держась друг за другом, но новая галерея, в которую они свернули, значительно шире. Сколько прошло времени после того, как они спустились под землю и закрыли над своими головами крышку колодца? Что происходит сейчас наверху, на складах и вокруг них, что делается в городе?
– Ага, вот и распределительный щит. – Латур постучал согнутым пальцем по жестяной крышке. – Посвети-ка мне.
При свете зажигалки он открыл крышку щита и щелкнул выключателем аварийного освещения – над щитом зажглась тусклая лампочка, свет которой показался ярче сияния полуденного солнца.
– Остальное обесточено, – сокрушенно вздохнул Латур, вглядываясь в темноту тоннеля. – Это оставили для монтеров, проверяющих линию. Так, посмотрим по схеме, куда нам надо двигаться.
– Долго не выдержим, – ложась на бетонный пол, тихо сказал Ривс. – Задохнемся. Придется вылезать наверх. Здесь есть выход?
– Найдется. – Латур закрыл крышку щита и подал Ривсу руку. – Вставай, пойдем.
– Куда? – вытирая рукавом потное лицо, криво усмехнулся Ривс. Духота подземной галереи давила, и он готов был на все, лишь бы кошмарные и, как ему казалось, бесплодные блуждания в темноте подземелья скорее закончились.
– Вперед, – потянул его Латур. – Линия идет к парку на окраине. Думаю, там мы сможем выйти наверх.
С трудом поднявшись, Ривс пополз следом за бывшим депутатом, мечтая о глотке свежего воздуха. Постепенно свет лампы, оставшейся у них за спиной, становился все слабее, и вскоре они опять оказались в темноте. Над головами что-то прогрохотало, и Латур остановился, напряженно прислушиваясь.
– Кажется, над нами шоссе, – сказал он. – Значит, осталось недолго. Ты как?
– Держусь.
И они поползли, с трудом двигая казавшимися налитыми свинцом ногами и руками. Где-то пискнули крысы, снова загрохотало над головой, и Латур пробормотал, что это, скорее всего, идут грузовики. Ривс пытался представить, что сейчас делается на оставленном ими складе, – наверное, полицейские надели противогазы и ворвались в ангар, но не нашли там беглецов и теперь совещаются, а может быть, уже догадались, куда скрылись разыскиваемые и идут по их следу? Но сзади не мелькают огни фонарей и не слышно шума погони. Неужели удастся добраться до парка?
Наконец Латур остановился и, нащупав в темноте скобы, ведущие наверх, подтолкнул к ним Ривса:
– Поднимись, ты сильнее меня. Слегка приподними крышку люка и посмотри. Только не вылезай сразу.
Протиснувшись в узкий ствол колодца, Ривс поднялся по скобам и, уперевшись спиной в одну стенку, а ногами в другую, слегка сдвинул крышку люка – сразу потянуло свежим воздухом, от которого закружилась голова. На улице был поздний вечер, но ему все равно показалось, что светло как днем – горели разноцветные огни реклам, светились гирлянды лампочек на колесе обозрения и шатре карусели, вспыхивали неоном названия аттракционов и ярко сияла надпись «Кегельбан». Да, Латур не ошибся, это парк «Шести Флагов».
Но почему не видно обычной для этого часа толпы, жадной до развлечений, почему не гремит музыка у аттракционов, не крутятся карусели и колесо обозрения, не стучат шары в кегельбане и не снуют по аллеям мелкие торговцы, во весь голос расхваливая свой товар?
Немного осмелев, Ривс еще больше сдвинул крышку люка и, осторожно высунув голову, осмотрелся: похоже, парк пуст. Неужели они блуждали под землей так долго, что успела наступить ночь и парк закрыли? Часов у них нет, небо над городом темное, аттракционы бездействуют, и вдалеке, за решеткой ограды, не видно потока машин. Что же, будем считать это удачей.
Он вылез из колодца и помог выбраться на поверхность ослабевшему Латуру. Закрыв люк, они пробрались туда, где потемнее, и улеглись на траву под густыми кустами.
– Здесь нас вряд ли будут искать, – шепнул Латур. – Но до утра надо уйти. У тебя есть надежное место в городе?
– Нет, – переворачиваясь на живот, ответил Ривс. Какие у него могут быть надежные места, после стольких лет, проведенных в тюрьме? Под ребра уперлась рукоять засунутого за пояс брюк пистолета, и он вытащил его, переложив в карман. Конечно, в случае чего, с этой игрушкой не пойдешь против полицейских автоматов, но с оружием как-то спокойнее себя чувствуешь.
– Если хочешь, можем вместе отправиться к моему знакомому, – предложил Латур, поднимаясь на ноги.
Стараясь держаться в тени, они дошли до ограды и перелезли через нее, очутившись в слабо освещенном переулке – тротуары пусты, ни одного прохожего, словно все вымерло, хотя в окнах домов горел свет и за занавесками колебались тени. Около подъездов замерли припаркованные автомобили, шелестели на ветру кроны пальм, росших по краям тротуаров, откуда-то доносились звуки радио или работавшего телевизора – прислушавшись, Ривс уловил знакомую мелодию: военный оркестр играл марш бронетанковых войск.
У перекрестка пришлось остановиться – впереди темнел бронетранспортер, и рядом с ним прохаживались солдаты в касках, вооруженные автоматами.
– Из-за нас? – разглядывая патруль, недоуменно пожал плечами Латур.
– Было покушение на президента, – ответил Ривс. – Здесь не пройдем, придется искать другие пути. И вообще, куда мы направляемся?
– В музей. Там работает мой старинный приятель. У него служебная квартира в здании музея этнографии. Знаешь, где это?
Ривс кивнул и потянул Латура за угол – один из солдат патруля повернулся в их сторону и начал вглядываться в полумрак переулка.
Посовещавшись, беглецы решили вернуться в парк и, пройдя через него, попытать счастья на других улицах.
Вторая попытка оказалась более удачной – им удалось незаметно проскользнуть мимо постов и выбраться в прилегавший к музею сад. Через несколько минут Латур негромко постучал в окно служебной квартиры своего приятеля.
Смотритель музея оказался седым, сгорбленным человеком, с иссеченным морщинами лицом. Ни о чем не расспрашивая, он провел их в комнату и, указав на остатки ужина, просто сказал:
– Подкрепитесь. Я все знаю, сегодня о вас говорили по телевизору. Это твой друг? – темные глаза смотрителя, прятавшиеся под нависшими бровями, в упор уставились на Ривса.
– Да, мы вместе бежали, – наливая себе воды, ответил Латур. – Ты можешь приютить нас на некоторое время?
– Оставайтесь, – пожал худыми плечами хозяин и подошел к телевизору.
– Почему везде военные? – рассматривая висевшие на стенах ритуальные маски, бубны и копья кочевников, спросил Ривс. Есть ему совершенно не хотелось, но горло пересохло от страшной жажды, и он, взяв со стола кувшин, отпил прямо из узкого горлышка.
– Вы ничего не слышали? – Смотритель включил телевизор. На экране появился плотный человек в военной форме. – Сегодня убит президент и власть в руках армии, вернее, столичного гарнизона. Видите, выступает глава военного комитета.
– Полковник Колар, – потрясенно прошептал Ривс и обессиленно опустился на циновку...
Дома никого не было и, пошатавшись по комнатам, Греди не сразу вспомнил, что вчера сам отправил жену и детей в загородный дом – в случае осложнения обстановки им лучше быть в полной безопасности. Глупец, если бы вчера он знал, как обострится обстановка!
Лоб пылал, словно у него внезапно поднялась температура, в голове вертелась какая-то навязчивая мысль, которую никак не удавалось додумать до конца, по телу время от времени пробегала нервная дрожь и, как при насморке, скребло в носоглотке. В ушах звучал голос президента, сказавшего на прощание о предательстве. Эдвин тогда не ответил, надеясь вернуться через несколько минут и рассеять сомнения, а теперь уже не ответишь. Разве что приведется встретиться на Страшном суде?
Открывая дверцы шкафов, выдвигая ящики, Греди что-то искал, лихорадочно вороша вещи, бросая все на пол, переступая через кучи тряпья и ставшие теперь абсолютно ненужными папки с деловыми бумагами, не найдя нужного, начинал поиски вновь, бормоча бессвязные ругательства и угрозы.
