окну и вновь услышал:
— Влад, сынок...
...Мать стояла внизу в коричневом осеннем пальто и в пуховом платке, у нее в руках была неизменная коричневая сумка. Увидев мать, Влад помахал ей рукой. Быстренько надев брюки и накинув куртку, он, перепрыгивая через две ступеньки, спустился вниз.
— Мам, ну чего тебе дома не сидится? Ну что у нас продуктов нет? — мягко укорял ее Влад.
— Да вот, пенсионерам во Дворце давали бесплатный сахар, помощь от немцев, — сказала мать, тяжело дыша.
— Мама, меня на службу вызывают, — сообщил он ей.
— Так у тебя же отгулы.
— Плевать они хотели на мои отгулы, — раздраженно заметил сын, поднимаясь по лестнице. — Ну, мне пора, — и он поспешил наверх.
Мать, задыхаясь от мучавшей ее астмы, вошла в квартиру через несколько минут. Повесив пальто, она направилась в кухню.
Влад собрал все необходимое для командировки и, закинув на плечо сумку, вышел в прихожую.
— Сынок, поешь, — позвала мать Влада.
— Маманька, некогда, — пытался отмахнуться сын.
— Я кашу тебе сварила, вкусная получилась. Давай вместе поедим, а то где ты в дороге поешь, — и мать улыбнулась сыну.
Влад улыбнулся ей в ответ, снял сумку и пошел на кухню. Торопясь, он поел манную кашу и запил ее кофе.
Провожая сына, мама, как всегда, просила его поберечься.
— За Ника не беспокойся, я ему пообещала сходить на «поляну сказок». Ты вечером-то вернешься? Я тебе беляшей приготовлю.
— Постараюсь, мама, — и он по доброй их привычке по-детски помахал пальцами и закрыл дверь.
Приехав в приемник, он сразу же прошел в инспекторскую. Инспектора объяснили, кого ему надо везти.
Опустившись на стул напротив инспектора, он принялся листать дела.
— Нина Георгиевна, тут документов не хватает. Как я повезу Максимку Орликова? — спросил он, вскинув на нее глаза.
— Все договорено с облоно, — не отрываясь от бумаг, ответила инспектор.
— И потом, зачем мне опять Рогачева везти? Его снова мать изобьет, — не унимался Влад.
— Ты что, один такой умный? — съехидничала появившаяся в комнате старший инспектор Любовь Денисовна. — Мы уже сообщили куда надо.
— Конечно, вы сообщите, — съязвил Влад.
— Не хочешь ехать, так и скажи, и нечего тут выпендриваться, — отрезала Нина Георгиевна.
— Как я сразу двоих повезу? — взорвался Влад.
— Как, как? Голой жопой по печи, — усмехнулась Нина Георгиевна. — Тебе приказали, вот и вези.
— А что документов не хватает — не твоего ума дело, — вставила Любовь Денисовна.
— Ага, врач портачит документы, а я вози...
В инспекторскую вошел майор и, услыхав спор, властным тоном распорядился:
— С тобой поедет Леха. Все! Не поедешь — получишь выговор. Вам понятно, старшина?
— Конечно, понятно, у нас закон и порядок, — буркнул Влад.
Выходя из инспекторской, он добавил, хлопнув дверью:
— Дурдом, а не приемник!
— Да его гнать надо из милиции, Сергей Михеевич, — раздраженно сказала Любовь Денисовна.
— Скоро, — успокоил ее майор.
К вышедшему из инспекторской Владу подошел Андрей и протянул ему конверт.
— Держи письмо, только твоего Саньки в «спецухе» нет. Дернул он.
Влад развернул записку и прочитал:
«Влад Алексеевич, здравствуйте! Пишет Вам Рустам.
Не помните? Ну, тот, которому вы торт проспорили.
У меня все нормально. Андрей Ильич спрашивал про Саньку. Он ушел в побег еще в начале лета. Он тут лупанул четверых, одному даже челюсть своротил. Но те заяву не стали писать на него. Где он сейчас, я не знаю. Наверное домой подался. С приветом Рустам».
Влад, задумавшись, стоял над письмом, когда к нему подошел Леха, симпатичный сержант с черными, как вороное крыло, волосами и маленькими аккуратными усиками:
— Ты едешь в Златоуст? — спросил он Влада.
— Еду, — думая о письме, машинально ответил он и, как бы продолжая свои мысли, произнес: — Он, наверное, у деда.
— Чего? — с недоумением глядя на него, переспросил Леха.
— Да нет, ничего, поехали.
В приемник вошел солдатский патруль.
— Мы за дезертиром Кентановым, — сказал сопровождавший курсантов прапорщик.
Они прошли в инспекторскую. Вскоре привели парня, остриженного наголо. У него было приятное лицо с большими черными бровями и выразительными карими глазами. Его полная верхняя губа изгибалась, как лук, но она его не портила, на подбородке была ямочка. Увидев патруль, он сразу сник.
— Собирайся, армия ждет, — сказал ему прапорщик и криво улыбнулся, потом, подтолкнув беглеца к двери, вывел в коридор. — Пятый раз, не многовато ли? Я что, мальчик на побегушках за тобой ездить? — недовольно проворчал он.
— Я, товарищ прапорщик, не могу там больше, — тихо сказал парень, опустив голову.
— Не могу! — язвительно передразнил подростка прапорщик и отвесил ему по шее. — А я могу каждый день по командировкам мотаться? Ты что, сынок, подводишь товарищей, роту свою? Ладно, иди одевайся. Мы с тобой еще в части поговорим. Замполит тебя страшно видеть хочет...
В подвале, где одевались беглецы, Кентанов увидел Влада и подошел к нему:
— Ну вот и все, Влад Алексеевич, увозят.
— Ты, главное, держись, Олег. Или опять сбежишь?
— Сволочи они все там, все офицеры, все... А вам спасибо.
— Мне-то за что? — удивился Влад.
— За то, что я для вас человек, а не дерьмо, как для... — он кивнул головой в сторону прапорщика.
Они попрощались.
Пацаны по дороге вели себя спокойно, и в электричке было все нормально. Но когда начали выходить из вагона, Федька Рогачев вдруг повалился на пол и истошно завопил на одной вибрирующей ноте:
— А-а-а-а!
Люди в вагоне забеспокоились. Кто-то громко проворчал:
— Вот что милиция делает: пацанов избивает, а мимо алкашей и мафии проходит.
Леха взял Федьку за руку, пытаясь поднять его с пола, но он вцепился в ножку сиденья и заорал еще мощнее:
— А-а-а! А-а-а!
Из его рта побежала слюна.
— Не надо, Леха, — остановил Влад сержанта, затем склонился над Рогачевым и что-то шепнул ему на ухо.
Тот в миг прекратил истерику и встал с пола. Влад улыбнулся и повел его к выходу вместе с пацанами. Недоумевающий Леха вышел следом. Выйдя на привокзальную площадь, Влад предложил ему:
