очень жестокий надрыв и очень примитивная лиричность. Высокая поэзия мешалась с уличным самопалом, как шампанское с сивухой, но искомый эффект достигался: было хорошо.
Кто позабыл своих невест, кто третий месяц рыбу ест, кому приносит злой норд-вест по пуду горькой соли: Святая Дева, Южный Крест, Святая Дева, Южный Крест, Святая Дева, Южный Крест и твердые мозоли!.. Спасибо вам, святители, что плюнули да дунули, что вдруг мои родители зачать меня задумали в те времена далекие, теперь почти былинные, когда срока огромные брели в этапы длинные! Встанем и выпьем поименно за тех, кто вкладывал не уча: что жажда жизни, тоска по счастью, притяжение великих дел и любовь к родине — это одно чувство. Галич, Городницкий, Окуджава, Визбор, Кукин, Анчаров, Клячкин, Ким. Высоцкий. И еще сто…
Вставайте, граф! Рассвет уже полощется, из-за озерной выглянув воды. И кстати, та вчерашняя молочница уже поднялась, полная беды. Она была робка и молчалива, но Ваша честь, от Вас не утаю: вы несомненно сделали счастливой ее саму и всю ее семью. И граф встает. Ладонью бьет в будильник. Берет гантели. Смотрит на дома. И безнадежно лезет в холодильник — а там зима, пустынная зима. Нет — было одно официальное исключение: пели все:
Ваше благородие госпожа удача, для кого ты добрая, а кому иначе. Девять граммов в сердце постой, не зови: не везет мне в смерти — повезет в любви! Обратные примеры были ужасны, когда юные девушки в постукивающих вагонных сумерках затягивали лирично:
Веселей, ребята! Выпало нам строить путь железный, а короче — БАМ. Души требовали песен, а петь можно было только то, что знали… Милых певуний хотелось заткнуть и отдать в детский дом на перевоспитание.
В Кейптаунском порту, с пробоиной в борту, «Жаннета» поправляла такелаж! Вот с этого в школе и начиналось самостоятельное существование в социально-эстетическом пространстве. Что логически перетекало в крамолу:
А по Брежневу мы движемся вперед! Ну а если он, того, маненечко помрет, — то скажет всю правду нам История, та самая, которая ни столько, ни полстолько не соврет! И не церковь, и не кабак, и ничего не свято. Нет, ребята, все не так, Все не так, ребята! У Геркулесовых Столбов лежит моя дорога. Пусть южный ветер по утрам в твою стучится дверь. Меня оплакать не спеши, ты подожди немного, И вина сладкие не пей, и женихам не верь. Я хотел только сказать, что какое время, такие и песни. Что поешь — то живешь. Нет, ну классик же тоже говорил, типа: ни в чем не выражается душа народа так, как в песнях.
