голосом, это получилось непроизвольно. Я была измотана, потому что последнее время плохо спала, практически ничего не ела, без конца представляя, как мой Костя нежится на пляже со своей женой.
– Деточка, с тобой что-то не так, – проницательно заметил Саша.
– Тоже мне бином Ньютона, – усмехнулась Тоська, сидя за своим столом. – С ней уже месяц что-то не то. Только это не лечится, к сожалению.
– Смейтесь-смейтесь, – угрюмо буркнула я и побежала курить.
Саша вышел вслед за мной через пару минут и еще пару собирался с духом. Потом спросил:
– Что, все так плохо? Я никогда тебя такой не видел.
– Знаешь, я сама себя такой никогда не видела, – призналась я. Странно говорить об этом с ним, но почему бы и нет. В конце концов, даже когда мы встречались, несмотря на поцелуи и в меру интересный секс, мы были больше друзья, чем любовники. Я всегда больше любила с ним поговорить, чем молча смотреть на его лицо, в его глаза, как было с Костей.
– А у меня, представляешь, есть девушка, – поделился новостью Саша, и я с удовольствием выслушала его рассказ о романтическом знакомстве, которое состоялось в клубе на 1905 года после нескольких бокалов коктейля Б-52.
– Я счастлива за тебя, – совершенно искренне сказала я, радуясь, что теперь не являюсь причиной его разбитого сердца. Впрочем, мне кажется, с его сердцем все и до этого было в порядке.
– А ты сама… ты счастлива? – осторожно поинтересовался он.
Я, не зная, какой ответ ему придется по душе, больше на всякий случай пожала плечами и не стала ничего говорить. Махнув своему бывшему рукой, я отправилась в женский туалет и там долго, с тщательностью, изучала смотрящую на меня из зеркала бледную незнакомку с кругами под глазами и с сухими, обветренными губами.
– Страшнее атомной войны, – сказала я ей вслух и усмехнулась. Всего несколько дней без него, и я бросаю краситься и следить за собой – разве это нормально? Неужели же он там с женой? Опасные мысли вернулись, как бы я ни гнала их прочь, поэтому я перестала сопротивляться привычному уже меланхолическому настроению. Только накрасила губы блеском и заставила себя выпить стакан зеленого чая. Мне надо держать себя в руках, беречь свою красоту, и без того далекую от идеала. Через несколько дней вернется он, и что я ему покажу – женщину, страдающую от неразделенной любви?
– Саш, у тебя телефон звонит, – заглянула в туалетную комнату Тоська. – Какой-то Пришелец.
– Что? – ахнула я, моментально возненавидев себя за то, что не взяла телефон с собой в курилку. Ведь всегда же, везде я его таскала с собой, но почему именно сейчас, именно в эту минуту я его забыла? Я побежала по коридору, споткнулась о ножку стола, грохнулась на пол и, не обращая внимания на острую боль в бедре, рванула в кабинет. Больше всего я боялась, что Костя сбросит вызов, тогда мне придется перезванивать ему самой, а это не так здорово для нашей игры в кошки-мышки. Мышка старательно прикидывалась кошкой, я делала вид, что совсем не скучаю по нему.
– Алло? – Я постаралась дышать ровно, а говорить непринужденно.
– Ты занята? – осторожно спросил он.
– Нет, нет… я просто была в коридоре. Не взяла с собой телефон, – выпалила я, жалея, что не успела придумать ничего более независимого.
Он помолчал, а я против воли почувствовала, что от его голоса по моему телу растекается теплая волна счастья.
– Курила, да? Ты в курсе, что много курить вредно?
– В курсе, – улыбнулась я.
Его неуклюжие попытки воспитывать взрослую женщину были умилительны. И давали мне право думать, что ему важно, чтобы я была здорова. Он заботится обо мне. Глупо, конечно, но я цеплялась за любую возможность убедить себя в его серьезной, большой любви ко мне.
– Ты только береги себя. Что ты делаешь сегодня вечером?
– Буду… ну, дома, – растерянно протянула я, не понимая, зачем он спрашивает. Он-то все равно сейчас в этом своем Египте.
– Может, я тебя встречу? – предложил он, и мое сердце немедленно громко стукнуло в груди.
– А что, ты в Москве?
– Во Внукове. Уже приземлились, так что к концу твоих трудовых будней я вполне могу оказаться около твоего порога. Ты будешь этому рада? Я ужасно соскучился.
– Я тоже, – слабым голосом прошептала я.
Неужели я его увижу? Неужели он меня поцелует? Стоп, он что, говорит из самолета?
– Я привез тебе кальян. Раз уж ты все равно куришь дома, будешь дымить вкусным табаком.
– Ты в самолете?
– Ага, – ответил он, введя меня на секунду в замешательство. А как же жена? Хотя она могла выйти в туалет. Но если так, то он рисковый парень.
– Я закончу в шесть. Могу в половине шестого.
– Ой, мне пора. Я буду в шесть, – пробормотал он и, словно в подтверждение моих мыслей о жене, в ту же секунду повесил трубку. Я стояла посреди офиса и с задумчивым видом вертела телефон. Тут он вдруг снова зазвонил.
– Да, алло. Что-то забыл? – спросила я, но это была всего лишь Жанка.
– Я-то ничего не забыла, – возмущенно заявила она. – А вот ты в порядке?
– Меня об этом сегодня уже второй раз спрашивают, – рассеянно заметила я. – Ну а у тебя чего?
– У меня? Да свинство невозможное. Этот ливень!
– Чем тебя не устраивает ливень? – усмехнулась я.
Жанка фыркнула.
– На кой черт я утром помыла машину, если теперь все встречные фуры обливают меня грязью!
– Так ты позвонила, чтобы сказать, что тебе машину пачкают? – уточнила я.
– Не просто пачкают, а окатывают грязью сверху донизу. А я, между прочим, даже воском ее натерла, машинку мою!
– Ах ты, бедненькая, – рассмеялась я.
Жанка вообще-то не отличалась особенной аккуратностью, так что машину она мыла раз в полгода, по большим праздникам. Хотя, казалось бы, при ее жизни на земле это можно было делать хоть каждый день.
Подруга немного успокоилась, излив на меня все свои проблемы. Ее дети нарисовали на стене «скелетона», получилось очень натурально, а поскольку они пустили в ход маркеры, теперь это не оттереть. Муж опять доел салат из миски и оставил ее, пустую, в холодильнике. Сама же Жанка никак не может найти время, чтобы посмотреть фильм, который я дала ей еще два месяца назад.
– Не жизнь, а сказка, – напоследок буркнула она. – А что у тебя?
– Он приехал, – тихо сказала я.
– О, кто о чем, а вшивый о Косте. Когда ж это кончится?
– Надеюсь, что никогда, – снова против воли я вела себя, как влюбленная кошка. Что поделать, в каком-то смысле я ею и была. Только что не мяукала по ночам, так еще не вечер. А вечером я через силу вбивала в компьютер заметку об аварии в Подмосковье. Авария была скучная, с одним трупом, обычно начальство не дает санкции писать о таком. Но тут была пикантная подробность, трагедия произошла из-за вышедшего на дорогу лося. Лось остался жив и ушкандыбал в лес, а на дороге осталась перевернутая фура и разбитая «BMW».
Наконец часы пробили восемнадцать ноль-ноль, и я, поколебавшись пару минут на тему «опоздать – не опоздать», не выдержала и полетела на улицу. Он уже стоял там, действительно загорелый, в белой футболке и бежевых шортах чуть выше колена. Я увидела его и чуть не прослезилась. Это были самые долгие семь дней в моей жизни.
– Ну, здравствуй, – с облегчением выдохнул он и прижал меня к себе.
– Здравствуй, – шепнула я в ответ и прижалась щекой к его груди. Его сердце билось ровно, тогда я подняла на него глаза и подумала – и что только я в нем нашла? Долговязый, худой незнакомец. Пришелец.
Мы отправились ко мне. Нам не хотелось ни гулять, ни есть, ни пить, ни говорить. Желание было одно:
