Я автоматически посмотрел на часы, висящие на стене.
— Гессы — люди. Несколько модифицированные. В таком направлении, что могут нести угрозу другим людям.
— Ерунда! Кто их модифицировал? Когда они высадились? Они — автохтоны. И их численность, включая детей, даже меньше, чем наша. А что они могут противопоставить нашему оружию? Мы сметем их и не заметим, словно назойливую муху!
Это свойство людей — не верить, пока множество фактов не убедит их. Да и то, попадаются экземпляры, которые упрямо стоят на своем, вопреки очевидному, вплоть до смерти. Ему говорят: «Это убийца». «Нет, — возражает он, — разве такой славный малый может быть убийцей?» И даже когда этот малый убивает упрямца, тот всё равно не верит, списывая всё на случайное стечение обстоятельств, на высшие силы, на судьбу, лишь бы только не принять очевидного.
— Моррисон, ты знаешь, что такое хлан?
— Что-то слышал… — он насторожился от внезапной смены темы в разговоре.
— Я могу напомнить, но будет лучше, если ты посмотришь сам. Давай!
Моррисон хмыкнул, но набрал запрос в информаторий.
— Данные отсутствуют, — сообщил он удивленно.
— Попробуй еще, по косвенным ссылкам.
— Тут везде запреты класса «А»! Ничего не понимаю!
— Кому-то не хочется, чтобы о его делах знали. Сам догадаешься — кому?
Тут и гадать нечего было. Запрет такого класса может ставить только государственная структура — правительство Земли или другой планеты Содружества. Даже отделившиеся колонии могли ставить не выше «Б».
— Теперь будешь мне верить? — я попытался надавить на Моррисона.
Он сидел поникший и растерянный.
— Не хочу тебя слушать!! — вдруг визгливо закричал он. — Надо было убить тебя сразу! А я еще защищал его!
— Глупцы. Гессы сотрут вас.
— Поговори у меня… — Моррисон раздраженно шипел. — Посидишь здесь, подумаешь. Утром мы вернемся.
Он вскочил, чуть ли не бегом покинул лабораторию, с лязгом захлопнул дверь и запер ее.
Глупцом оказался я.
Мог бы подумать и догадаться, что некоторые слова лучше не использовать при поиске данных. Скажем, всё, связанное с шандар. А вот если использовал, то жди непрошенных гостей. Живо примчатся, даже на планету с ограниченным доступом.
Корабль был небольшой. Десантный катер. Он сел на новое посадочное поле из лазуритового пластбетона. Недолго постоял, остывая, открыл главный шлюз и выпустил трап. Сначала выскочили восемь вооруженных миротворцев, встав по обе стороны трапа, а потом сошел тот, кого они охраняли. Ничем не примечательный человек в стандартной одежде чиновника среднего звена.
Изображение с камер внешнего наблюдения передавалось и сюда, в лабораторию, и я прекрасно видел, как чиновник, оглядевшись, неторопливо и значительно пошел к административному блоку. Трое миротворцев последовали за ним, остальные остались у корабля.
С кем он там поговорил, разумеется, было не видно, но вышел он минут через десять и заспешил к научно-исследовательскому корпусу. То есть, ко мне.
Конечно, ему рассказали, кто на Гессоните главный смутьян и где содержится. Всегда удобнее подставить непонятного чужака, чем своего, пусть и нарушителя. Со своим проще разобраться собственными силами, а чужого отдать Земле. Администрация оказывается в выигрышном положении: благодарность за сотрудничество от центрального правительства и огромное спасибо от местных правонарушителей, которых не отдали на растерзание злым дознавателям.
Чиновник вошел в корпус и зашагал по коридорам. Что ж, пяти минут, пока он дойдет до моей двери мне будет вполне достаточно, чтобы подготовиться. Если Моррисон думал, что в заключении я буду бездельничать и предаваться мечтаниям, либо составлением никчемных планов побега, то он ошибался. Я писал сообщение всем, кто пожелает его прочесть. Шифровал его, встраивал в безобидную программу, которую используют каждодневно. Уходя, Моррисон забыл выключить информаторий, и за это я был ему благодарен.
Возможно, я сумею повернуть разговор в свою пользу. Если же нет — у меня будет последнее средство.
Легкий удар в дверь уверенного в себе человека, сообщающего, что он пришел. Лязг отпираемого запора, и ко мне вошел тот, кого я ожидал. Вблизи он выглядел так же непримечательно, как и издали. Лишь чуть больше красок добавилось к его портрету. На черных грубоватых ботинках шла синяя полоса по канту. Немнущийся мягкий полукомбинезон отсвечивал синими блестками. На рукаве темно-синей рубашки сияло четыре золотых полоски и одна серебряная. В руке — непременный рабочий портфель с электронной начинкой, позволяющей не только получать нужную информацию, но и мгновенно связываться с необходимыми лицами.
Очень представительный человек, уверенный в себе и своих силах. Неоднократно доказывающий делом свое превосходство над оппонентами, о чем и говорили нашивки.
Он сел на то место, которое вчера занимал Моррисон, и представился:
— Мое имя — Хейнс. А ваше?
Я промолчал.
— Добровольно предоставляя информацию о себе, подозреваемый облегчает работу дознавательных органов, что может уменьшить меру наказания. В случае же упорного отказа могут применяться крайние меры, вплоть до ментосканирования. Мне пригласить специалиста? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Не обязательно, — ответил я. — Манжос. Илья Манжос.
Хейнс остолбенел, а потом расплылся в самой любезной улыбке, которая, должно быть, означала: «как вы меня безмерно осчастливили!» Он приподнялся, положил портфель, зачем-то потрогал меня за руку, а потом разразился восторженным фонтаном красноречия:
— В кои веки мне повезло! — Хейнс прямо лучился удовольствием. — Думал — рутинное дело: привлечь пару-тройку колонистов, изолировать их, устроить промывку мозгов, оставить миротворцев на контроле, назначить штрафные санкции, ведущие к запрещению отделения, а тут! Сам Илья Манжос, которого ищут по всей Галактике и не могут найти и задержать! Глазам не верю! Может, я сплю?! Признавайтесь!
— Не спите… — буркнул я. — Но при чем здесь задержание?
— Подумайте! Вы сидите в этой лаборатории, под замком. С той стороны дверей — три крепких человека, специально натренированных, чтобы предупреждать агрессивные выпады против представителей власти. И пикнуть не успеете, как они будут здесь, а вы будете лежать сонный и спеленатый.
— Сомневаюсь, — вежливо возразил я. — Если вы в курсе, я всегда сомневаюсь в поступках других людей. Но, например, я почти уверен, что как только дверь откроется, вы очень пожалеете, что прилетели сюда.
— Вот как? — деланно изумился он. — С чего вы так решили?
— У меня есть текст. А также некая программа по его распространению, причем массовому. Возможно, общественные организации сейчас не так сильны, но и в колониях нет такого количества миротворцев, чтобы подавить мятежи. Так что, либо правительство уйдет в отставку, либо начнется гражданская война. Вот вы лично что предпочитаете? — я взял тон Хейнса и с удовольствием смотрел, как испаряется его апломб.
— Я предпочитаю сначала ознакомиться с текстом.
Тут он был прав. Кто же покупает кота в мешке? Только не государственный служащий.
— Пожалуйста.
Я развернул вирт-экран к нему, чтобы он смог прочитать. Хейнс читал долго. Дольше, чем требовалось. Наверно, запоминал текст. Или перечитывал, чтобы лучше понять. Шевелил губами. Доставал
