— Санька! — неожиданно услышал он чей-то голос и увидел Бориса.
— Я им не верю, братан!
— Санька, — повторил голос...
Санька открыл глаза и посмотрел на дверь. В дверном проеме стоял Влад Алексеевич. Санька, удивленный, поднялся с кровати.
— Здравствуйте, Влад Алексеевич.
Влад пожал ему руку и похлопал по плечу.
— Бить тебя надо, Санек.
— За что?
— За то, что бегать не умеешь. — Влад пристально посмотрел ему в глаза и спросил: — Ну что, поговорим?
Они сели на кровать, и вдруг Санька почувствовал, как у него защемило сердце. В горле запершило, на глаза навернулись слезы и откуда-то изнутри готовы были выплеснуться обида и злость.
— Влад Алексеевич, — с надрывом произнес он, — помогите! Что мне делать? Я не хочу туда, не хочу! — и вдруг уткнулся в плечо Влада. Тот обнял его и погладил по русым волосам.
— Кончай, Санька. Ты же мужик, — сказал Влад и встряхнул его за плечи. — Расскажи мне все с момента побега. Только если соврешь, я встану и уйду. Ты понял?
Санька вытер рукавом куртки лицо и принялся рассказывать. Влад внимательно слушал его.
— Ну вот и все, — вздохнул Санька, закончив рассказ.
Влад поднялся и пошел к двери.
— Ну что ж, я пошел...
— Почему, Влад Алексеевич?
— Почему? Да потому, что ты просишь меня помочь тебе, а сам не веришь мне, а иначе рассказал бы про Марселя, — Влад подошел к нему.
Санька вскинул голову и с испугом посмотрел на него.
— Вы все знаете?
— А я тебе верил, Санька, ждал писем, искал тебя после ориентировки на розыск. Эх, ты! Сейчас ты меня предаешь и Аленку.
— Простите меня, Влад Алексеевич.
— Так вот, ты подумай, а завтра поговорим.
Влад вышел, и Санька услышал, как тяжело лязгнул засов на двери «первички».
Он смотрел на тусклую краску двери и ругал себя последними словами. Услышав, как вновь щелкнул засов, Санька обрадовался, подумав, что вернулся Влад, но на пороге появилась морщившаяся от зубной боли инспектор Бородавкина. За ее худобу пацаны прозвали ее «селедкой».
— Оленик, бери матрац и подушку с одеялом, — держась за щеку, сквозь зубы процедила она.
Санька стал собирать постель.
— Нет, простыни не бери, — скомандовала «селедка» и позвала дежурного, — Олег, открой «дисциплинарку»!
Чириков подошел со связкой ключей и стал открывать соседнюю дверь. Санька вошел в маленькую комнатку, в которой не было ничего, кроме приподнятой над полом площадки.
— Чириков, ты дверь откроешь? — спросил шедший по коридору Влад, но, увидев в «дисциплинарке» Саньку, спросил:
— За что его, Валентина Георгиевна?
— Тебя это не касается, Владин. Ты отработал, вот и иди домой. Я здесь командую, — грубо ответила она.
— И поэтому вы распорядились без постановления закрыть его в «дисциплинарку»? — не унимался Влад.
— Слушай, заступник, я хочу эту ночь спокойно отдежурить. Я ответственная, — устало сказала она и, вновь вспомнив о зубе, прислонила к щеке ладонь.
— Спокойно! Ну хорошо, ты будешь дежурить спокойно вдвойне, — и, оттолкнув от двери Чирикова, Влад вошел в «дисциплинарку». — Я буду сидеть вместе с ним.
— Ты что, припаянный? — покрутил пальцем у виска Чириков.
— Пусть сидит, — сказала Валентина Георгиевна и пошла по коридору.
— А мне-то что делать? Закрывать их? — в растерянности спросил Чириков.
— Нет! — уходя, бросила Валентина Георгиевна.
— Ну и дела! — громыхая ключами, Чириков пошел следом за ней.
Влад скинул куртку и присел рядом с Санькой. Тот удивленно смотрел на него.
— Я тебе забыл сказать, Санек, — словно ничего не произошло, сказал Влад, — те пацаны в «спецухе» про тебя в объяснительной не написали. И вот еще что, — Влад достал сложенный вчетверо лист «ориентировки» и протянул его парню. Саньке бросилась в глаза надпись: «Обезвредить преступника!» — Посмотри, узнаешь?
На листовке Санька узнал Марселя, Кита, Прыща и Жиляя.
— Да, они были на кордоне, — после небольшой паузы ответил он.
— Узнал, значит. Так вот, они разыскивались, как особо опасные рецидивисты по убийству участкового и его семьи. Вот такое кино, Санек. Теперь расскажи, как вы добрались до Челябинска и что было потом?
Влад достал сигарету и прикурил.
— А мне можно, Влад Алексеевич, — попросил Санька.
— Можно, все равно завтра мне будет втык от начальства. Бери, бери, — и он протянул Саньке пачку «Родопи».
Выслушав неторопливый рассказ Саньки, Влад сказал, мрачно нахмурив брови.
— Да, попал ты в переплет.
— Может, поможете? Тогда же Иванова отпустили, когда его родители привезли Валентине Георгиевне и Людмиле Анатольевне колбасу и мясо.
— Так, — перебил его Влад, с досадой хлопнув ладонью по колену, — значит, ты считаешь, что твоя свобода стоит палки колбасы и куска мяса?! Ну ты трекнешь же языком!
— Да я же не за себя, я за Аленку. Как она без меня? Я не могу без нее. Она вошла в мою жизнь и, думаю, что навсегда. Она...
— Она твоя будущность. Ты богат — у тебя есть любимый человек, — вздохнул Влад, — и запомни, твоя свобода дорого стоит — доверия.
— Я сказал вам правду.
— Я верю тебе, но дело не только во. мне. Главное, чтобы нам поверили другие, те, в чьих руках твоя судьба!
— А надежда хоть какая-нибудь у меня есть? — глядя Владу в глаза, спросил Санька.
— Разумеется, после грозы появляется солнце и радуга, — попытался утешить Саньку Влад.
За маленьким столом на втором этаже сидели двое сержантов — Мухтаров и Чириков. На столе стояла бутылка вина и лежали взятые с полдника творожные сырки.
— А че, «полковник» еще в «дисциплинарке»? — спросил Мухтаров.
— Да ну его! Припаянный какой-то, — махнул рукой Чириков, — то статейки всякие про пацанов пишет, то концерты для них устраивает. Говорят, хочет Диму Маликова пригласить.
— Кого? Маликова? — удивленно протянул Мухтаров. — Тот, что у нас на гастролях? Ну, это у него не получится.
— Не, Игорь, «полковник» добьется. Он уже и Митяева сюда звал, и «Ариэль», и этих, как их называют-то, самостоятельная песня... «Мультики». Ты вспомни, как он в прошлом году олимпийского чемпиона к нам затащил.
— И Серова с гастролей вытащил, — напомнил Чириков.
— Делать ему не хер, вот и выеживается. А че ему? Жена умерла, свободный, — разливая вино,
