создать постоянную холодную зону, которая могла остановить шандар.
Генераторы расставили равномерно, хотя и не везде абсолютно вертикально — спешили. И успели их включить до того, как развеялись облака вскипевшего азота.
Через некоторое время вдоль всей границы образовался непробиваемый ледяной вал из смерзшихся растений и осажденного водяного пара, скорей всего непреодолимый для шандар. Но кто мог знать наверняка? Вот пойдут они и сметут и вал, и генераторы, и лес, и станцию, и людей в ней. И не останется никого.
Люди погрузились в скутера и отправились на станцию ожидать конца.
— Илья! Там с тобой фейн хочет поговорить.
— О чем?
— Не знаю. Не сказал.
— Зови его сюда, — Илья с трудом преодолевал накатившуюся усталость и раздражался по этому поводу.
Подошел фейн: старый, морщинистый, с красным рисунком на коже.
— Что вам? — безразлично спросили Илья.
— Я привел фейнов.
— Вы ходите здесь остаться? Хорошо. Можете выбирать любое удобное место. Всё же это ваша планета, — Илья горько усмехнулся.
— Тут нет удобных мест. Мы останемся. Иначе умрем.
— Ибрагим Самедович! — крикнул Илья. — Тут фейны. Вы, наверно, лучше представляете, где им расположиться. Займитесь.
Ибрагим подбежал, тихо заговорил со старцем, потом замахал руками, показывая, в какую сторону лучше идти. Фейн кивнул, соглашаясь. Из-за деревьев начали выходить аборигены, неслышными шагами проходили мимо станции и опять скрывались в лесу.
— Сколько их? Они все из заповедника? — Спросил Илья у Ибрагима.
— Вряд ли. Все из разных мест. Те, кто согласился уйти из своего леса. Отщепенцы, одним словом. Не генетический фонд вида. Но тут уж что имеем, то имеем. Спасибо Лею, что хоть таких привел.
— Вы знакомы со стариком?
— Знаком, — фыркнул Ибрагим. — Он у них за главного. Вроде старейшины с правом вынесения окончательного вердикта по спорным вопросам между племенами.
Но Илье уже было не до аборигенов — они привыкли жить в лесу. С людьми, которые прилетели из нескольких дальних поселков, проблем оказалось значительно больше. Во-первых, все находились в шоковом состоянии, и их надо было успокоить, объяснить природу невидимой опасности, которая сжирала всё подряд, и от которой они едва спаслись. Во-вторых, жилье. Станция не была рассчитана на резкое увеличение численности персонала. К тому же, прилетевшие не являлись биологами, а вход в помещения станции осуществлялся по личным пропускам. Беженцам выделили все временные строения и палатки. Заработала в аварийном режиме система обеспечения продовольствием.
На некоторое время людей успокоили. Но вот на какое? Все хотели бы узнать ответ прямо сейчас.
Всё, что могли, работники станции сделали.
Оставалось стоять перед экранами и смотреть, как исчезает зеленый покров с лица планеты, съедаемый волной шандар. Изображение со спутников было излишне четким. Слишком много деталей для того, чтобы воспринимать происходящее отвлеченно. К тому же, настроенные в данный момент на показ исключительно элементов биосферы, экраны отключались один за другим, не оставляя ни малейшей надежды.
Лишь на одном из них граница зеленой зоны не сокращалась — и все уже смотрели только на него. Казалось, что с секунды на секунду жизнь и здесь начнет исчезать. Ожидание неотвратимого конца довлело над всеми, собравшимися в операционном зале станции. Но проходила минута за минутой, а всё оставалось неизменным. Люди ждали исполнения приговора, но кто-то высшей властью отменил его, не сказав об этом обреченным.
Стандартный компьютерный женский голос нарушил тягостное молчание:
— Продвижение шандар прекратилось. На границе с зоной сохранившейся биосферы отсутствуют проявления враждебной деятельности.
Не было сил радоваться.
На всей планете только вокруг станции остался маленький клочок зелени, который отстояли люди.
10. Петерсит
— Надо лететь. Срочно. Эта маленькая рощица долго не выдержит. Там сейчас три тысячи фейнов! Слишком много на такую площадь.
— Слишком мало для целой планеты.
— Мы спасли всех, кто хотел спастись! — ответил Илья Хельге.
— И что делать теперь?
— Теперь надо не дать умереть оставшимся. Во-первых, им нужно продовольствие. Во-вторых — привычное местообитание. В-третьих — поддержка на уровне Совета.
— Хочешь вырастить зависимых нахлебников? — от дверей раздался громкий голос Шандар.
Хельга с Ильей повернулись к ней.
— Не хочу, — ответил Илья. — У меня есть план.
— План — это отлично! — возвестила Шандар. Сумрачно посмотрела на девушку и попросила ее отойти подальше. Та дернула плечом, но отошла.
— Ты чего? — удивился Илья.
— На. Взгляни, — зель подала ему пачку стереоснимков.
Илья взял, посмотрел на первый и понял, зачем было отсылать Хель: уж слишком недавно происходили события, запечатленные на снимках. Сужающийся круг зелени, в котором стоит фейна. Вот круга уже нет, она держит ребенка высоко над головой. Вот она словно уходит в почву: ее ноги деформируются и растекаются. Вот крупный план с ногами. Полет ребенка над мертвым кольцом. Хельга, почти дотянувшаяся до мальчика. И постепенное исчезновение малыша, кадр за кадром…
— Откуда у тебя эти фотографии? — напряженным голосом спросил Илья. — Ты что, снимала, когда гибли фейны, и ничего не делала?
— Это автоматическая съемка со спасательного катера, — холодно объяснила Шандар
Илья обмяк.
— Извини, — буркнул он. — Тяжело вспоминать.
— Возьмешь их с собой? Покажешь там. Пусть им будет плохо.
— Возьму, конечно. Что бы я без тебя делал? — Илья грустно улыбнулся. — Только, боюсь, плохо им не будет никогда. Они же функции, а не люди. Живыми людьми они, если и бывают, то дома, в кругу семьи. А на работе про это забывается. Этому учат.
— Так в чем твой план? — Шандар вернулась к привычному, чуть покровительственному тону.
— Получить средства и начать восстанавливать биосферу Фейна, временно переселив аборигенов куда-нибудь. Например, на Брисс.
Зель оценивающе посмотрела на Илью и задумчиво сказала:
— Лети. Может, у тебя и получится.
— Приятная неожиданность, — сказал Илья.
Он нагло врал. Ему не было приятно увидеть Рустама в кресле председателя Совета. Как он вообще попал туда?
