ли? Но вот угробленного живого мира будет жаль.
— Выйдем!
— Что? — Илья не сразу понял, что говорит ему Хельга. — Некогда.
— Глянь на берег.
Илья посмотрел. У самой кромки сидел маленький фейн, вцепившись кулачками в упругие стебли травы, и радостно их дергал, гугукая.
— Спасти хочешь? У него есть родители.
— Мы и родителей спасем, — уверенно заявила Хельга, выпрыгивая из причалившего челна в мокрую траву. — Пошли, еще есть время.
Они не сделали и пары шагов, как из-за деревьев выскочила фейна, подобрала малыша и убежала обратно.
— Вот и родитель. Теперь осталось их убедить.
— Не веришь в мои силы? — Хельга подбоченилась.
— В силы — верю. В результативность — нет. Да и не спасешь ты всех…
Хельга дернула плечиком и не ответила. Она проломилась сквозь кустарник и вышла на край селения, если его было можно так назвать. Илья — следом. Круглую поляну окружали несколько толстых деревьев с мощными ветвями. На нижних крепились помосты, а с верхних ветвей спускались живые лианы, создающие своеобразный занавес.
— Никого нет, — констатировал Илья.
— Спрятались, — как о чем-то понятном ей одной объяснила Хельга.
— Некогда в прятки играть.
— Эта игра называется по-другому, — Хельга подобрала с земли сук и с силой ударила им по ближайшему дереву с помостом. Ствол загудел, да так, что Илье пришлось закрыть уши руками.
— Ого! — только и сказал он.
Неторопливо и мягко к ним подошла фейна, которую они видели на берегу. Прежний наряд, состоявший из обмотанного вокруг бедер куска древесной ткани, сменился причудливо украшенной накидкой, полностью закрывшей тело. Встав перед людьми, фейна надменно сказала:
— Меня зовут Нефту. Что вы хотите?
— С кем я могу говорить?
— Со мной, — ответила девушка Хельге.
— Вам надо уходить. Срочно и быстро.
— Мы никуда не пойдем, — ответила Нефту. — Это наш лес.
— Идет смерть! Как вы не понимаете!
— Смерть неизбежна. Она — часть жизни.
Фаталистические настроения фейнов не были новостью для Хельги. Но почему же старик просил их о помощи?
— Эта не та смерть! Ты не сможешь слиться с лесом! Оно уничтожает сам лес!
Нефту моргнула, и выражение неизбывного ужаса промелькнуло на ее лице. Но она тут же выправилась и бесстрастно сказала:
— Не вам, принесшим эту смерть, решать за нас.
— Это не мы… — Хельга попыталась оправдаться.
Напрасно. Что бы девушка ни говорила, фейна отметала всё.
Голый малыш подполз на карачках к странным пришельцам, уцепился за тонкий ствол и выпрямился. Засунув в рот большой палец, карапуз с изумлением и восторгом смотрел на Хельгу и Илью. Они ничем не напоминали людей, с которыми он прожил первые два года жизни. Белые лица, гладкие одежды, скрывающие тела, непонятные штуки в руках. Откуда они взялись в лесу? Для чего? Вдруг они хотят сделать ему плохо, эти незнакомцы?
Большие глаза маленького мальчика округлялись всё больше, наливаясь слезами. Переполнятся они, и потечет соленая влага, размывая разноцветные разводы на щеках. Хорошо, что мама здесь. Она непременно спасет. Стоит рядом, разговаривает с этими страшилами и не боится.
Хельга, разговаривая с Нефту, то и дело поглядывала вниз, на упитанного смуглого малыша с большим животиком и линиями маскирующей раскраски по всему телу.
— Подумай хотя бы о нем! — Хельга разгневанно показала на ребенка.
— Не твое дело… — процедила Нефту.
— Да как ты!..
— Пойдем, — Илья тронул Хельгу за руку. — Ее не убедить. Фейн просил помочь не так. Он прекрасно знает свой народ. Он хотел, чтоб мы остановили наступление шандар.
Хельга, утратив надежду, горестно вздохнула.
— Ты остановишь?
— Я не знаю, Хель. Не знаю…
— Ты должен, — приказным тоном сказала девушка.
— Нужна техника. А ее у меня нет. Я не уверен, что она есть и на станции. Может быть, в Корпорации. С ними нужно договариваться, убеждать, что нашествие грозит им не меньше, чем остальным. Но не здесь же.
Хельга и Илья направились обратно, к челну. И почти тут же за их спинами загудело, загрохотало и ударило воздушной волной. Рухнуло одно из деревьев, окружавших поляну.
— Она добралась сюда! Нужно уходить! Скорее! — Илья схватил Хельгу за руку и потащил к реке. Краем глаза он заметил, что Нефту подняла сына и в страхе попятилась от начавших падать деревьев.
Хельга сопротивлялась. Во-первых, непонятно — почему деревья падают, никого же не видно, кто их роняет. Во-вторых, если опасность, то надо забрать фейну, а она, как назло, совсем не торопится.
Илья дотянул Хельгу до воды, огляделся в поисках оставленного челна, увидел его и понял, что если он хочет уплыть, надо отпустить руку. А как же ее отпустишь, если эта дура тут же побежит спасать аборигенов и сама погибнет, не понимая опасности. Можно кинуть ее в реку, и пока она выплывает, сбегать за челном. Но вот успеет ли он? Илья четко видел, что шандар наступают не прямым фронтом, а охватывая людей с фейной в кольцо. И он замешкался, глядя на наступающих шандар, не в силах выбрать — что ему делать.
Усилиями генетиков шандар стала не тупой малоподвижной сущностью, а полуразумным хищником, отдающим предпочтение животной пище и могущим оценивать действия жертвы. Понятно, что малоподвижный объект будет поглощен первым — это проще. Шандар нацелились на Нефту, ненадолго игнорируя быстродвижущуюся пищу — людей.
Хельге удалось вырвать руку, но страх Ильи уже передался ей, и она осталась на месте.
— Отдай ребенка! — взвизгнула Хельга. — Отдай, дура!
Но Нефту стояла, неистово мотала головой, с ужасом наблюдая, как сужается вокруг нее живое пространство, превращаясь в пустыню, и поднимала сына выше и выше. Вот круг сомкнулся, охватывая ее ноги, а потом плоть стала исчезать и с них. Неторопливо таять, обнажая сначала мышцы, потом кости, подтачивая фейну снизу, как хрупкое деревце. Только тогда Нефту размахнулась и бросила верещавшего сына вверх и в сторону, чтобы он непременно долетел до протянувшей руки Хельги. И распалась жидким пятном.
Малыш не долетел. Он упал недалеко от Хельги, больно ударился и заревел. Она сделала к нему шаг, чтобы подхватить, взяла его за руки, но хищный круг рывком приблизился и накрыл ноги ребенка.
Это не больно, когда шандар переваривает тебя. И даже не сразу умираешь. Можно успеть удивиться, разглядывая свои кости, испугаться, рвануться, но уже поздно. Шандар не отпускает добычу. Она норовит схватить новую.
Это не страшно, когда видишь, как тельце малыша, которого ты держишь, исчезает в небытие, а он плачет, не понимая, что происходит. Страшно становится тогда, когда кто-то дергает тебя назад и вверх, убирая от броска шандар. И ты понимаешь, чего избежала, но не понимаешь — что происходит сейчас. Потому что невозможно забыть глаза умирающего ребенка.
Вот тогда становится больно.
И ты слышишь звуки. Слышишь ругань Ильи, недовольные ответы Шандар, гул спасательного катера
