моих глазах убивали эльфу. Я не знаю, что именно включено в понятие 'погубить бездействием', но подумал, что этот вариант вполне подходит под такое определение, потому и бросился ее спасать, — закончил Талеанис, посмотрев на Арну.
Посмотрел — и вздрогнул. По щекам девушки катились слезы, повязку Танаа судорожно комкала в руках.
— Создатель, за что же тебя так покалечили? — очень тихо прошептала она, поворачиваясь к полуэльфу.
Мантикора опешил.
— Ты меня не поняла. Я сам виноват. Пошел на поводу у желания мести, и вырезал деревню. Изнасиловал девушек по приказу Левиафана. Я сам заслужил свое проклятие, и мне просто не хотелось бы, чтобы из-за меня прекратила существование целая раса, которая может появиться от меня и Лианны, — негромко проговорил он, глядя в распахнутые синие глаза — невидящие, но пронзительные…
— Я не о том… Я о том, что было раньше, и позже… Как же покалечили твою душу… Талеанис, прости, что заставила тебя это снова пережить, — она подалась к нему, обняла за плечи, прижалась всем телом.
Перед глазами все поплыло. Мантикора упрямо затряс головой, пытаясь отогнать наваждение — на несколько секунд помогло, а потом все вновь заволокло странным туманом, искажающим зрение. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что это просто слезы выступили на глазах.
— Арна, я…
— Не надо… пожалуйста, не говори ничего. Я чувствую тебя, и чувствую твое желание показаться хуже, чем ты есть, чтобы я бросила тебя, и мне не грозила опасность, которую ты можешь мне нести…
— Не 'хуже, чем есть', а таким, какой есть на самом деле, — упрямо ответил полуэльф, отчаянно пытаясь смахнуть слезы так, чтобы собеседница этого не заметила.
Танаа только прижалась к нему крепче, мотая головой.
— Я вижу тебя таким, какой ты есть на самом деле. Вижу даже лучше, чем ты сам можешь увидеть. И я не брошу тебя. Мы вместе справимся с Левиафаном, после того, как вернем тебе Раэл'а'раин. Обещаю…
— Арна, если проклятие сработало, то мне уже незачем ни ехать за мечом, ни сражаться с Левиафаном… Все бессмысленно, — пробормотал полуэльф сквозь слезы.
Девушка вскинула голову.
— Талеанис, какой же ты иногда бываешь глупый и невнимательный! — с укором воскликнула она. — Я видела тебя на помосте, когда меч Эстиса пронзил ее насквозь. Знаешь, такая рана в живот — это очень больно, и, кстати говоря, смертельно. А потом он еще и отрубил ей голову. А ты как стоял, так и стоял, не хватаясь ни за живот, ни за шею. Понимаешь, о чем я?
— Если бы я был виноват в ее смерти, то я бы ощутил все, что, умирая, ощутила она… — проговорил Мантикора, поднимая голову. — Какой же я идиот! Я ведь и правда не почувствовал ничего, кроме страха, что все кончено!
— Ты позволяешь себе слишком много страхов, — серьезно проговорила Арна, выпрямляясь. — И в результате страхи затмевают твой разум и твои чувства. Ты оказываешься в их власти, и начинаешь делать ошибки. Боясь Левиафана, ты никогда не сможешь его победить. И пока ты боишься делать ошибки так, как ты боишься этого сейчас — твой страх будет делать ошибки за тебя. Ты должен научиться контролировать свой страх.
— Учитель говорил, что не боятся только безумцы и дураки, — неуверенно возразил полуэльф.
— А я не говорю, что надо не бояться. Надо уметь контролировать свой страх, и не позволять ему контролировать тебя.
— Я постараюсь, — тихо пообещал Талеанис.
На душе было гадко. Он как никогда явственно ощущал, какая же он мразь и предатель…
— Если понадобится помощь — приходи, — Арна поднялась на ноги, поднесла повязку к лицу. — Я всегда рядом…
— Спасибо…
Когда полуэльф ложился спать, он был уверен, что не сможет заснуть. Однако спустя пять минут его глаза закрылись, и он погрузился сперва в легкую дрему, а потом и в глубокий и спокойный сон без сновидений. И уже не видел, как осторожно поднялась с края его постели оставшаяся незамеченной Арна.
— Думаете, это сработает? — недоверчиво поинтересовался Змей.
— Да. Смотрите, пока он и его люди будут отвлечены, Гундольф и Талеанис, каждый во главе своего отряда, проникнут в замок через эти подземные ходы, — пальцы Арны проскользили по карте, и остановились точно напротив двух тайных переходов, отмеченных неровным пунктиром. — Наша задача проста — убить Птицу. Скорее всего, заклятие, действующее на тех наемников, которых вы привезли с собой, после смерти заклинателя спадет. А там уже действуем по плану Гундольфа — я не сильна в тактике.
— Можно попробовать. Но в случае неудачи… мы теряем все.
— Я знаю. Но если мы не попробуем, мы теряем все в любом случае, просто чуть позже.
— Вход во второй подземный ход виден со стены, — недовольно пробурчал Эстис, указывая на крестик на карте. — Их подстрелят еще до того, как они спустятся вниз, и тут же поднимут шум. Вы полагаете, я не думал о возможности атаки изнутри?
— Люди Птицы не так уж и дисциплинированы, кроме того, они привыкли, что здесь им ничего не угрожает. А завтра будет сильный ливень. Даже если стража на стенах и будет, то они не разглядят небольшой отряд за пеленой дождя, особенно, если ваши люди будут аккуратны.
— Допустим. Значит, мы с вами идем к Птице, господа Гундольф и Талеанис со своими отрядами проникают в замок через подземные ходы, а Орогрим?
— Я иду с вами, — тоном, не терпящим возражений, заявил орк.
Молодой граф пожал плечами.
— Тогда я иду собирать людей. Выступаем за час до заката, так?
— Именно.
— Эй, там! Открывайте! — заорал Орогрим во всю мощь легких.
На стене замка кто-то зашевелился, выглянул, стараясь не высунуться под обрушивающиеся с неба потоки воды.
— Кого еще Ярлиг принес? — раздалось сверху.
— Его сиятельство Эстис де Карнэ, графа Сайлери, желает видеть лорда Птицу, и говорить с ним о деле, не терпящем отлагательств! — проорал орк.
Арна поправила капюшон, и улыбнулась, вспоминая, как Грим сегодня повторял эту фразу раз десять, прежде чем понял, как именно ее надо произносить, чтобы добиться нужного эффекта.
Надо заметить, его тренировки не пропали даром — на стене еще покопались, а потом мост со скрипом начал опускаться. Однако ворота остались запертыми.
— Что-то заподозрили? — тихо спросила Арна у замершего рядом Змея.
— Вряд ли. Просто разумная предосторожность. Сперва нас проверят за стеной замка, а потом уже впустят внутрь… или прирежут на месте, а тела сбросят в ров, — хищно улыбнулся граф.
— Вы, я смотрю, оптимистично настроены, — хмыкнула Танаа.
— О, да! Я полон оптимизма, как никогда!
— По-моему, вы полны исключительно сарказма.
— В моем случае он с успехом заменяет оптимизм, — уже совершенно серьезно отозвался Эстис, направляя коня к мосту.
Копыта гулко простучали по мокрым доскам, и Арна, Змей, и Орогрим оказались на небольшом каменном пятачке между воротами и мостом. Заскрипели проржавевшие уже цепи, и мост за спинами гостей начал подниматься. Зеленокожий и граф спешились, Грим подхватил коня Танаа под уздцы.
Сверху сбросили веревку, по ней на пятачок по очереди соскользнули трое людей в темной одежде.
— Оружие, кроме мечей, есть? — спросил один из них на не очень правильном имперском.
