помогая Владу снять китель. — Ужинать будете?
— Натали, я такой голодный, что готов свои туфли сожрать, — обнимая жену, пошутил Влад.
— А я бы на ее месте вообще тебя не кормила, — сказала появившаяся в прихожей тетя Рая — мать Влада, женщина с пробившейся сединой на волосах. У нее было приятное лицо, с красивым маленьким носом и живыми умными, чуть запавшими глазами. Над ее тонкими губами пробивалось несколько волосинок.
— Мама, ну прости ты своего непутевого сына. Имею последнее слово, — Влад поднял правую руку вверх. — Товарищи судьи, я вас люблю! А теперь казните, — и он подставил свою шею.
Мать шлепнула ему по затылку и усмехнулась:
— Э, хэялый.
— Влад, а что она сказала? — спросил Димка.
— Что я дурак, — перевел Влад, — и ты тоже, — усмехнулся он.
Они прошли на кухню, откуда вкусно пахло пельменями. Стол уже был накрыт.
— Наташа, иди ложись, — сказала мать. — Я за этими голодягами сама поухаживаю.
Димка придвинул к себе стоявшую перед ним тарелку, втянул носом идущий от пельменей запах и попросил у Влада перец.
Влад протянул ему перечницу. Димка замешкался, и она упала в тарелку, густо обсыпав ее перцем.
— Поперчил, — чуть не подавившись от смеха пельменем, произнес Влад, — теперь ешь!
Димка вонзил вилку в самый большой пельмень и с невозмутимым видом принялся жевать.
Влад встал из-за стола и пошел в комнату.
— Ты куда? — спросил Димка, доедая четвертый пельмень.
— За огнетушителем.
— Не надо, — сказала мама Влада, забрав у Димки тарелку, чтобы налить туда бульона.
— Дети малые, — она отвесила Димке подзатыльник, — компот в кастрюле, я пошла.
— О, Влад, тебя показывают, — воскликнул вдруг Димка, указывая вилкой на экран телевизора.
Шел документальный фильм о чекистах. На экране промелькнуло лицо Дзержинского.
— Чего это все считают, что он на меня похож? — спросил Влад.
— Ну скажи еще, что не похож! Такой же худой, — ответил Димка. — Тебе прилепи бороду — будешь вылитый «железный Феликс».
Влад отмахнулся, увидев кадры, где чекисты из подвала разрушенного дома выводили беспризорников. Он включил звук. Послышался голос диктора: «В 1919 году в городе Москве был создан первый детский приемник, куда чекисты собирали беспризорников, скитавшихся по дорогам гражданской войны, живущих в подвалах, помирающих с голоду. Так начиналась жизнь первых советских граждан. Революционная Россия не жалела...»
Димка убавил громкость.
— Зачем ты выключил-то? — спросил удивленно Влад.
— А тебе интересно, как начиналась жизнь советских уродов? «За дедушку Ленина! За великого Сталина! За детство счастливое наше спасибо, родная страна!» Сколько их, «счастливых-то», у вас в детприемнике? Они от счастья решетку грызут, их каждый день к вам привозят. И ты сам рассказывал, причем с гордостью, как твой начальник хвастался: «У нас, мол, лучший приемник по проходимости!» Нашел чем хвастаться. Вон, смотри, памятник-то Феликсу скинули, — он кивнул на экран, — а в твоем приемнике, думаешь, хоть что-нибудь изменится, ну, хотя бы на столько, — он сложил вместе большой и указательный пальцы. — Ничего! Так что живы традиции «железного Феликса»...
— Подожди, подожди, Дим. Феликс создавал эти приемники действительно для того, чтобы помочь сиротам. Только вот во что сейчас все это превратили!.. Мы сами их делаем преступниками своим равнодушием.
— Ты посмотри-ка, соображаешь. Главное, Владан, пока мы не поймем, что пацан — тоже человек, и не станем относиться к нему как к человеку, будут детская преступность и жестокость. Он же беззащитен в нашем «свободном мире», где до него никому нет дела.
— Слушай, Димка, кого ты защищаешь? Этого Мамонта, который ночью пытался Шороха изнасиловать? Долбать их — придурков, надо!
— А он что, придурком родился? — Голос Димки звучал холодно и твердо.
— Конечно, если у него папаша алкофан, который насилует своих дочерей, то...
— Ну вот, пришли к началу! — оборвал его Димка, — надо лечить общество, тогда и будут нормальные дети.
— Ну ты даешь, Димка! Нас к этому времени черви съедят или я сегодня с голодухи помру, — отшутился Влад и принялся за свои пельмени.
На кухню вбежала встревоженная мать.
— Сынок, скорее, у Наташи схватки! — закричала она, — звони в «скорую»!
— Зачем «скорую», — Димка соскочил со стула, — у меня машина внизу.
Мать быстро собрала одежду Наташе, которой Димка с Владом помогли спуститься по лестнице к машине. Мать обогнала их, чтобы открыть дверь «Жигулей». Они усадили ее на заднее сиденье.
— Да вы бы ее лучше положили, — посоветовала тетя Рая. — Владушка, только поосторожней ее везите.
— Хорошо мама. Ты только не волнуйся, а то сердце прихватит, — улыбнулся Влад и захлопнул дверцу «Мустанга». — Все будет хорошо.
Машина мягко взяла с места и выкатила со двора. Наташа вскрикнула, закусив губу до крови. Влад обнял ее за плечо.
— Потерпи, родненькая, успеем.
Димка промчался под красный сигнал светофора, обходя идущий впереди «Москвич».
— Конечно, успеем, — кивнул он, переключая скорость.
Машина плавно подъехала к роддому. Димка помог Наташе выбраться из машины. Они подхватили ее и повели в приемный покой. Через 10 минут врач увел ее. Влад кинулся следом. У дверей его остановила медсестра:
— Вам сюда нельзя!
Он вздохнул и пошел навстречу входившему Димке.
— Слушай, братан, как бы чего не случилось: что-то на душе у меня муторно.
— Да брось ты, Влад. Главное — мы успели. Уж это-то дело наши врачи знают. Или ты хочешь пойти помочь?
— Да пошел ты! Я серьезно, а ты...
— Если серьезно, сядь и не дергайся. Сиди и жди!
Влад сел на кушетку, Димка опустился рядом, затем толкнул его в плечо и, улыбнувшись, спросил:
— Слушай, может у тебя двойня родится?
— Слушай, Димка, не играй мне на нервах — и кончай свои шутки...
Влад тревожно взглянул на друга и сжал ладони коленями. Его морозило от напряжения. Он метался по приемной, словно лев в клетке.
— Дай закурить, — подошел он к Димке.
— Нету, братан. Ты у меня все сигареты приговорил.
Открылась дверь, и появилась медсестра. Влад бросился к ней.
— Все хорошо, молодой человек, не волнуйтесь, — ответила она привычно и спокойно.
— А ребенок? — удивленно спросил Влад.
— Рановато еще. Так что вы езжайте домой, а мы сделаем все от нас зависящее.
Димка почти силой запихал Влада в машину и поехал к его дому.
— Ну как, все хорошо? — спросила мать Влада, открыв дверь.
— Да, мам, все нормально, мы успели, — задумчиво произнес он.
Всю ночь он не смыкал глаз. Сидел на кухне и курил одну сигарету за другой. Он в который раз набрал номер приемного покоя, но, услышав все ту же фразу: «Для вас новостей пока нет...», положил трубку. В
