повстанцев – киничийцы, что с них возьмешь? Многие сразу кинулись бежать, но Аверлан не из тех, кто отпустит врага. Он отдал приказ преследовать отступавших. Да только как их преследовать? Многие побросали макуавитли прямо там, на площади. А без оружия их ведь никак не отличишь от остальных кинченцев. Это уже был не бой, а какое-то истребление. Я не знал, в кого стреляю – всё смешалось. А Тейт все продолжал твердить в громкоговорители о великом дне.
Незнакомец замолчал, но сказанного Зали было явно недостаточно. Она спросила:
– А дальше? Что было дальше?
– А дальше началось утро, и до меня начало доходить, что мы все наделали. Кругом трупы, стоны умирающих. И всё это – наши собратья, которых уничтожила своя же армия или собратья, которых успели прикончить повстанцы. Сотни и сотни. Немыслимо. Тем временем в городе начались беспорядки – обезумевшие кинченцы крушили фабрики, магазины, даже подпалили фармацевтическую лабораторию. Сейчас, наверное, во всем городе не сыщешь магазина, в котором бы что-то осталось. Вынесли все под чистую – своих же грабили. Потом, конечно, городская охрана принялась наводить порядки, и улицы постепенно опустели. Сама видишь, сегодня тут не слишком людно.
– Понятно, – сказала Зали, хотя на самом деле ей мало что было понятно. Она решила полностью вжиться в роль наивной слушательницы, надеясь, что так сможет узнать больше, – Выходит, это всё дело рук Тейта? Он это затеял?
– Выходит, что так.
– Теперь его будут судить?
– Это вряд ли, – усмехнулся незнакомец. – Можешь сходить его повидать. Он лежит на помосте у трибуны с аккуратной дыркой в затылке. Говорят, его свои же и прикончили, когда стало понятно, что восстанию конец. И не побоялись позора – в спину стреляли. Хотя в данном случае, думаю, это было по справедливости. Тейт и сам оказался мастером заходить со спины, ты не находишь?
– И что же, получается, пока шел бой, он спокойно себе вещал с трибуны?
– Конечно, нет. По громкоговорителям транслировали запись. А сам Тейт скрывался в какой-то норе. Говорят, его оттуда выволокли, поставили за трибуну и пристрелили. Видимо, повстанцы и сами не слишком любили своего предводителя. Странное дело, да?
– Да уж, странное, – пробормотала Зали, на миг словив себя на мысли, что ей будет не хватать дядюшки Тейта. – Но теперь-то всё закончилось?
– Куда там! Кажется, все только начинается.
– В каком смысле?
– Когда началась вся эта бойня, там уже было ничего не понять. Мы теснили повстанцев к улице Ферулана, гнали их к заграждениям. В это время отряд под предводительством какого-то Ное прорвался в ажсулат. Когда стали допрашивать повстанцев, оказалось, что ни один из них этого Ное не знает, якобы, он вообще не с ними.
Зали похолодела.
– Ты уверен? Уверен, что всё было именно так? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Еще как уверен. Келгани взяли в заложники. Я сам видел – аж-сула вывели на балкон, и к его виску была весьма недвусмысленно приставлена пулаха. Пока никаких требований не выдвигали. Там на площади теперь собралась толпа, все ждут продолжения. Наши боятся сунуться, так и торчат остолопами у стен ажсулата. Наком Аверлан при всех пустил себе пулю в лоб – он ведь отвечал за безопасность Келгани, не вынес позора. Тут-то я и не выдержал. Просто прыгнул в машину и поехал – лишь бы подальше от всего этого. Знаешь, ни одной мысли тогда в голове не было. Только жуткий калейдоскоп лиц, вспышек, всей этой крови и грязи вокруг. А теперь куда мне? В пустыне я и недели не протяну, а если вернусь – казнят за дезертирство.
Зали рассеяно поблагодарила незнакомца и быстрым шагом направилась в сторону центра. Мысли путались в голове, мозаика не складывалась, и только размеренный шаг придавал ей уверенности. Вскоре она услышала отдаленный шум, невнятный ропот толпы. Чем ближе она подходила к центру, тем громче и отчетливее он становился.
Наконец, она свернула с улицы Ферулана, и перед ней раскинулась площадь, наводненная кинченцами всех каст и возрастов. Казалось, тут собрался весь город. Странники оживленно галдели и перекрикивали друг друга. Тут же были и представители регулярной армии – они оцепили здание и никого не подпускали, но и сами войти не решались.
Протиснувшись сквозь толпу, Зали приблизилась к военным. Увидев непрошенную гостью, те наставили на нее автоматные дула.
– Что тут происходит? – спросила Зали, держась на безопасном расстоянии.
Ответа не последовало. Камаштли смотрели сквозь неё и будто не замечали, но при этом продолжали держать на мушке.
– Вы меня слышите? Я спрашиваю, что происходит?
Военные снова проигнорировали вопрос, но из толпы позади раздался чей-то голос:
– Да и так ясно, что происходит – аж-сула держат в заложниках, а эти торчат тут, чтоб не выглядеть мих-бакулами. Хотя тут каждому понятно, что они бесполезны.
– Мих-бакулы! Мих-бакулы! – раздавались выкрики в толпе.
Никто из военных даже не шевельнулся. Зали осторожно сделала шаг вперед и сказала:
– Мне нужно пройти внутрь.
– Не положено. Сказано никого не впускать, – наконец отозвался один из камаштлианцев. – Ное сказал, если кто-то войдет – он прикончит Келгани.
– Вы что, теперь подчиняетесь приказам повстанца? – огрызнулась Зали.
– Мы здесь, чтобы защитить Келгани.
– Так что ж вы его не защищаете? Думаете, вы ему тут сильно поможете?
– У нас инструкция, – коротко ответил камаштли.
– Хорошо, – Зали поняла, что бесполезно договариваться с простым солдатом. – Кто у вас тут главный?
Видимо, решив, что и так уже сказал достаточно, камаштли снова прикинулся истуканом и не отвечал. Тогда Зали повторила вопрос, постаравшись придать голосу как можно больше грозной уверенности:
– Холькан, я Маклет Бурнам Зали, глава допросной комиссии и приближенная аж-сулов. Так что попробуй вспомнить, кто у вас тут главный и назови мне имя.
– Наком Аверлан, – ответил камаштли, но сразу спохватился. – То есть, теперь уже Наком Сет.
– И где я могу его найти?
Ответа не потребовалось, потому что в этот самый миг кто-то подошел к ней сзади и похлопал по плечу. Обернувшись, Зали увидела невысокого пожилого камаштли в броне. Его лицо уже начало покрываться морщинами, но глаза сохранили молодую живость.
– Что ты мешаешься под ногами? – Строго спросил он. – Порядок нарушаешь.
– Наком Сет? – в ответ спросила Зали.
– Да, это я. А теперь сделай десять шагов назад. Не заставляй меня применять силу.
– Мне нужно попасть внутрь.
– Всем нужно, – пожал плечами наком Сет.
– Я думаю, что смогу помочь.
– Все думают, что смогут помочь.
– Ладно, хорошо. Давайте договоримся так. Вы связываетесь с Ное и просто называете ему мое имя. Маклет Бурнам Зали, запомните.
– Почему я должен это делать?
– Просто запомните. Маклет Бурнам Зали. Ну? – Она с отчаянной надеждой взглянула на накома.
Тот, недовольно кряхтя, набрал на коммуникаторе код кабинета Келгани. Зали замерла в ожидании. Наконец, на той стороне кто-то вышел на связь.
– Тут Маклет Бурнам Зали, – сказал наком и стал слушать ответ.
Наконец, он нажал «отбой» и обратился к солдатам:
– Эта может войти, – указал на Зали.
Она кивком поблагодарила накома за помощь и уже собиралась пройти через оцепление, но её
