— Прости, милый, прости! Я не хотела тебя обидеть!
Карен потянулась к нему, но муж схватил ее за запястье, скрутил его и сжал так, что от боли она осела на пол. Лишь тогда он отшвырнул ее руку, словно мерзость какую-то. Потом взял пиджак. Внезапно страх накрыл Карен с головой: сейчас дверь закроется и она снова останется одна.
— Ты никуда не пойдешь, я тебе запрещаю! — заорала она. — Я ношу твоего ребенка! — Ее голос сорвался. — Ты вот-вот станешь моим мужем!
— А ты — моей женой, — спокойно отозвался Артур. — И указывать мне не будешь.
— Но ведь ты любишь меня! — Карен так и сидела на полу, прижимая к груди горящее запястье. — В Лондоне ты сам так говорил… (Артур уже стоял у двери.) Я ради тебя сюда приехала!
Артур сел на пол рядом с ней, запрокинул голову и закрыл глаза.
—
Карен хотелось сказать, что она изменилась. Что чувство пришло не сразу, но сейчас она любит его больше жизни.
— Я думал, что никогда не найду женщину, которую захочу, — проговорил Артур.
— Ты нашел ее, нашел! Я тебя люблю. — Карен поцеловала его в холодную щеку.
— Ты меня не слушаешь! — Артур взял ее за руку. — Послушай меня. Я никогда не любил ни одну женщину и не думал, что смогу. Но ты,
— Видишь? — засмеялась Карен. — Мы созданы друг для друга. Ты тоже это понимаешь.
Артур пропустил ее слова мимо ушей.
— А потом появился этот англичанин, этот грязный еврей. Откуда он взялся, объясни! Ты ведь ехала сюда, чтобы стать моей женой.
Карен удивленно выпрямилась. О Майкле Артур вообще не вспоминал.
— Здесь нечего объяснять, — сказала она. — Мы встретились в поезде, только и всего. — Она отвела глаза. — Между нами ничего не было. — Ложь казалась совершенно необходимой. Столько воды утекло, зачем делать Артуру больно?
В глазах Артура мелькнул целый калейдоскоп чувств, совсем как в тот день, когда Карен сказала ему, что беременна. Так все это время он думал о той ночи, когда она приехала вместе с Майклом?
— Скажи мне правду! — потребовал Артур.
— Я сказала, милый, я все сказала!
Артур по-прежнему держал ее за руку, перебирал и гладил пальцы.
— Понимаешь, я же знаю. Я все знаю. — Он поцеловал ее ладонь, и на миг Карен почудилось, что трещина срастается или начинает срастаться. — Но теперь это уже неважно.
— Милый мой, я сделаю тебя счастливым!
Артур снова поцеловал ее руку и отпустил.
— Пожалуй, нет. Но мы не будем друг друга мучить. Нам с тобой обоим эта свадьба на пользу,
— Нет! — Карен тоже вскочила и, обезумев от паники, толкнула его к стене. — Никуда не пойдешь! — закричала она. — Ты любишь меня и останешься здесь! — Слова понеслись бешеным потоком. Внутри кипит гнев, он растопит ледяную броню Артура. Она снова станет для него первой и единственной, как в Лондоне. — Ты никуда не пойдешь! Я не позволю! Я увезу малыша в Англию! Я расскажу твоему отцу про Курта…
Артур размахнулся. Комната перевернулась, и Карен поняла, что лежит на полу и глотает собственную кровь.
Целую вечность — а может, пару секунд — Артур смотрел на Карен сверху вниз, а потом встал ей на руки и надавил так, будто впечатывал пальцы в деревянный пол. Артур тяжелый, боль была адская, и Карен завизжала как недорезанный поросенок. Потом Артур отошел.
Карен свернулась калачиком, прижав к груди пылающие ладони, и плакала от боли. Шагов она не слышала, а когда открыла глаза, увидела ботинки Артура. Нужно лежать тихо. Лучше не шевелиться.
Шелест его дыхания приблизился: Артур наклонился, почти нежно погладил Карен по голове, и ее волосы упали на лицо, испачкались в крови, что текла изо рта. Ботинки прошли к двери, потом шаги на лестнице, а вскоре загудела отъезжающая машина.
К утру щека посинела, в волосах засохла кровь, рассеченная губа распухла так, что стакан ко рту не поднесешь. На подушке темнели бурые пятна. Накануне Карен не разделась, но, как ни странно, спала крепко. Она добрела до ванной, набрала в таз воды и жадно глотнула. По воде поплыли кровавые сгустки.
Чуть позже в дверь постучалась Хеде:
— Я заходить, мадам?
— Я устала. Я еще посплю, Хеде.
— Отдыхать хорошо, мадам, — проговорила Хеде. Что-то в ее голосе подсказало Карен, что служанка все знает.
Проснувшись во второй раз, Карен вспомнила, что ей снился дом в Кэтфорде. Элизабет поскользнулась на садовой дорожке и порезала руки. Кровь текла по сестренкиному платью, запачкала носки и туфельки. Во сне Карен плакала, а когда открыла глаза, вспомнила: в тот день руки порезала она, а не Элизабет. «Моя храбрая Кей! — утешал ее папа. — Моя крошка с львиным сердцем!»
После папиной смерти Элизабет ела только из ложки Карен, спала только в постели Карен и тенью ходила за ней, словно боялась, что старшая сестра тоже исчезнет. Элизабет часами смотрела на папины ботинки, шляпу на крючке и пыльный стул, но почти улыбалась, когда Карен дурачилась и смешила ее. А мама забывала о горе, лишь когда Карен отвлекала ее дикими выходками.
Это было очень давно. Она им больше не нужна.
За окном светило солнце. Людоед и его волки наверняка затаились в лощине и щурятся на солнце, но кровь они точно почуяли, поэтому шторы Карен не раздвигала.
Мюнхен
Милая!
У меня совершенно замечательная новость — я знаю, тебе понравится. Ты станешь тетушкой!
Доктор все подтвердил, и мы с Артуром поженимся раньше, чем планировали. Мне нельзя толстеть, а то не влезу в платье, которое выбрала вместе с мамой Ландау, но если ребенок родится до свадьбы, скандала не будет. Видимо, немцы не такие чопорные ханжи, как англичане.
Папа Ландау дарит нам дом! Я его еще не видела, но он наверняка красивый. Доктор Хартог говорит, мне ни в коем случае нельзя волноваться, поэтому свадьбу планируем скромную. Не беспокойся, он за мной хорошо ухаживает.
Странно, что со мной случается столько всего удивительного, да? Я всегда думала, что моя жизнь выйдет скучной и я, вероятно, потихоньку свихнусь, но, похоже, все будет иначе.
Элизабет, тебе тоже нужно выйти замуж и родить ребенка. Это такое счастье! Все, о чем беспокоилась мама после папиной смерти, — деньги, ремонт крыши, покупка угля, умасливание лавочников и т. д. — обо всем заботится муж. Впервые в жизни, просыпаясь по утрам, я ни о чем не тревожусь и не грущу. Только вот по тебе соскучилась. Пожалуйста, приезжай со мной повидаться, если сможешь. Если позволишь, я попрошу Артура купить тебе билет. Пожалуйста, приезжай.
Мать Тоби прислала письмо: мистера Шрёдера неожиданно вызвали в Нью-Йорк, а сама она еще месяц поживет со старшими детьми в Италии. Так что если Элизабет не хочет уезжать из Кента, то пусть снимет небольшой коттедж для себя и Тоби.
— Вы остаетесь у нас! — категорично заявила Вера.
— Места предостаточно, — добавила Рейчел.
По ричмондскому дому Шрёдеров Элизабет не скучала и с удовольствием осталась в Кенте. Мысли о
