вмешивайся. Можешь сердито сопеть, это производит на клиентов хорошее впечатление.
— На каких клиентов?
— Слушай! — Жорка сделал круглые глаза. — В кого ты такой любопытный? Не переживай, все будет нормально. Просто жулик один зажал бабки и не отдает.
— А кому он должен и за что? — не унимался Фомин.
— Чего пристал? — разозлился Жорка. — Увидишь кому.
На улице остановились темно-синие «жигули». Вышел водитель — хорошо одетый мужчина лет сорока. Сухощавый, очень длиннорукий, что придавало ему сходство с большой, сильной обезьяной. Через минуту он вошел в бар и направился прямо к ним.
— Развлекаетесь?
— Виктор Степанович, это мы так, — залебезил Жорка.
— Ладно, пошли…
Усадив их на заднее сиденье «жигулей», Виктор Степанович плавно тронул с места и, посмотрев в зеркальце на Фомина, спросил:
— Ты от Александра Михайловича?
— Да, — Юрка немного смутился под его оценивающим взглядом, но Виктор Степанович уже смотрел на дорогу.
— Сейчас едем обедать к одному знакомому. Там и поговорим о делах.
Машина проскочила через центр, свернула на набережную, потом запетляла среди теснившихся в переулках старых домишек и уверенно втиснулась в узкие ворота двора, заставленного ящиками, пустыми бочками.
— Приехали, — Виктор Степанович выключил мотор.
Тщательно заперев дверцы, он кивком подозвал парня в белой поварской куртке, курившего у двери с марлевой занавеской.
— Лева здесь? Скажи, Виктор приехал. Иди, иди, — видя отразившееся на лице парня сомнение, Виктор Степанович слегка подтолкнул его. — Живей! — Парень, оглядываясь, пошел.
— Поглядим на аппарат Левы, — Виктор Степанович, широко шагая, направился в угол двора. Юрка и Жора поплелись за ним.
— Хорошая тачка! — Виктор похлопал крепкой ладонью по крышке жемчужно-серой «волги». — С видео и стереомузыкой.
— У фарцы перекупил, — авторитетно заявил Жорка. — Вроде в разных государствах живем — одни только смотрят, а у других все есть.
— Не юродствуй! — оборвал его Виктор Степанович и обернулся к подошедшему маленькому полному человеку кавказской наружности, одетому в белый халат. — Вот и любезный хозяин. Привет, Лева! Не ждал?
Толстенький седоватый Лева, изображая искреннюю радость, раскинул в стороны короткопалые руки:
— Всегда рад, всегда жду! — Он сделал широкий жест в сторону двери за марлевой занавеской. — Прошу!
— Где? — шагая рядом с ним, спросил Виктор Степанович.
— Как всегда, — шариком катясь впереди, ответил Лева и предупредительно приподнял марлю, пропуская гостей.
В узком коридоре пахло харчо и шашлыком, за открытыми дверями были видны облицованные кафелем стены, широкие столы с надписями: «Для сырого мяса», «Холодные закуски». Миновали выход в торговый зал, где за столиками сидели люди и сновали официантки, поднялись по узкой лестнице на второй этаж и, пройдя еще одним коридорчиком, попали в небольшую комнату со стенами, обшитыми деревянными панелями. Длинный стол был уже сервирован — графинчик с водкой, пара бутылок коньяка, кувшин сока, большое блюдо жареного мяса, зелень, отварной картофель, ветчина, селедка под соусом, красная рыба, масло.
— Присядь, — кладя себе на тарелку рыбу, кивнул на свободный стул Виктор Степанович. Лева послушно сел.
Поняв, что можно приступить к трапезе, Юрка и Жора тоже стали подвигать к себе блюда.
— Хорошая у тебя машина, — наливая в хрустальный фужер яблочного сока, заметил Виктор Степанович.
Лева достал из кармана халата скомканный носовой платок, вытер пот со лба и закивал, заулыбался. Виктор Степанович стрельнул в него взглядом и продолжал:
— Вчера был в твоем районе, хотел зайти, не стал беспокоить. Думаю, лучше сегодня с ребятами загляну, потолкуем по-приятельски и решим проблемы. Ты как?
— Конечно, конечно, — снова закивал Лев Михайлович.
— Врешь ты, Лева, — скучно сказал Виктор.
— Клянусь! — прижал ладошки к пухлой груди Лев Михайлович и, как показалось Юрке, готов был даже съехать жирным задом со стула и бухнуться на колени. Поглядывая на него, Юрка решил: гостеприимный хозяин, наверное, и есть должник-жулик. Иначе почему с ним так разговаривает Виктор Степанович?
— Отчего ты молчишь, Виктор? — с мольбой спросил Лева.
— Запонки из серого жемчуга носишь? — промокая губы салфеткой, ухмыльнулся Виктор Степанович. — Под цвет машины? Сейчас, Лева, запонки не в моде.
Лев Михайлович шустро подтянул манжеты сорочки в рукава халата и снова застыл в выжидательной позе.
— Спасибо, накормил, — отложил салфетку Виктор. — Теперь перейдем к деловой части. День — червонец!
— Витя, подумай что говоришь! — молитвенно поднял руки к потолку Лев Михайлович.
— Подумал и подсчитал, — сухо сказал Виктор Степанович. — Будешь пререкаться, станет пятнадцать рэ. Ничего, поднимешь. В крайнем случае сдашь свою тачку в Южном порту.
Лев Михайлович застонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Юрке стало жалко его, маленького, толстого, убитого горем, правда, непонятно — каким?
— Это последнее слово? — глухо спросил Лева.
— Последнее слово дают на суде, — назидательно ответил Виктор. — А мы в дружеском кругу. Пока…
— Хорошо! — хозяин встал, поправил узел галстука. — Где и когда?
— Сегодня, сейчас, здесь! — ткнул пальцем в стол перед собой Виктор Степанович.
— Побойся Бога! — возмутился Лев Михайлович.
— Завтра будет уже по пятнадцать, — хищно улыбнулся Виктор Степанович.
— Ладно… — Лева сразу сник, словно из него выпустили воздух. — Я пойду?
— Не забудь о нашем беспокойстве, — вслед ему сказал Виктор Степанович. Лева, не оборачиваясь, дернул плечом, будто его хлестнули плетью по спине, и выскочил за дверь.
— Спекся! — Жорка весело подмигнул Юрке.
— А чего это: день — червонец? — спросил тот.
— Счетчик, как в такси, — пояснил Виктор Степанович. — Каждый день просрочки долга — десятка. Не думай, таких наказывать надо, чтобы знали. — И добавил: — В твоем возрасте пора знать про счетчик.
— Откуда мне знать? — хмуро выдавил Фомин. Сегодняшнее дело ему не нравилось: попахивает вымогательством. И зачем он здесь нужен? Неужели этого слизняка Леву не могли придавить без него? Да и что давить, он и так сам все отдал.
— Сидишь прикидываешь, как обирали бедного Леву? — усмехнулся Виктор. — А ты знаешь, сколько Лева в день имеет? Здесь чебуреками с лотков торгуют, воду продают, официантки клиентов обсчитывают. И все Леве отстегивают. Зарплата у него сто пятьдесят, зато какая тачка! А запонки? Не в наследство же это получил! В свое время голый и нищий Лева занял денег и купил себе место в захолустном привокзальном ресторане, затем стал директором вагона-ресторана, потом перебрался в Москву, построил роскошную
