подростком казалась столь же странной, как если бы речь шла о связи морской черепахи и малюсенькой красноперой птички
Тапу Тетуануи вспоминал свои страстные встречи на пляже с Майаной, которую любил так, как не мог любить женщину никакой другой мужчина, и ему, как он ни старался, было трудно вообразить, что подобная прекрасная, нежная связь могла превратиться в разрушительную страсть, из-за которой даже принцесса позабудет о чувстве собственного достоинства.
– Нам нужен ветер.
Тапу поднял голову и посмотрел на Мити Матаи, чей голос вывел его из глубокой задумчивости. Тапу встревожила озабоченность, написанная на лице моряка, пристально всматривающегося в горизонт.
– Ты думаешь, они нас преследуют?
– Думаю, что да.
– Но ведь они знают, что наша лодка намного быстрее их, – сказал юноша.
– Когда дует ветер, то да, – ответил старый капитан. – Но как только наступит штиль, они станут быстрее нас. Вспомни, что у них на каждом борту по двадцать отборных гребцов, а у нас и десяти не наберется.
– Может быть, они решили вернуться на остров? – с надеждой в голосе предположил Тапу.
– Сомневаюсь, – возразил главный навигатор. – Те-Оно хорошо знакомы с этими водами и знают лучше нас местные течения и мертвые зоны, так как они находятся в своем Первом Круге, в то время как мы находимся в Пятом. – Он задумчиво почесал бровь. – Нужно быть очень внимательными, отмечать малейшие изменения. Очень и очень внимательными.
Беспокойство капитана не было беспочвенным, так как «Марара» снова оказалась очень близко к экваториальной линии. Сильное течение сносило их к востоку, в то время как пассаты – как северные, так и южные – постепенно теряли свою силу, и над водой висело плотное знойное марево.
Как всегда, с наступлением вечера подул легчайший бриз, продлившийся чуть более часа. Когда же на землю опустилась ночь, ветер окончательно стих. Океан застыл, над ним повисла мертвая тишина. Не слышно было даже всплесков воды, разрезаемой корпусами катамарана.
Из глубин начали подниматься видения. В полночь Тапу Тетуануи увидел, как миниатюрная фигурка принцессы появилась на палубе, девушка, выбравшаяся из своего укрытия, взобралась на нос правого корпуса и застыла там на целых три часа, время от времени всматриваясь в темноту.
О чем она думала?
Мити Матаи тоже наблюдал за ней, и Тапу заметил выражение растерянности на его лице, будто он тоже не мог поверить в то, что девочка, которая не так давно играла у его ног, теперь стала жертвой болезненной страсти.
– А я на нее наступил, – вдруг прошептал он. – Прости меня Тане. Наступил на свою королеву. – Он повернулся к своему ученику, который вдруг остро почувствовал ту же печаль, что охватила капитана. – Какую же кару уготовит мне Таароа, когда он позовет меня к себе?
Вначале юноше стало тоскливо, когда он заметил, как сильно поведение Ануануа расстраивает его любимого учителя, но потом эта тоска начала медленно превращаться в ненависть. Тапу удивлялся сам себе, осознав, что вся неприязнь, которую он испытывал к жестоким Те-Оно, теперь сконцентрировалась на принцессе. Возможно, это произошло потому, что он понимал: Те-Оно всегда были дикарями, не умевшими жить по-другому, в то время как маленькая Радуга была воспитана на Бора-Бора в окружении любящих ее людей.
Разочарование, подобно липкому покрывалу, накрыло катамаран. Даже звезды, которые сейчас светили над головами моряков, были другими, не похожими на те, что сияли над Бора-Бора и столько раз вели их по бескрайнему океану, помогая найти верный путь.
Они были одни. Один на один со своей бедой, посреди незнакомого моря.
Когда к утру Ануануа снова удалилась в свое укрытие, главный навигатор проводил ее взглядом и, с силой сжав плечо ученика, едва слышно прошептал:
– Не дай ей добраться до Бора-Бора! – Он умолял, и это было страшно. – Я знаю, что мне не суждено вернуться из этого путешествия. Прошу, и ей этого не позволь. Если только ей удастся покинуть корабль, она превратится в вечную беду Бора-Бора.
К полудню следующего дня одинокая чайка облетела корабль, и Мити Матаи приказал, чтобы в воду забросили насаженную на крючок наживку.
Птица сразу устремилась к приманке и была поймана. Главный Навигатор острым ножом рассек ей зоб и желудок и, вывернув их, вывалил содержимое на палубу.
Тапу Тетуануи и Ветеа Пито удивленно переглянулись, так как в желудке бедной птицы не было ничего, кроме головы летающей рыбы да полупереваренных останков ее тела.
Однако, внимательно осмотрев и прощупав неприятно пахнущие потроха, словно от этого зависела его жизнь, Мити Матаи немного подумал, а потом произнес:
– Дикари по-прежнему нас преследуют, и нас разделяют не более двадцати миль.
В этот момент он снова очень напоминал колдуна.
– Как тебе удалось об этом узнать? – еле слышно пробормотал наконец юноша.
Капитан «Марара» ограничился лишь тем, что показал на потроха птицы.
– Что ты здесь видишь? – спросил он юношу.
– Голову летучей рыбы да комок ее внутренностей.
– А где же останки летучей рыбы?
– Представления не имею.
– А о чем тебе говорят ее внутренности?
– Ни о чем.
– Кишки принадлежали
– Это отходы, которые кто-то выбросил в воду.
– Наконец ты начинаешь соображать! – радостно воскликнул его учитель. – Мы находимся более чем в восьмидесяти милях от ближайшего берега, и ни одна чайка не решится так далеко залетать в океан, если только не следует за каким-нибудь судном, кормясь выброшенными отбросами. Ты теперь понимаешь?
– Понимаю, – согласился мальчишка. – Но пока не могу понять, как ты определил расстояние?
– Следи за мыслью: то, что у нее находилось внутри, не успело перевариться. Значит, съела она все это чуть больше часа назад.
– А за час чайка может пролететь двадцать миль, даже если не спешит, – подвел итог рулевой, который все это время внимательно слушал объяснения капитана. – Милей больше, милей меньше.
– А как она узнала, что мы здесь? – задал вопрос Чиме из Фарепити.
– Потому что она увидела нас с высоты, – ответил Мити Матаи и, поразмыслив, добавил: – Из чего следует, если Те-Оно нас тоже «увидели», теперь и они знают, где мы находимся.
– Но как?
– Да потому, что они настоящие моряки, не раз и не два пускавшиеся в длительные плавания. Они догадаются, что, если чайка улетела, значит, она обнаружила какой-то объект, так как вблизи нет островов. – Он привычно развел руками, давая понять этим жестом, что здесь все ясно. – Представьте, если она улетела, значит, увидела корабль, который они пока не могут заметить, а это примерно равно расстоянию в двадцать – тридцать миль.
«Сколько же мне еще предстоит узнать», – подумал Тапу Тетуануи.
Юноша начинал приходить к мысли, что и за тысячу лет жизни, даже если рядом с ним все время будет его учитель, он не узнает о море и его тайне столько же, сколько знал Мити Матаи. А потому, когда старый капитан время от времени заговаривал о том, что ему не суждено вернуться из Пятого Круга, у Тапу слезы подступали к глазам.
– И что мы теперь должны делать? – спросил он наконец. – Если они знают, что мы здесь и попали в штиль, то скоро нагонят нас.
– Не раньше рассвета, – успокоил его главный навигатор. – Но с рассветом нас здесь уже не будет.
– И где же мы будем?
