Бора-Бора

замечают. Все понимали, как сейчас больно и стыдно несчастной, как тяжело ей осознавать, что в своей утробе она носит сына отвратительного дикаря, убийцы и насильника.

Первые роды были трудными, однако во время схваток с ее уст не сорвалось ни единого стона, ни единого вздоха, который бы выдал ее страдания. Она только кусала до крови губы, а при последней схватке зажмурилась и напряглась, будто избавляясь от непосильного груза.

Ваине Типание взяла на руки окровавленного, с болтающейся пуповиной ребенка и поднесла его к капитану, продолжавшему внимательно следить за горизонтом.

Они не произнесли ни слова.

Женщина сделала едва заметный жест, будто спрашивая, что с «этим» делать, и главный навигатор кивнул на воду.

Послышался легкий всплеск, короткий всхлип, и тут же небольшая акула с холодными глазами завладела окровавленной жертвой и скрылась в океанской глубине.

В эту ночь никто не произнес ни слова.

И только под утро, перед самым рассветом, снова раздался душераздирающий крик:

– О-к-т-а-а-а-р!

По прошествии двух дней Мити Матаи вытащил деревяшку из воды. От увиденного у всех сжалось сердце, а одна из женщин побледнела как мертвец.

Десятки маленьких червей, длиной не больше ногтя, извивались на обломке древесины, неумолимо истачивая его. А в это время там, под водой, моллюски прочной известковой коркой покрыли борта лодки, превращая их в решето с отверстиями правильной формы, в которые проникала вода, размягчающая древесину. Большой зуб идет вперед без остановки, постоянно вращая головой, увенчанной двумя маленькими, необычайно твердыми створками.

Способность этих моллюсков, живущих в экваториальной части Тихого океана, к разрушению значительно превосходит способности их собратьев, обитающих в холодных водах. Эти отвратительные на вид существа растут с удивительной быстротой, пока не достигнут размеров мизинца взрослого человека.

Даже печально знаменитый карибский морской шашель, разрушавший целые эскадры, включая и корабли Христофора Колумба, который в бессильной ярости вынужден был наблюдать за тем, как разваливаются его суда, словно намокшие бумажные пакеты на пляжах Ямайки, не шел ни в какое сравнение со страшными нио-наи, или Большим зубом, разъедавшим корабли из прочнейшего дерева так, словно они были сделаны из воска.

– Да поможет нам Тане! – испуганно воскликнул Ветеа Пито. Черви его напугали больше, чем сами Те- Оно. – Такое впечатление, что они начинают подтачивать наши ноги, чтобы добраться до внутренностей.

– Беда не в том, что они продырявят обшивку, – пустился в объяснения главный навигатор. – На счастье, Теве Сальмон использовал при строительстве лучшую таману[29], которая выдержит еще пару недель. Настоящая опасность будет подстерегать нас тогда, когда они доберутся до крепежа. Его они разрушат в один миг. Возникнут большие течи, и мы быстро отправимся на дно.

– Что же нам делать?

– Искать землю.

– Дай нам бог быстрее ее найти! – раздался чей-то голос. – Ну а если не найдем, то скоро окажемся с мокрыми задницами.

С этого самого момента весь экипаж «Марара» неотрывно следил за горизонтом, люди старались отыскать малейшие приметы, указывающие на вероятное присутствие острова. Мити Матаи каждое утро то и дело вытаскивал из воды доску и внимательно ее осматривал – с каждым разом она казалась все более и более хрупкой. Таким образом он определял степень вреда, который мог быть нанесен корпусу «Летучей рыбы».

– О киле я не беспокоюсь, – говорил он Тапу во время ежедневных осмотров. – Он толстый и отлично прилажен. Но вот обшивка бортов… Ее толщина всего лишь два сантиметра, а концы досок более всего пропитываются водой… – Он горько усмехнулся: – Печально, что мы, победив Те-Оно, белую акулу и даже жестокий тайфун, падем жертвами каких-то отвратительных слизняков, которых можно раздавить одним пальцем.

– Тане этого не допустит! – уверенно воскликнул юноша.

– Боги могут быть иногда очень жестокими, – ответил старый капитан. – И очень хитрыми. Они развлекаются, когда разрешают нам побеждать их в больших сражениях, чтобы покончить с нами в до постыдного незначительной стычке.

– Ты отыщешь землю, – со свойственной ему непоколебимой верой сказал Тапу.

– Приметы можно найти только тогда, когда они существуют, – напомнил ему учитель. – А вот мы-то как раз и не знаем, есть или нет поблизости остров и сможем ли мы вовремя добраться до него.

Они все еще находились за переделами Четвертого Круга. А потому даже в памяти старого орипо – если бы он был жив – не отыскалось бы ничего касательно этих мест. У путешественников оставалось все меньше и меньше надежды на то, что они доберутся хоть до какого- нибудь острова, где можно было бы вытащить катамаран на берег и залатать его. Нервы главного навигатора были натянуты до предела; в моменты абсолютного спокойствия, когда не было слышно ни единого всплеска по-прежнему перегретой воды, он лежал в трюме одного из корпусов катамарана, прижавшись ухом к борту, и старался уловить чуть слышный шорох, производимый моллюсками, пожирающими дерево.

Плотник заранее начал затачивать маленькие колышки, которыми потом будут заткнуты проделанные моллюсками отверстия, хотя он был убежден, что подобное средство не поможет: если корпуса превратятся в решето – а это произойдет рано или поздно, – они не смогут уже противостоять накатывающим волнам.

Через два дня начался такой дождь, будто небеса испугались, что после столь затяжной жары океан может обмелеть. С неба лились потоки воды, и трудно было понять, где начинается водная поверхность, а где кончается небо.

Члены команды, похожие на намокших цыплят, отважно противостояли разбушевавшейся стихии, непрестанно задавая себе один и тот же вопрос: за что боги разгневались на них и послали очередное испытание? Кто-то пустил слух, что это происки злодейки Ануануа, что это проклятая принцесса – причина всех бед.

Сидя безвылазно под навесом на корме, принцесса подпускала к себе только Ваине Тиаре и умоляла ее уговорить Мити Матаи вернуть ее на остров Те-Оно.

– Если он этого не сделает, – каждый раз заканчивала она, – то Октар будет следовать за мной до самого Бора-Бора и вырежет всех, кто встанет у него на пути. Я его жена, я ношу под сердцем его сына, а он не из тех людей, кто добровольно откажется от своей семьи.

– И Мити Матаи не из тех людей, кто привык отступать, – неизменно отвечала ей Ваине Тиаре. – Если он принял решение, то будет идти до конца.

– В таком случае я прикажу его казнить, когда мы прибудем на Бора-Бора! – злилась принцесса.

– Он хорошо знает, что никогда больше не вернется на Бора-Бора.

– В этом случае я велю казнить всех, кто ему повиновался!

Что могла ответить добрая женщина на подобные безрассудные высказывания?

Когда она разговаривала со своей лучшей подругой Ваине Типание, то полностью ее поддерживала: нужно раз и навсегда избавиться от презренного создания, одержимого духами похоти, которое было готово принести в жертву свою собственную мать ради возвращения к околдовавшему ее человеку.

– Это не любовь, – говорила она. – Она попала под влияние демона, который завладел ее телом, волей и душой.

– Великого верховного жреца уже нет в живых. Но даже если бы он и был жив, то сомневаюсь, что смог бы что-то сделать в этом случае.

Что же чувствовали тридцать человек, мужчин и женщин, которые каждый день подвергались смертельной опасности, живя в тесноте, бок о бок с существом, которое готово было истребить их всех и