— Я откуда знаю? Это от тебя зависит. Переломы и раны я тебе вылечу, внутри тоже кое-что по мелочи подлатаю. Но тут нужен опытный маг-целитель, причем высокого уровня.
— Не поможет здесь никакой маг, — Анжей осторожно пошевелился, пытаясь найти чуть более удобное положение тела. Сильные руки тут же придержали его, слегка приподняли, подкладывая под спину мягкую, пушистую шкуру.
— Ну, тебе виднее, — хмыкнула женщина. — Пить еще хочешь?
— Да! А можно?
— Немного — можно.
К губам снова прижалась губка, на этот раз источающая резкий аромат каких-то трав — снова с примесью странного привкуса, какой был у подогретого вина.
Допив, он откинулся на шкуру, и почти сразу же уснул, успев только подумать, что надо было спросить имя спасительницы.
Следующее пробуждение оказалось куда как приятнее. Еще не успев окончательно согнать сонную одурь, Анжей уже почувствовал пьянящий аромат тушеного мяса, и только тогда понял, насколько он голоден.
Однако мечтам не всегда дано сбываться.
— Мясо тебе пока что нельзя. Ты слишком давно не ел, так что придется обойтись бульоном, иначе разболеешься еще сильнее.
— Да Ярлиг с ним! — вспылил юноша. — Мне все равно долго прожить не светит, так почему я должен еще и лишать себя всех радостей жизни?
— Интересные у тебя представления о радостях жизни, — хмыкнула собеседница, поднося к губам пациента кружку, наполненную дымящимся ароматным бульоном. — Вкусная еда — это мелочь, не стоящая ничего, по большому-то счету. И относить ее к радостям жизни — всего лишь чревоугодие, глупый и ничтожный порок.
Анжей поперхнулся. Теперь все встало на свои места. Вот только нельзя сказать, что самого Анжея это хоть немного порадовало.
— Чревоугодие — порок, говоришь, — пробормотал он, едва откашлявшись. — Теперь я, кажется, понимаю, что произошло.
— Что именно? — с тенью интереса в голосе спросила женщина.
— Это долго рассказывать. К тому же, тебе вряд ли будет интересно — ты же обо мне почти ничего не знаешь…
— Так расскажи, — кажется, она пожала плечами. — Лежать здесь тебе все равно еще не меньше пяти дней, а то и больше. Надо же чем-то заниматься? Я тут живу одна, поговорить, кроме варгов, не с кем, а они не очень-то приятные собеседники, честно признаться.
— Я даже не представляю себе, с чего начать, — почему-то полуэльфа одолевало желание и впрямь выговориться, рассказать спасительнице историю своей недолгой, но богатой на впечатления и неприятности жизни.
— Начни с того, как тебя зовут, — хмыкнула та.
— Анжей. Полностью — Анжей Лаорэне фон Элге, граф Вергальский… точнее, был бы графом, если бы не родился бастардом. Могу я узнать и твое имя?
— Эллири Артос.
— Если не секрет, а что ты сама здесь делаешь, в этих ярлиговых горах?
— Живу, — судя по интонации, женщина грустно улыбнулась. — Когда-то я жила в Ан'гидеале, вместе с мужем. Но он поссорился с городским старейшиной… Понимаешь, мой супруг был эльфом-изгнанником. Мы жили здесь около десяти лет, его знали, как хорошего охотника, уважали и ценили. Пять лет назад сменился городской старейшина. Новый глава города отличался редкостной нетерпимостью к представителям нелюдских рас. Моему мужу старейшина ничего не мог сделать, но все остальные эльфы и немногочисленные орки, обитавшие в Ан'гидеале, подвергались постоянным гонениям, их притесняли, за убийство не-человека даже не наказывали! Муж пытался с этим бороться, но бесполезно. Тогда мы ушли в горы. Не могу сказать, что наша жизнь сильно изменилась, а что все же изменилось — то все к лучшему. Но чуть меньше года назад он погиб во время снежного бурана. С тех пор я живу одна. Правда, я не думаю, что мне долго еще осталось — жизнь здесь полна опасностей, да и не сказать, что я сильно ею дорожу.
— Я думал, пар «эльф — человеческая женщина» не бывает… — удивился Анжей.
— Вообще-то, ты почти прав, — Эллири усмехнулась. — Эльфы-мужчины в подавляющем большинстве слишком самовлюбленны и подвержены самолюбованию, они считают человеческих женщин слишком некрасивыми для себя. Но мой покойный супруг и сам не отличался особой внешностью. Его лицо было изуродовано шрамами, и выбирать ему особо не приходилось, и самолюбования он по понятным причинам был начисто лишен. Кроме того, я тоже не красавица, и по той же самой причине. Так что рядом со мной он не чувствовал себя ущербным.
— А как же любовь? — поразился полуэльф, и тут же пристыжено осекся, понимая, что его слова прозвучали чудовищно бестактно. Однако Эллири не обиделась.
— Любовь пришла позже. Сперва мы оба были счастливы хотя бы не-одиночеству. Уже потом мы научились видеть друг в друге личностей. Стали чем-то вроде друзей, которые еще и спят друг с другом к обоюдному удовольствию. А потом как-то неожиданно поняли, что наши отношения — это уже нечто большее. Я счастлива, что он был в моей жизни, — грустно закончила она.
— Прости, я не хотел тебя обидеть, — сконфуженно пробормотал Анжей.
— Ты и не обидел. Правда, я рада, что могу хоть с кем-нибудь поговорить. Может, теперь ты расскажешь мне о себе?
Несколько минут юноша молчал, собираясь с силами.
Начал рассказывать он медленно, сбивчиво, неожиданно для себя подробно освещая некоторые детские обиды и страхи, и почти не касаясь каких-то, казалось бы, важных деталей. Он рассказывал обо всем — о чем-то более подробно, о чем-то — менее. Он поведал о попытке поступить в Академию Магии, о последующем приезде отца и бегстве от него, и о том, как нашел учителя. Понемногу он добрался и до рассказа о культе Порока.
— Вот так вот и получилось, что я, обладая огромной силой, совершенно не могу ее использовать. То есть, могу, но… Помнишь, в каком состоянии ты меня нашла? Все из-за того, что я, обороняясь, использовал свою Силу, Силу культа. Она выпивает меня, пожирает мою собственную жизненную энергию, и вообще — делает всякие подлянки.
— Подлянки?
— Ага. Думаешь, почему я сбежал один в горы? Я на охоту поехал, за снежными котами. Знаешь, они неуязвимы для обычного оружия, а магов нормальных в Ан'гидеале вообще нет. А местный старейшина платит золотом за шкурки этих котов, они ему для чего-то очень нужны.
— Так ты из-за денег на охоту собрался?
— Да. Дело в том, что я случайно потратил все наши деньги…
И Анжей, сбиваясь и чувствуя, как краска стыда заливает щеки, рассказал Эллири о том, как он «решил вкусно поужинать».
— Я до сегодняшнего дня не мог понять, почему я это сделал. Знаешь, никогда ведь не был особо придирчив в еде, а тут вдруг так… А сегодня понял, когда ты сказала, что «Вкусная еда — это всего лишь чревоугодие, глупый и ничтожный порок». Скорее всего, каждая Грань заключает в себе несколько пороков, и носитель Грани становится подвержен этим порокам. В культе — пятнадцать пороков, разделенных на пять Граней. Следовательно, в каждой Грани — три порока. А у меня две грани, то есть — шесть пороков… ой, мамочка…
Перед глазами замелькали жуткие картинки. Анжей представлял себе, что с ним будет, когда на него начнут воздействовать такие «милые» пороки, как подлость, сладострастие, жестокость…
— И слава Магнусу, что порок «властолюбие» в общем списке отчего-то отсутствует, — поежился он.
— Отсутствует-то отсутствует, но неужели тебе самому, обладающему такой Силой, никогда не
