– Да, с самого начала. Как только увидел тебя.
– И ты уже успел выучить язык дикарей?
– Я времени зря не терял. Конечно, я пока не могу сказать, что свободно владею каким-то из услышанных языков, но кое-что понимаю.
– Ты говорил с аж-сулами о том, о чем только что говорил со мной?
– Нет, – покачал головой Тейт. – Они к такому разговору не готовы. Келгани грезит войной и не интересуется ничем, кроме предстоящих боев. Уочиту всё равно, что происходит вокруг, если только это не касается еды или мягкости его постели. Кинбатаб настолько погряз в своих сверхидеях и собственном величии, что заикнись я сейчас о возможности описанного мной развития событий, он и меня прикажет заклеймить как предателя.
– Ладно, это я поняла, – перебила его Зали. – Но почему ты хочешь учить меня? Почему бы тебе самому не стать тем, кто первый выйдет на контакт с дикарями, когда возникнет такая необходимость?
– На то есть несколько причин, крошка-Зали, – сказал Тейт. – Я хоть и не обещал твоим родителям, что позабочусь о тебе, но думаю, если бы они знали, в какой ситуации мы окажемся, то потребовали бы от меня это обещание. Кроме того, ты ведь знаешь, я не люблю привлекать внимание. Моя работа всегда была в тени, и мне это нравится.
– Иными словами, ты, как обычно, не хочешь брать на себя ответственность? – в эти слова Зали не вкладывала упрека, она не раз слышала от родителей подобные фразы в адрес дядюшки Тейта, и это было в порядке вещей.
– Ты говоришь прямо как твоя мать, – усмехнулся Тейт. – Ты вообще очень похожа на неё в молодости.
Сказав это, он на миг будто выпал из реальности. В его глазах, смотрящих даже не на Зали, а куда-то сквозь нее, появилась тихая, но пронзительная нежность. Затем он моргнул и снова превратился в дядюшку Тейта – мудрого, ироничного и холодного. Он сказал:
– Я ни к чему не принуждаю тебя. Ты пришла ко мне за советом, но я не даю советов. Я могу дать только выбор. Теперь он у тебя есть. И как ты им распорядишься, дело твоё.
– Мне нужно немного подумать, – сказала Зали.
– Конечно, обдумай всё как следует. Но слишком не затягивай, время – единственный ресурс, который не восстанавливается.
Зали поблагодарила дядюшку Тейта и побрела в сторону своего шатра. С каждым шагом она чувствовала, как на нее наваливается груз будущего – дни, проведенные за бессмысленными и тяжелыми занятиями, переход на низшую ступень общества, одно и то же день за днем. Она повернула назад и догнала Тейта:
– Я согласна.
– Хорошо, – улыбнулся Тейт. – Увидимся за ужином.
И ушел, оставив Зали среди шатров с новыми размышлениями, с новыми страхами и надеждами.
Но ужин на этот раз пришлось отложить. Ближе к ночи в лагерь вернулся разведотряд, груженный оружием и консервами. Аж-сулы собрали на командном пункте экстренное совещание.
Ферулан разложил на столе карту, испещренную пометками и указал, где находятся оружейные магазины, где склады продовольствия, и где можно достать средства передвижения. В завершение доклада он указал на точку в центре карты:
– А здесь засели дикари. Тоин утверждает, что их всего несколько десятков. Часовые стоят по углам крыши и внутри здания у входа. Вряд ли они сунуться оттуда, пока они слишком напуганы. Но кто знает, что будет дальше. Думаю, медлить нельзя.
– Завтра же утром, – сказал Келгани, – Я распоряжусь отправить туда штурмовиков. Думаю, человек пятьдесят хватит, чтобы уж наверняка.
– Пятьдесят? – спросил Кинбатаб таким тоном, будто принимал участие в детском споре и снисходительно делал вид, что воспринимает спорщиков всерьез. – Пятьдесят наших солдат, чтобы разбить какую-то жалкую кучку дикарей с рогатками?
– Не с рогатками, а с боевым оружием, – уточнил Ферулан, будто и не заметил, каким тоном с ним разговаривали.
– Пусть даже так, – не унимался Кинбатаб. – Пусть они хоть пулеметами увешаются, а в задницу засунут по гранате. Но это все равно дикари. Пятьдесят бойцов – это слишком много. Лучше бы они остались в лагере.
– Боишься остаться без охраны? А скажи-ка мне, чего ты боишься больше – нападения дикарей на лагерь, или что свои же взбунтуются, а у тебя не будет хватать солдат, чтобы подавить сопротивление?
– Ты такой шутник, Келгани. Тебе бы толпу развлекать, – без тени улыбки сказал Кинбатаб. – Если хочешь, чтобы было пятьдесят, пусть будет пятьдесят. Только знай, что я с этим не согласен.
– Я попробую это пережить, – сказал Келгани. – Значит решено. Завтра штурмовики отправляются в путь. Нужно, чтобы с ними отправился кто-нибудь из вас и помог сориентироваться на месте.
Ферулан поднял взгляд от карты и сказал:
– Дайте мне сытный ужин и мягкую койку, чтобы я мог выспаться как следует, и завтра я буду готов отправиться в путь.
– Я тоже поеду, – сказал Ольт.
Он все еще не был готов встретиться с Ное с глазу на глаз и хотел использовать любую возможность оттянуть эту встречу, несмотря даже на то, что смертельно устал после поездки.
Когда совещание закончилось, и странники вышли из палатки, каждый почувствовал на коже дуновение непривычно прохладного ветра. Но эта прохлада не принесла облегчения, было в ней что-то неприятное. Еще один резкий порыв ветра заставил Ольта зажмуриться и прикрыть лицо тыльной стороной ладони. Он понял, что было не так – в воздухе кружилась пыль, и мелкие песчинки хлестали по рукам и ногам, будто сотни иголочек впивались в кожу.
– Намечается буря, что ли? – спросил Ферулан.
– Похоже на то, – ответил Келгани. – Лучше бы нам переждать её в шатрах, сделать какие-то укрепления…
– Давайте попробуем узнать у Ралтауна, – предложил Ольт. – Если нам грозит серьезная опасность, он должен знать об этом.
Он приблизился к молодому киничу, который так и не проронил ни слова за всю поездку и всё так же походил на пустоту, напялившую костюм странника.
– Эй, Ралтаун, – потряс его за плечи Ольт. – Хватит витать в облаках, нам нужна твоя помощь.
– Что?
Ралтаун моргнул и тряхнул головой, будто только что очнулся от яркого сна.
– Ты чувствуешь ветер? Это буря? – спросил Ольт, стараясь не терять контакта глаз.
– Это город, – едва слышно сказал Ралтаун, и его лицо озарилось нездешней блаженной улыбкой.
После этого он снова впал в прострацию, и как Ольт не тряс его за плечи, больше не вернулся.
– Ну что там? Что он сказал? – спросил Келгани.
– Он говорит, это город, – пожал плечами Ольт.
– Видно, парнишка еще не отошел от нашего рейда. Всё ему город мерещится, – предположил Ферулан.
– В любом случае, – подытожил Кинбатаб, – нужно предупредить всех, чтобы оставались в шатрах, пока всё это не закончится, или ситуация не прояснится.
Келгани едва ли не впервые был полностью согласен с Кинбатабом, и они, не мешкая, отправились на поляну, где лагерь собрался к ужину.
Многие странники уже самостоятельно оценили ситуацию и ушли укреплять палатки. Другие получили указания от аж-сулов и последовали примеру первых.
В этот вечер в лагере было тихо – все занимались делом, поглубже вбивали колышки, на которых крепились шатры, и обкладывали подпорки камнями. Было слышно только как ветер шумит в кронах деревьев и швыряет горсти песка на холщевые бока серо-зеленых палаток.
Странники готовились к буре, но никто не ожидал, что всё будет происходить именно так. Небо в эту
