал, немного отстраненно и с некоторым удивлением, – отчего вдруг проснулась… ну, если не алчность, то непонятная корысть. Не оттого ли, что его спутники рассчитывали завладеть кладом, а на долю Зимородка ничего не перепадало?
Такие мысли, без сомнения, следовало гнать, и чем скорее – тем лучше. Напоследок подумав, что мысли – штука очень странная, упрямая, труднообъяснимая и своевольная, Ральф осторожно коснулся бронзового кулака.
Дверь была заперта.
Тогда Ральф переместился к окну, забранному рыжей от ржавчины решеткой, приблизил лицо к неимоверно грязному стеклу и заглянул внутрь. И тотчас уловил движение…
Перед самым окном стояла небольшая птичья клетка. Именно перепархивание сидящей там пичуги Ральф и заметил.
Почему-то это поразило Зимородка – клетка с живой птицей в пустом доме посреди пустого города. А секундой позже он осознал, что дом, а стало быть, и город, не так уж пуст, как кажется сначала.
Впрочем, со скелетами-призраками уже пришлось столкнуться, а спрятались они где-то тут, в Амасре. Может быть, именно в этом доме. Подсознательно Ральф пытался счесть скелетов мороком, жителями некоего иного мира, не имеющего никакого отношения к реальности. Однако на всякий случай пришлось изготовиться к тому, что эти призраки из иного мира снова нападут, причем здесь и сейчас, и почти бесспорная инородность ничуть не помешает им пустить в ход сабли, вышедшие из употребления сто лет назад.
От неожиданно навалившихся калейдоскопичных мыслей Ральфа отвлек кассат. Он коротко воркнул, о чем-то предупреждая – но о чем? Ральф не смог уловить. Впрочем, поза приятеля однозначно свидетельствовала об отсутствии какой-либо близкой угрозы или опасности. Вероятно, скелетов-призраков в доме все же не было.
Но что-то там все-таки находилось. Что-то чужое, необъяснимое и скорее всего могучее. Оно могло быть и опасным, пожалуй, но только если вести себя неправильно. Совсем неправильно… как именно?
Этого Ральф не знал. Но отчего-то вдруг исполнился уверенности, что сумеет вести себя правильно. Поймет, как это – правильно.
Для начала откуда-то пришла уверенность, что в запертую дверь ломиться не стоит. Надо, к примеру, заглянуть со двора… Кстати, а есть ли тут двор вообще? Не худо бы проверить.
И он, стараясь ступать тихо и неслышно, направился к ближайшему углу дома. Странного непустого дома в пустом городе.
Никакого забора вокруг дома не было, за углом открылась узкая щель между стеной каменной и стеной растительной. Отводя в сторону непокорные ветви, Ральф добрался до следующего угла и взору его открылось то, что вряд ли можно было назвать внутренним двориком, но нечто подобное.
От крутого склона к морю эту территорию отделяла колючая живая изгородь; перед ней смутно угадывались остатки парника или теплицы. В углу, на границе с соседним «двориком», виднелась проржавевшая бочка с косо торчащей из горлышка трубой, тоже металлической и ржавой донельзя.
На выходящем во «дворик» окне дома решетки уже не было. Кроме того, над окном нависал небольшой балкончик, на него можно было без особого труда влезть – если, конечно, ты сильный и ловкий человек, а не разжиревший торговец с базара. Ральф подпрыгнул, подтянулся…
И в следующий миг увидел, что балконная дверь чуть приоткрыта.
Пальцы разжались сами – Зимородок едва не наступил на лапу кассату, приземлившись. Тот чуть посторонился. Выглядел он спокойно, тревоги или настороженности не выказывал.
Разумеется, у кассатов свои представления об опасности. Но уверенность приятеля невольно передалась и Ральфу.
«Позову принца с капитаном, – подумал он. – В дом лезть я не уговаривался, вдруг этого делать нельзя. Да и вместе как-то… не так страшно».
Ральф вернулся к дальнему углу и, не выходя на улицу, призывно махнул рукой. Его поняли верно: спустя считанные секунды через забор ловко перебрался Александр, а следом и Фример. С куда меньшей из-за его комплекции ловкостью, но все равно быстро и решительно. Оба бегом пересекли улицу и юркнули в щель, где скрывался Зимородок.
– Там балкон, – лаконично доложил результаты разведки Ральф. – Дверь, насколько я видел, открыта.
– Отлично! – прошептал Фример. – А где ваша киска?
– В кустах. Во-он там.
Ральф уже устал объяснять, что его приятель – не кошка и вообще не зверь, однако понял, что упрямство Фримера практически безгранично и с этим проще примириться, чем вновь и вновь переубеждать старого капитана.
Кассат очень кстати выглянул, слабо шевельнув дикую виноградную лозу.
– Ведите! – скомандовал принц. – Ненавижу тянуть!
Перед балконом Александр и Фример замедлились. Капитан, придерживая рукой треуголку, задрал голову. Что-то высматривал.
– Детская задача, – хмыкнул принц и вдруг, совершенно неожиданно, подпрыгнул. Уцепился одной рукой за край балкона, но не точно над собой, а чуть отведя руку в сторону, отчего плавно качнулся в
