бы серой и тусклой. Если бы еще не эта ярлигова мигрень…
Не спал корчмарь. Просто потому, что был занят. Слишком много гостей сразу, старая корчма давно не видела такого наплыва — пожалуй, что со времен прежнего старейшины, при котором город начал неплохо развиваться, как областной торговый центр.
Не спала Альвариэ Ллинайт, гордая дочь Севера. Лежала, вытянувшись на мягком матрасе, и думала о том дерьме, в которое она ввязалась. Пыталась разобраться, с какой это стати все это дерьмо стало вдруг не таким уж и дерьмом.
Зато та, о ком думали так многие в эту ночь, спала крепким и здоровым сном сильно уставшего человека. Лэрта долго работала сегодня с Веленом, да и Анжей со своим сотрясением тоже отнял немало сил. С лестницы он упал, ага. Раз двадцать упал, и все двадцать приложился затылком о пол. Конечно.
Анжей, кстати, тоже не спал. Сидел на своей кровати у окна — не своей, а тэйнаровской, строго говоря, но какая, по сути, разница? Юноша укутался в одеяло, прижался спиной к высокому изголовью, и не отрываясь смотрел в стекло. За окном медленно шел редкий снег, полная луна ярко освещала крыльцо корчмы и улицу. Тэйнар до сих пор не вернулся…
— Уходи! Уходи немедленно, убирайся, прочь, прочь отсюда!
Сейчас шаманка выглядела значительно старше своего возраста — лет эдак на восемьдесят пять. На лице четко проступили морщины, на старческой дряблой шее бешено бьется синяя вена, скрючившиеся пальцы напоминают высушенный корень какого-то кустарника, а наполненные безумием глаза посветлели, выцвели до бледно-голубого.
Тэйнар медленно попятился.
— Что ты увидела? — негромко и очень спокойно произнес он.
Старуха осеклась, на миг ее взгляд снова стал осмысленным, в нем промелькнули горечь, сочувствие, и… что-то еще. Но спустя секунду глаза вновь заволокло мутной пленкой безумия.
— Смерть! Только смерть! Шами-ни видела смерть! Твою свою, его, ее — смерть, только смерть! Смерть идет, смерть смотрит на тебя! Ты смертный, смертный, смертный! — она зашлась в приступе безумного истерического хохота, по морщинистым щекам потекли крупные слезы. — Уходи, немедленно уходи! Шами-ни не хочет, не хочет тебя видеть, и духи тоже не хотят, чтобы ты был здесь! Уходи, человек по имени Тэйнар, убирайся вон из моей пещеры.
— Ты так хочешь ускорить мою смерть? — зло сощурился светловолосый, осторожно выплетая связку парализации. Старуха не старуха, но шаманка была опасна, и он это чувствовал.
— Нет! Шами-ни не хочет смерти! Ни тебе, ни себе, ни им, но духи жаждут, да, духи жаждут… скоро будет пляска смерти, смерть спляшет и тебе, и мне…
— И им, — с вздохом окончил Тэйнар. — Мне еще раньше спляшут варги, причем на моих костях. Сегодня полнолуние, Шами-ни! Человеку не выжить в горах ночью в полнолуние!
— Полнолуние, полнолуние, полнолуние, ауууууу! — шаманка завыла, закружилась по пещере, и вдруг метнулась к ложу из шкур. Снежный кот, перепугано зашипев, шарахнулся в сторону, а старуха вытащила что-то из-под подушки и бросилась обратно к Тэйнару. — Возьми, это косточка, это когда-то была вкусная сладкая косточка, а теперь это голая старая кость, на ней нет ни волоконца мяса, но она поможет, да, она защитит! Возьми, и убирайся отсюда, убирайся, убирайся…
Плетущему надоел этот спектакль. Он резко шагнул вперед, схватил Шами-ни за плечи, встряхнул. Та испуганно вздрогнула, посмотрела ему в лицо своими прозрачными сумасшедшими глазами.
— Я уйду, как только ты расскажешь мне, что ты увидела, и объяснишь, что тебя так напугало, — жестко проговорил он.
Шаманка еще раз вздрогнула всем телом, вдруг обмякла, выскальзывая из хватки Тэйнара, и… опустилась перед ним на колени.
— Шами-ни ничего тебе не скажет. Есть вещи, которые просто нельзя знать живущим — только не зная, они смогут изменить. Уходи, Шами-ни умоляет тебя об этом. Шами-ни никогда ни перед кем не стояла на коленях, но перед тобой стоит, умоляя — уходи! — тихо и медленно проговорила она. По щекам продолжают течь слезы — безмолвные, не сопровождаемые всхлипом или рыданием.
— Спасибо тебе, Шами-ни, — он поклонился старой женщине и вышел из пещеры, не оглядываясь.
Плетущий уже не увидел, как она поднимается на ноги. Спокойная, сдержанная, вновь помолодевшая. Воплощающая в себе силу и величие шаманов Северных гор. Только полные грусти и боли глаза выдавали, что происходило с ней минуту назад.
— Прощай, Тэйнар, — тихо вымолвила Шами-ни. — Ты не знаешь, значит, у тебя может и получиться.
Снежный кот осторожно спрыгнул с каменного выступа, на который забрался во время приступа безумия хозяйки, подошел, потерся о колено. Шаманка рассеянно потрепала его за ушами. Потом вдруг улыбнулась, подхватила зверя на руки, подняла перед собой, и пристально вгляделась в огромные голубые глаза, проникая в самый дух необычного животного.
Через несколько минут Шами-ни ослабила хватку, опустила кота на каменный пол пещеры, собрала раскиданные кости в мешочек, пошептала над ним с минуту, а потом привязала мешочек крест-накрест на кошачьей груди, спрятав среди длинного белого меха. Зверь тихо и как-то грустно мяукнул, женщина кивнула, пряча слезы. Кот в последний раз потерся щекой о ее колено, и неслышной тенью выскользнул в ночь.
Шами-ни осталась одна. У нее было еще немного времени, и было, на что это время потратить.
К тому моменту, когда шкура, закрывающая вход в пещеру, резко отдернулась, и в темном проеме появилась высокая плечистая фигура с мечом в левой руке, она как раз закончила.
— Наконец-то ты пришел, — ласково улыбнулась Шами-ни. — Я уже заждалась…
— Я уверена, что он скоро вернется, — Лэрта коснулась плеча Анжея. — Тэйнар — умный человек, и ему не свойственно по-глупому рисковать. Если он отправился куда-то один — значит, точно знал, что серьезная опасность ему не грозит.
— Или же наоборот, — пробурчал полуэльф, уныло ковыряя ложкой кашу с мясом. — Он вполне мог решить, что для меня там слишком опасно, а сам он справится.
— Знаешь, мне это надоело! — целительница резко встала, отодвигая свою миску. — Анжей, ты взрослый мужчина, а не ребенок! Сколько можно ныть? Вот увидишь, до вечера Тэйнар вернется, а то и раньше.
Это подействовало. Юноша обиженно покосился на Лэрту, но издевки в словах не услышал.
— И что ты предлагаешь сейчас делать?
— Сегодня прекрасная погода. Тепло, и ветра почти нет. Как ты смотришь на то, чтобы пойти погулять? Да и… я хотела тебе кое-что показать. Тебе должно понравиться, — вчера девушка выпросила- таки у Серебряного разрешение показать Анжею настоящий Aen'giddealle.
Полуэльф не стал препираться — в последний раз с отвращением посмотрел на переваренную кашу, и встал, накидывая на плечи теплый плащ.
Погода и впрямь стояла чудесная: температура поднялась почти до нуля, но снег не таял, ощутимо пригревающее солнце медленно ползло по ослепительно-голубому небосклону, а ветра не было и в помине.
Не успели Анжей и Лэрта отойти от корчмы на сотню шагов, как их догнали ла Церреты.
— Привет, — улыбнулась Илона, а Вейн изящно поклонился целительнице. — Представишь нас?
— Лэрта, это виконт ла Церрет, и его сестра, Илона, мы познакомились пару дней назад, — согласно этикету слегка наклонил голову полуэльф. — Моя спутница — баронесса де Гроэль.
