— Слушаю. Что у вас? — на всякий случай подвинув поближе шариковую ручку, ответил старший лейтенант.
— Вот… — Светлана потянула за рукав Фомина.
Юрка переминался с ноги на ногу и молчал.
— Я слушаю, говорите, — поторопил дежурный. — В чем дело?
— Хочу сделать заявление… — наклонившись и чуть не сунув в окошечко голову, запинаясь, произнес Фомин.
— О чем? — поднял брови дежурный, подозрительно втягивая в себя ноздрями воздух.
— О себе, — пояснил Юрка. — Я с повинной пришел.
— Самогонщик, что ли? — усмехнулся старший лейтенант.
— Я? — удивился Фомин. — Не, я не самогонщик.
— Тогда говорите яснее, гражданин, — посуровел дежурный. — Что вы совершили? Какое преступление?
— Преступление? — озадаченно переспросил Фомин. — Я не преступник, вернее, преступник не я… Я скорее всего дурак.
— Дураки не по нашей части. Для них существуют психбольницы, — оборвал его дежурный. — Скажите, гражданин, вы сегодня выпили?
— Немного, но это не имеет отношения к делу.
— Имеет, — отрезал старлей, вытирая скомканным платком потную шею. — У вас что-нибудь украли?
— Да нет же, нет… — пытался объяснить Юрка.
— Я спрашиваю, с вами или вашей подругой что-нибудь случилось? — гнул свое дежурный.
— Не случилось. Вернее, случилось, но только со мной. Я заблудился в жизни и теперь пришел к вам.
— Очень хорошо, — терпеливо согласился дежурный. — Правильно, что пришли. Но надо было это сделать в трезвом виде, а не после возлияния. Пора кончать с уродливым явлением.
— Извините, — сникая, почти прошептал Фомин.
— Девушка! — привстал со стула дежурный. — Забирайте приятеля и ведите домой, чтобы больше не заблудился. Если надо, пусть проспится и завтра трезвый придет. Забирайте, забирайте, не то я сейчас его в вытрезвитель отправлю!
— Как вы так можете! Его надо выслушать! — оттолкнув Юрку от окошечка, попыталась урезонить дежурного Светлана.
— Девушка, я могу передумать! — с жесткой улыбкой пригрозил старший лейтенант. — Уводите, пока я добрый. Сирин! — приказал он милиционеру, стоявшему у дверей. — Проводи граждан.
— Прошу! — резко подскочил к ним молоденький сержант.
— Пошли, — Светлана взяла Фомина под руку. Они вышли из дежурки.
— Видал? — снимая фуражку, обратился дежурный к милиционеру. — Выжрут пару стаканов и идут над нами измываться. В жизни он, видите ли, заблудился! По годам мальчишка совсем, а туда же! Сам еще жизни по-настоящему не знает, а успел заблукать. Теперь ему милиция вместо Сусанина, что ли?
— Добрый ты, Мозгунов, — ответил сержант. — Отпустил алкаша.
— Э-э, — отмахнулся тот. — Ничего, на ногах стоит, девица его до дома доставит…
Из милиции шли молча. Юрка закурил, сгорбился.
— Завтра сходим еще, — Светлана упрямо сжала губы.
— Нет, я больше не пойду, хватит, — криво усмехнулся Фомин. — Зачем, когда везде одно и то же? Только красивые слова по радио, по телевизору да в газете. А на самом деле?
— А зачем ты пил? — остановилась Светлана. — Зачем?
— От безысходности! Я сегодня в церковь ходил и в райком комсомола. Поп хоть выслушал до конца, а в райкоме сидит этакий попугайчик-всезнайка и выясняет, где ты прописан и когда последний раз платил взносы. «В комсомоле все на ты»… — зло передразнил Юрка.
— Обиделся? — успокаивающе погладила его по плечу Светлана. — Это у тебя обида на самого себя кричит, а не только на чиновничка.
— Не знаю… — обмяк Фомин.
— А если сходить в райком партии? — предложила Светлана.
— В таком виде? — обозлился Юрка.
— Тогда завтра сходи, — продолжала настаивать она.
— Ладно, видно будет…
Решился он только в пятницу, во второй половине дня. Помывшись, надел чистую рубашку и вышел из дома. Чтобы не потерять решимости, сел в троллейбус и сошел на остановке напротив здания райкома. Внизу стоял милиционер. Выслушав немного оробевшего Фомина, он позвонил в приемную первого секретаря и пропустил Юрку.
Средних лет женщина, сидевшая в приемной, предупредила, что первый очень занят. Предложила записаться на прием. В ответ он попросил доложить, что пришел посетитель с очень важным вопросом, готовый ждать хоть до ночи. Он убеждал и просил так настойчиво, что секретарша уступила и скрылась за дверью кабинета.
— Ждите, — вернувшись, сказала она. — Обещал принять.
Время ожидания тянулось медленно, и Юрке казалось, что он уже успел забыть слова, приготовленные им для беседы, перепутал их с другими, совершенно пустыми и никчемными. Он снова начинал твердить про себя, как рассказывать, с чего начинать, о чем просить, решая, стоит говорить о Светлане или нет?
Неожиданно открылась дверь кабинета и вышел пожилой человек в строгом костюме. Взглянул на Юрку.
— Вы меня ждете?
— Я, — Фомин поднялся со стула.
— Извините, сегодня принять не смогу. Должен срочно уехать, вызывают, — он взял Юрку под локоть и повел к выходу. — Если можно, скажите коротко, в чем дело, я попробую вам помочь.
— Коротко не получится, — идя вместе с ним к лестнице сказал Фомин. — Много всякого накопилось.
— Я, к сожалению, тоже не всегда хозяин собственного времени, — с извиняющейся улыбкой объяснил секретарь. — Если не возражаете, давайте встретимся в понедельник? Приходите с утра. Как ваша фамилия?
— Фомин, Юра Фомин. А может, я сегодня подожду?
— Сегодня я сюда уже не вернусь. Лучше в понедельник, чтобы точно. Договорились? — он подал на прощанье руку.
Глядя вслед черной «Волге», увозившей секретаря, Фомин подумал, что еще до понедельника ему придется сохранять в себе решимость прийти сюда вновь…
В субботу занимались мелкими домашними делами, а в воскресенье Светлана потащила его на птичий рынок за кормом для рыбок, которых она разводила в аквариуме. Спускаясь в метро, он держал ее за руку, но на перроне замер, не в силах оторвать взгляда от идущей навстречу компании. Мирон! Тот самый Мирон, приятель Виктора Степановича!
Мирон шел навстречу, держа под руку девицу; рядом — еще несколько крепких парней и девушки — модно одетые, веселые, успевшие загореть под жарким летним солнцем.
Юрка, выпустив руку ничего не понимающей Светланы, рванулся к поезду и нырнул в толпу пассажиров. Скрыться, исчезнуть, пока не вцепились репьем, вызнавая, где он обосновался, чтобы вечером опять подкараулить в подворотне! Услышал сзади: «Девку!» — и топот ног.
Чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, Фомин влетел в вагон, раздвинув руками закрывающиеся двери. Быстро обернувшись, успел увидеть Мирона, подбежавшего вместе с незнакомым парнем к отправляющемуся поезду. Промелькнул за стеклами дверей ярко освещенный перрон, потом пошла темнота тоннеля с мелькающими огнями контрольных ламп.
«Светлана! — обожгла мысль. — Это же о ней они кричали: „Девку!“ Сейчас Мирон начнет выяснять
